Бутрий Сергей Александрович окончил Ивановскую Государственную медицинскую академию в 2009 году. Биография и личная жизнь Сергея Бутрия, его жена, как педиатр стал блогером.
«Всегда есть кого спасать»: педиатр Сергей Бутрий дал интервью Катерине Гордеевой*
В своем блоге «Заметки детского врача» педиатр Сергей Бутрий рассказал о том, как создать дома максимально безопасное пространство и как действовать, если ребенок все-таки получил ожог. Читайте более 22 интересных отзывов и рецензий о творчестве Сергея Бутрия и подберите для прочтения лучшие книги автора. Книги известного молодого педиатра Сергея Бутрия «Здоровье ребенка: современный подход. Сергей Бутрий — самые свежие отзывы и рецензии на книги автора — 11 рецензий. Сегодня, 25 марта, талантливый педиатр оповестил своих подписчиков, что начинает вести приём маленьких пациентов в Тбилиси.
10 стыдных вопросов о детях: отвечает педиатр Сергей Бутрий
С точки зрения современной науки переохлаждение если и увеличивает риск заболевания вирусной инфекцией, то очень незначительно. Этим можно пренебречь. Ну и, разумеется, каждый педиатр знает множество педантично кутающих и греющих семей, в которых дети болеют если не чаще, то как минимум наравне с босоногими ребятами, жадно глотающими мороженое. Поливитамины необходимы Трудно понять, откуда взялась такая любовь родителей к поливитаминным комплексам. Важно искусственно добавлять в пищу только витамин D и йод в йодированной соли или отдельно таблетками. Всё остальное должно быть назначено врачом по конкретным показаниям, и в списке этих показаний нет пункта «чтобы не так часто болел». Это когда ледяное полотенце кладут на лоб, а второе остывает в тазу с водой, чтобы через 2 минуты занять место первого. Это значит, что нужно связаться с врачом, а он уже решит: стоит ли просто подождать или нужно изменить лечение. Частые кровотечения из носа говорят о серьёзных проблемах со здоровьем Зимой жалоба на носовые кровотечения — одна из самых популярных в кабинете педиатра. Трудно сказать, почему у конкретного ребёнка часто течёт кровь из носа, но это почти всегда безопасно, а врачу требуется только объяснить это и успокоить семью. Сухой воздух дома в отопительный сезон, более тонкая слизистая у детей, привычка ковырять в носу и многие другие факторы могут приводить к кровоточивости до 20 раз в неделю.
И это обычно не наносит вреда здоровью. Я начинаю волноваться и обследовать в одном из этих случаев: Кровь из носа у ребёнка идёт долго — по 20 минут, несмотря на адекватные меры по остановке кровотечения. Крови слишком много — более 100 мл за раз или суммарно за неделю. Не только нос, но и царапины, порезы, ранка после взятия крови из пальца кровоточат более 10 минут, а синяки слишком крупные или в местах, которые сложно ушибить. Плохое воспитание виновато в психических заболеваниях у детей Это снова попытка искать простые объяснения сложным явлениям. Она объясняла возникновение расстройства через дефицит любви, внимания и заботы в адрес ребёнка. К счастью, её быстро опровергли. Это вроде как гарантирует, что если мы будем выполнять заповеди, то с нами такое случиться не может, бог не позволит. Реальность, разумеется, сложнее. Плохие вещи случаются с самыми хорошими людьми, а воспитание имеет до обидного малое влияние на психическое здоровье детей.
С задержкой речевого развития не надо ничего делать, пройдёт сама Тут две крайности, и обе они вредны. Незнание 10 слов в 1 год не является проблемой само по себе. Но и их знание тоже не гарантия нейротипичного нормального развития. Задержка формирования речи — очень неспецифический симптом.
Поэтому сразу после освобождения я с женой и сыном вылетел из страны с минимумом вещей», - сообщил Сергей на своей страничке 13 марта. Сегодня, 25 марта, талантливый педиатр оповестил своих подписчиков, что начинает вести приём маленьких пациентов в Тбилиси. Сергей был одним из самых популярных педиатров в Иванове. Попасть на консультацию к нему было очень сложно из-за плотной записи на несколько недель вперёд.
Осенью он, к большому сожалению своих ивановских пациентов и их родителей, известил о том, что перебирается в Москву.
Не буду отрицать, что то как подает информацию автор, говорит о нем, как о человеке интересном и незаурядном. Плюс он Сергей Бутрий приводит не только факты но и свое мнение по поводу этих фактов, поэтому получается такая «односторонняя» очень даже интересная беседа. Болезни и другие неприятности, которые могут случиться с ребенком, перечислены только самые распространенные.
Книга не тянет на справочник, но родителю, который не интересуется медициной, этого будет достаточно. Ровно настолько, чтобы иметь некоторую базу, позволяющей в критической ситуации не паниковать, а переходить к следующим после паники действиям. Такие книги всегда учат, что ответственность за здоровье ребенка несет не только врач, больница, государство, но и родитель. Найти педиатра, с которым можно разговаривать на одном языке, которому получится доверять.
Задавать все волнующие вопросы на приеме. Не бояться спросить мнения другого врача. Просвещаться самим. Сформировать нужную аптечку.
Утром яблоко кислое, днем полежало на солнце и стало рыхлое и сладкое, упало — бочок стал приторным. Такая неофобия боязнь нового когда-то помогала детенышам выживать. А в наше безопасное время, когда травиться, кроме бытовой химии или неубранных лекарств, детям в квартире нечем, этот полезный навык превратился в функциональное расстройство». Функциональные расстройства — сложная для принятия вещь, уточняет Бутрий. Качество жизни снижается колоссально, но найти физическую или психическую причину этого состояния невозможно, что мучает и родителей, и врачей. Чтобы как-то накормить малыша, семья тратит колоссальные ресурсы. Истощение нервов семьи и истощение жира ребенка — два критерия, после которых мы говорим о РПП, а не просто о ребенке с особыми потребностями в еде или сложнокормящегося».
Но на фоне общей младенческой смертности от нищеты, голода, инфекций и травм редкие младенцы с РПП не были проблемой, заслуживающей внимания. РПП у детей лежит на стыке педиатрии, гастроэнтерологии и психиатрии. Но прежде всего нужно самообразование семьи. Чем больше семья знает про РПП и ARFID, тем меньше вины и страха, тем больше шансов найти хорошего специалиста или хотя бы самим выработать оптимальную стратегию кормления и воспитания». Если у вас есть доверенный педиатр, который не осуждает, бережет, постоянно учится и готов к новым вызовам — вам к нему, рекомендует Сергей Бутрий. Но если такого нет — к сожалению, придется сделать круг по гастроэнтерологам, другим педиатрам, консультантам по грудному вскармливанию, консультантам по введению прикорма, психологам и т. Нужно найти среди этого перечня человека, знакомого с проблемой и готового помогать, его специализация, в условиях всеобщего дефицита таких кадров, вторична.
РПП у младенцев: родители что-то делают не так? РПП может возникнуть даже у младенцев, но это не вина семьи. В два с половиной месяца он попал в больницу с ковидной пневмонией. Там было очень плохо и страшно, ему давали кислород, делали уколы, и на фоне стресса он перестал есть. Чтобы как-то его накормить, мама в панике, по совету медицинских работников, там же, в стационаре, туго пеленала его, вливала в рот еду, зажав нос, пока не проглотит.
Записаться на прием к врачу
- О педиатре Бутрий С. А.
- Не мажьте голову керосином
- Из педиатров в релоканты: как Сергей Бутрий из врача превратился в «жертву режима»
- Оценка «Биомолекулы»
- Педиатр Сергей Бутрий: Я был полноценным антипрививочником | Правмир
- Педиатр Сергей Бутрий: «Я успел побыть полноценным антипрививочником»
Сергей Бутрий начал прием пациентов в Грузии
Бутрий рассказал, что в процессе отбывания наказания ему «недвусмысленно намекнули, что этим все не ограничится». В своем блоге «Заметки детского врача» педиатр Сергей Бутрий рассказал о том, как создать дома максимально безопасное пространство и как действовать, если ребенок все-таки получил ожог. «Всегда есть кого спасать»: педиатр Сергей Бутрий дал интервью Катерине Гордеевой*. Да и что случится в реальности — тот же Сергей Бутрий уедет из России или он поменяет свои взгляды и станет, по мнению патриотической общественности, образцовым гражданином? высокопрофессиональный педиатр, признанный медиками незаменимый специалист. Меня зовут Сергей Бутрий, я педиатр. Работал в клинике Медис (Иваново) педиатром с 2011 по 2023 год.
СМИ: известный педиатр покинул Россию после ареста
Попасть на консультацию к нему было очень сложно из-за плотной записи на несколько недель вперёд. Осенью он, к большому сожалению своих ивановских пациентов и их родителей, известил о том, что перебирается в Москву. Работать на два города стало очень тяжело. Здесь остается мальчик, сказавший» «Когда я вырасту - стану Бутрием! Здесь есть даже люди, которые сперва успели побывать моими пациентами, а теперь водят ко мне своих детей», - отметил врач в своём посте-прощании.
Постепенно он начнет пробовать. Откажитесь от несбыточных идеалов, они только портят нервы. Найдите поддерживающего врача или психолога, выговаривайтесь периодически, получайте обратную связь, что вы все еще на правильном пути, слушайте его советы. Избегайте авторитарных и жестких врачей и родственников, дающих небережные советы, — они могут подорвать остатки ваших сил». Лечение РПП — это когнитивно-поведенческая терапия. Представьте, что вы боитесь летать. Психотерапевт привозит вас в аэропорт, но вы никуда не полетите сегодня, он это обещает.
Он привез вас просто посмотреть на самолеты, привыкнуть, так чтобы сердце перестало выскакивать от страха. Потом он предложит походить по салону, посидеть, послушать, пристегнуть ремень. Все это дико страшно, но вы точно знаете, что не полетите сегодня. И понемногу привыкаете. Человек адаптивное существо. Правда, КПТ-терапевтов, специализирующихся на расстройствах пищевого поведения у детей, по словам Сергея Бутрия, в России почти нет. Но двигаться в этом направлении могут и сами родители.
ARFID может стартовать около 2,5-5 лет, в первые годы усиливаться, пик проходит за 3-4 года; скорее всего, эти дети будут иметь проблемы с питанием и во взрослом возрасте: обычно они стройные, многие продукты не хотят есть, но при этом качеством своей жизни вполне довольны. Наиболее тяжело пережить первые месяцы при младенческом РПП и первые годы при ARFID от начала симптомов, а потом и семья приспосабливается, и симптомы постепенно слабеют, и в целом сил, которые требуются на то, чтобы с этим справляться, уходит все меньше. Проблема реальна, вы ее не придумали, вы не сходите с ума. Многие матери прошли этот путь и потом вспоминают этот период с содроганием, но уже как пройденный этап. Только эти люди смогут понять, как вам сейчас тяжело, не придавайте слишком большого значения словам людей, не имеющих понятия, что такое РПП».
В какой-то момент я упустил семью и начал видеть, что отношения с детьми и женой трещат по швам. Я тогда стал понимать мужчин, которые уходят из семьи, когда узнают, что у них родился ребенок с ДЦП или с чем-то тяжелым.
Потому что один раз побудешь подлецом, а потом свободен. А общество от тебя этого не требует». Полностью интервью доступно по ссылке. Заложите на его просмотр несколько часов — общий хронометраж видео превышает 120 минут.
Думаю - непременно. А если ваш ребёнок, находясь дома с вами, упал с пеленального столика, или потянул за скатерть и опрокинул на себя крутой кипяток - тогда расскажете? Ой ли».
Тезис номер два — мы прощаем себе ошибки охотнее, чем другим. Вывод: родители, чей ребенок пострадал от отсутствия прививок, не станут писать об этом в интернет — они боятся и избегают осуждения в свой адрес; а вот родители, чей ребенок пострадал от прививки опять же, будь то настоящий или кажущийся вред напишут непременно — родители скоры на осуждение врачей, — продолжил врач-педиатр. Если вы попали в ужасное ДТП и остались живы — ремни и подушки безопасности сработали, это очевидно. А когда вы привились и не заболели — ничего особенного не произошло, все было хорошо и осталось хорошо». Сергей Бутрий уточняет: отдельно взятая семья не имеет никакой возможности понять, сколько конкретно случаев болезни и осложнений предотвратил их врач и своевременная вакцинация. И мы допускаем классическую когнитивную ошибку, думая что мир справедлив, что хорошее случается в нем «по умолчанию», а в плохом всегда кто-то виноват, что оно по умолчанию случаться якобы не может.
Автор блога «Заметки детского врача» Сергей Бутрий покинул Россию.
Сергей Бутрий – врач-педиатр, блогер, один из наиболее цитируемых специалистов доказательной медицины, автор популярных книг. Сергей Бутрий признается, что не хочет уезжать из России, несмотря на свои взгляды: "Я там сопьюсь, суициднусь или еще что-нибудь". Сергей Бутрий — самый цитируемый педиатр в Интернете, автор блога «Заметки детского врача», а также книг «Здоровье ребенка: современный подход» и «Современные родители». высокопрофессиональный педиатр, признанный медиками незаменимый специалист.
Про Сергея Бутрия
Это длится обычно 1-3 дня и проходит без особого лечения, нужно только успокоить и поддержать родителей. Нежелательные явления на вакцины — достаточная цена за то чтобы не болеть дикими инфекциями. Жаловаться на них — все равно что жаловаться на синяк от ремня безопасности. Я бы предложил таким родителям брать с водителя такси расписку, что он не попадет в ДТП. С риелтора — что эту квартиру никогда не зальют соседи, не сожгут, не будет обрушения дома. С продавца в супермаркете — что их продуктами никто не отравится, не получит тяжелую аллергию, не подавится. Но это еще более тупиковый путь. Когда человек пускает в ход такие аргументы, он занимается спором ради спора. Даже если врач отразит все нападки, он только озлобит оппонента и укрепит его в желании тренировать риторику, а не в желании прививать своих детей. Такие битвы допустимы иногда в публичном пространстве, но это заведомо проигрышный вариант при личном общении врача с семьей.
У меня в кабинете неоднократно рыдали матери: «Боже, какая я была дура что отказывалась от АКДС, если бы я только знала, какая это тяжёлая болезнь, коклюш. Я больше не выдержу, сделайте уже что-нибудь с этим кашлем и рвотами! Обычно на седьмой секунде они говорят: «Выключите это, достаточно». Знали бы вы, как потом казнят себя родители, которые могли предотвратить и не предотвратили. Это еще один пример того, как люди плохо умеют оценивать вероятности и видеть причинно-следственные связи. Эти болезни потому и не регистрируются, что против них ведется вакцинопрофилактика. Чтобы понять это, достаточно почитать случаи массовых отказов от вакцин в мировой истории. Потом детей, выросших в Швеции в те годы, изучали, как подопытных кроликов. Это уникальный пример.
Никакой этический комитет не допустил бы такого ради научных целей — а они допустили просто так, из страха перед цельноклеточной коклюшной вакциной. Недостаточный охват вакцинацией против дифтерии в России в 90-е годы привел к крупной эпидемии дифтерии с 4000! Этот случай в мире сейчас рассматривается как хрестоматийный пример того, что случится, если мы откажемся от программ иммунизации или просто уменьшим охват прививками ниже критичного минимума. Таких примеров много. Люди, рассуждающие об отказе от прививок, находясь под их защитой, похожи на детей, живущих дома и рассуждающих о побеге — мол, без родителей им будет лучше и проще. Это инфантильность в чистом виде. Я вижу прямую связь между уровнем образования родителей и их приверженностью к современным технологиям, сохраняющим детское здоровье, и к вакцинам в частности. Эта связь мало зависит от места проживания, уровня доходов семьи и других сторонних факторов. Я убежден: чтобы решиться на вакцинацию осознанно, нужен высокий интеллект, хорошее образование и сильное чувство ответственности.
Вакцинация — это вмешательство до болезни, и тут слишком много соблазнов придумать отговорку: положиться на промысел Божий, понадеяться на авось, заняться дешевым подобием анализа рисков. Когда болезнь уже случилась, родители готовы на все: пусть останется глубоким инвалидом, лишь бы выжил. А когда болезни еще нет, то ход мыслей примерно такой: «Да и неизвестно будет ли, а если и будет — кто сказал, что потечет тяжело. А в этих вакцинах еще неизвестно, что намешано, эти ученые столько раз ошибались — как им доверять? Вот деды рассказывали рецепт из заговоренных трав... И наоборот. Чем больше человек подвержен предрассудкам, гомеопатии, альтернативной медицине, гороскопам и прочим признакам мистического мировоззрения, тем труднее ему соглашаться на вакцинацию. Я стал родителем раньше, чем стал педиатром, трудно судить. Но я против идеи о том, что бездетные педиатры слабее как профессионалы.
Родительство не добавляет знаний, оно добавляет каких-то прикладных вещей — понимания и принятия слабостей, страхов и когнитивных ошибок других родителей.
Хотя, на самом деле, любой врач, если захочет, экшена-то может дать. За годы практики, думаю, у каждого историй найдется. Но я, если что, пас такое читать. И в этой книге все очень аккуратно и этично. Повторение — мать учения. Именно такой вывод я делаю каждый раз после очередной такой книги. Этот раз не исключение.
Лаконично, но понятно и не скучно. Без особых запугиваний, но категорично, там, где это нужно. Есть истории из практики, но их не очень много, не смещается фокус с важной информации. Не буду отрицать, что то как подает информацию автор, говорит о нем, как о человеке интересном и незаурядном.
Если вы попали в ужасное ДТП и остались живы — ремни и подушки безопасности сработали, это очевидно.
А когда вы привились и не заболели — ничего особенного не произошло, все было хорошо и осталось хорошо». Сергей Бутрий уточняет: отдельно взятая семья не имеет никакой возможности понять, сколько конкретно случаев болезни и осложнений предотвратил их врач и своевременная вакцинация. И мы допускаем классическую когнитивную ошибку, думая что мир справедлив, что хорошее случается в нем «по умолчанию», а в плохом всегда кто-то виноват, что оно по умолчанию случаться якобы не может. И даже эти родители говорили «нам повезло» и «мой ребенок мало общался с заболевшими, потому не заразился», и неохотно связывали здоровье малыша со своевременной и полной вакцинацией. Спорим, если бы он заболел - они не подумали бы, что им «не повезло», или что их ребёнок «много общался с заболевшими», а наехали бы на меня, что моя вакцина не сработала?
Вывод: даже если родители захотят написать хорошее о прививках — им часто не о чем писать, ничего же не произошло. Также Сергей Бутрий просит принять во внимание то, что обсуждение прививок в целом — это горячая тема, привлекающая внимание, и многие уже заранее, из-за сложившегося информационного поля, негативно настроены по отношению к вакцинации и склонны винить ее в любых бедах. Вывод из всего написанного врач-педиатр делает вполне конкретный: С одной стороны, люди не понимают, как работают вакцины, не имеют возможности узнать, сколько пользы от вакцин получил конкретно их ребенок, и заранее настороженно относятся к вакцинации.
Вот и у Сергея Александровича Бутрия все то же самое спойлер. Это я тем, кто ждет экшена от жанра «педиатрия».
Хотя, на самом деле, любой врач, если захочет, экшена-то может дать. За годы практики, думаю, у каждого историй найдется.
Педиатр Сергей Бутрий – о прививках, гомеопатии, ежегодных эпидемиях и детском иммунитете
Важно подчеркнуть, что отнюдь не все проблемы, выявленные на пренатальном скрининге, решаются исключительно абортом. Есть ряд вещей, которые мы можем исправлять или как минимум подготовиться к ним. Мы научились внутриутробно исправлять Spina bifida, грыжу спинного мозга. У меня лично вызывает большой восторг сама возможность прооперировать ребенка внутриутробно и явно улучшить его прогноз. Пока это крайне редкая и высокотехнологичная операция, но верю, что ее будут делать все чаще.
Мы можем подготовиться к рождению ребенка с грубым пороком сердца, который увидели на УЗИ. Разумеется, такой малыш должен появиться на свет не в районном роддоме со скромными диагностическими и технологическими ресурсами, а в высокопрофильном НИИ, с кардиобригадой наготове к моменту родов: этих детей надо оперировать в первые дни жизни. Хочу, однако, отметить, что я педиатр, а не акушер-гинеколог, и чувствую себя неуверенно, отвечая на вопросы вне своей специальности. Какие серьезные пороки, не выявленные на пренатальной стадии, проявляются в первые годы жизни?
Почти все. Основные генетические патологии, орфанные болезни, как правило, проявляются и, соответственно, должны выявляться врачами до трехлетнего возраста. Позже — очень редко. Потому-то в этот период так важны регулярные визиты к педиатру.
Многое видно именно в динамике, от месяца к месяцу: здесь запаздывает, здесь случился откат, этот симптом нарастает, а этот навык все никак не появляется. Педиатр фиксирует косвенные признаки. Например, недостаточная прибавка роста и веса или специфические внешние признаки, то, что мы называем «стигмами дизэмбриогенеза»: когда у ребенка слишком низко посажены уши или странный разрез глаз, грубая асимметрия в пропорциях лица или в длине конечностей. Врач начинает думать, не складывается ли эта картина в какой-то синдром.
В таких случаях мы прямо пишем: «Невыявленный генетический синдром? И что происходит дальше? У меня есть довольно тяжелый маленький пациент, который шесть месяцев не мог слезть с зондового питания: не усваивал еду и отказывался сосать. Это отдельная большая проблема — расстройство пищевого поведения у младенцев, инфантильная анорексия.
Термин корявый, часто спорят, можно ли его использовать, поскольку вообще-то анорексия — подростковая штука, она связана с нарушением схемы тела. Схема тела — это модель, представление о теле, которое конструируется мозгом, в ее основе лежит совокупность какой-то информации. Младенцы по определению схему своего тела не знают, так что это некая спорная зона в педиатрии. Родители пришли ко мне, когда стало понятно, что ребенок после роддома не может отказаться от зонда, часто обследуется в стационаре, но диагноза нет и перспективы неясны.
Такая ситуация называется FTT, failure to thrive, дословно — «отказ процветать», набирать вес и развиваться. FTT довольно редко, всего в одном проценте случаев, бывает связан с настоящей генетической или какой-то иной патологией, чаще это просто расстройство пищевого поведения и особенности метаболизма. С возрастом оно проходит, тяжелый период надо просто пережить. Но этот конкретный ребенок чем больше рос, тем больше становился похож на носителя генетической проблемы.
Я отправил его к специалисту. Тот по внешнему виду тоже не смог поставить диагноз, но назначил ряд анализов. Исследования подтвердили редкую генетическую патологию: синдром Нунан. Имея диагноз, мы уже можем читать литературу о нем, понимать, как развиваются такие дети, что за типовые проблемы их ожидают, «подстилать соломку» и увереннее говорить о прогнозах.
В этом и состоит работа педиатра, особенно в первые три года жизни: выявление странностей, крючочков, за которые цепляешься и начинаешь раскручивать проблему. Я немного раздражаюсь, когда про осмотры педиатра на первом году жизни ребенка говорят: «Мы пришли взвеситься». Взвеситься можно и в супермаркете, там на выходе есть контрольные весы. А к педиатру приходят все-таки проверять здоровье, искать патологии, редкие и не очень, заниматься профилактикой, обсуждать тревоги, получать информацию и поддержку.
После интервью педиатра Федора Катасонова интернет-аудитория буквально кипела. Он утверждал, что польза грудного молока для детей старше года преувеличена. При этом ВОЗ рекомендует кормить до двух лет. Катасонов же утверждал, что грудное вскармливание после года чаще используется матерями как способ не накормить, а успокоить: «Грудь сладкая, в ней содержатся наркотики».
Какова ваша позиция? Грудное вскармливание — предпочтительный способ кормления детей до 6—12 месяцев. Я рекомендую продолжать его до года и, возможно, дольше, пока оно не начинает так или иначе мешать семье. У грудного вскармливания после года я вижу ряд минусов и сейчас вынужден очень тщательно подбирать слова, чтобы не вызвать такую же бурную реакцию, как заявления Федора.
На самом деле единственное, в чем я с ним не согласен, — неудачная аналогия с наркотиками. В остальном вполне готов подписаться под тем, что грудное вскармливание до года имеет массу неоспоримых преимуществ, а после года его польза сильно преувеличена.
Если нет ничего из этого, антибиотик вряд ли нужен. Если есть всё из этого — нужен точно. Если 1—2 из трех критериев — решение принимает врач. Привыкания к антибиотикам не развивается, но есть вероятность развития побочных эффектов, а также антибиотикорезистентности. Это может случиться даже с одного курса, но чем больше курсов проведено, тем риск выше. Когда все эти курсы были назначены обоснованно — это оправданный риск и меньшее зло. Если они были просто так, для подстраховки — это прямой вред ребенку.
Когда родители недоумевают, как может одно и то же назначение врача в одних условиях быть оправданным риском, а в других — прямым вредом, я привожу в пример прыжок из окна второго этажа. Низкий иммунитет — как определить? Примочки из собачьей мочи — и те могут «помочь». То есть болезнь пройдет сама, а выздоровление можно приписать примененному методу. Это, к сожалению, развязывает руки врачам для того, чтобы назначать самые нелепые методы и заявлять, что они работают. Банки, хиджама кровопускание , нацарапывание монеткой по ребрам народный метод лечения кашля у детей, популярный в Азии , лекарства с недоказанной эффективностью — всё это ягоды с одного поля, просто некоторые выглядят более наукообразными, а другие совсем дикими. Сергей Бутрий считает, что доверие к официальной медицине сильно упало Источник: архив Сергея Бутрия — Я минималист и исхожу из того, что с банальными респираторными вирусами ребенок должен справиться сам.
Ну, она заметно выше, не так ли? Вывод: случаи вреда от прививок попадают в интернет чаще, чем случаи пользы будь то настоящий или кажущийся вред , — начал свое объяснение Сергей Бутрий. Представьте, что вы пришли за ребёнком в детский сад, а у него перевязана ладошка - он порезался на прогулке.
Вы сделаете гневное замечание воспитателю? Ну разумеется, что за вопрос. А расскажете об этом вопиющем случае родственникам и друзьям? Думаю - непременно. А если ваш ребёнок, находясь дома с вами, упал с пеленального столика, или потянул за скатерть и опрокинул на себя крутой кипяток - тогда расскажете? Ой ли».
Но сделать ничего будет нельзя: при обнаружении патологии единственным выходом часто становится аборт, что для многих неприемлемо. Люди часто думают, что многое можно вылечить, если рано распознать, но, к сожалению, скорее нет, чем да. Не является ли отказ от амниоцентеза способом спрятать голову в песок? Нет, такой выбор бывает вполне осознанным. Если женщина понимает, что аборт по религиозным или нравственным соображениям для нее невозможен и она будет рожать в любом случае, то зачем ей заранее повышать уровень стресса и подвергать плод дополнительному риску? Насколько популярен амниоцентез без медицинских показаний — чтобы больше узнать о состоянии плода? У меня нет статистики, но думаю, что популярность по таким поводам очень мала просто ввиду сложности процедуры. Это ведь не кровь из пальчика сдать, здесь инвазивная манипуляция. Нужна госпитализация, специальная подготовка, врачи должны четко понимать, ради чего делается исследование. Может сложиться неверное впечатление, что если вы принципиально против аборта, то и вовсе не надо делать скрининг. Важно подчеркнуть, что отнюдь не все проблемы, выявленные на пренатальном скрининге, решаются исключительно абортом. Есть ряд вещей, которые мы можем исправлять или как минимум подготовиться к ним. Мы научились внутриутробно исправлять Spina bifida, грыжу спинного мозга. У меня лично вызывает большой восторг сама возможность прооперировать ребенка внутриутробно и явно улучшить его прогноз. Пока это крайне редкая и высокотехнологичная операция, но верю, что ее будут делать все чаще. Мы можем подготовиться к рождению ребенка с грубым пороком сердца, который увидели на УЗИ. Разумеется, такой малыш должен появиться на свет не в районном роддоме со скромными диагностическими и технологическими ресурсами, а в высокопрофильном НИИ, с кардиобригадой наготове к моменту родов: этих детей надо оперировать в первые дни жизни. Хочу, однако, отметить, что я педиатр, а не акушер-гинеколог, и чувствую себя неуверенно, отвечая на вопросы вне своей специальности. Какие серьезные пороки, не выявленные на пренатальной стадии, проявляются в первые годы жизни? Почти все. Основные генетические патологии, орфанные болезни, как правило, проявляются и, соответственно, должны выявляться врачами до трехлетнего возраста. Позже — очень редко. Потому-то в этот период так важны регулярные визиты к педиатру. Многое видно именно в динамике, от месяца к месяцу: здесь запаздывает, здесь случился откат, этот симптом нарастает, а этот навык все никак не появляется. Педиатр фиксирует косвенные признаки. Например, недостаточная прибавка роста и веса или специфические внешние признаки, то, что мы называем «стигмами дизэмбриогенеза»: когда у ребенка слишком низко посажены уши или странный разрез глаз, грубая асимметрия в пропорциях лица или в длине конечностей. Врач начинает думать, не складывается ли эта картина в какой-то синдром. В таких случаях мы прямо пишем: «Невыявленный генетический синдром? И что происходит дальше? У меня есть довольно тяжелый маленький пациент, который шесть месяцев не мог слезть с зондового питания: не усваивал еду и отказывался сосать. Это отдельная большая проблема — расстройство пищевого поведения у младенцев, инфантильная анорексия. Термин корявый, часто спорят, можно ли его использовать, поскольку вообще-то анорексия — подростковая штука, она связана с нарушением схемы тела. Схема тела — это модель, представление о теле, которое конструируется мозгом, в ее основе лежит совокупность какой-то информации. Младенцы по определению схему своего тела не знают, так что это некая спорная зона в педиатрии. Родители пришли ко мне, когда стало понятно, что ребенок после роддома не может отказаться от зонда, часто обследуется в стационаре, но диагноза нет и перспективы неясны. Такая ситуация называется FTT, failure to thrive, дословно — «отказ процветать», набирать вес и развиваться. FTT довольно редко, всего в одном проценте случаев, бывает связан с настоящей генетической или какой-то иной патологией, чаще это просто расстройство пищевого поведения и особенности метаболизма. С возрастом оно проходит, тяжелый период надо просто пережить. Но этот конкретный ребенок чем больше рос, тем больше становился похож на носителя генетической проблемы. Я отправил его к специалисту. Тот по внешнему виду тоже не смог поставить диагноз, но назначил ряд анализов. Исследования подтвердили редкую генетическую патологию: синдром Нунан. Имея диагноз, мы уже можем читать литературу о нем, понимать, как развиваются такие дети, что за типовые проблемы их ожидают, «подстилать соломку» и увереннее говорить о прогнозах. В этом и состоит работа педиатра, особенно в первые три года жизни: выявление странностей, крючочков, за которые цепляешься и начинаешь раскручивать проблему. Я немного раздражаюсь, когда про осмотры педиатра на первом году жизни ребенка говорят: «Мы пришли взвеситься». Взвеситься можно и в супермаркете, там на выходе есть контрольные весы. А к педиатру приходят все-таки проверять здоровье, искать патологии, редкие и не очень, заниматься профилактикой, обсуждать тревоги, получать информацию и поддержку.