температура 0, ветер северо-западный, осадки мокрый снег с дождем. На голубом и мокроватом Чудском потрескивавшем льду В шесть тыщ семьсот пятидесятом От сотворения году, В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй.
5 апреля 1242 года, 770 лет тому назад
Речь в вопросе о великом Ледовом побоище, которое состоялось на Чудском озере в 1242 году, в субботу, пятого апреля. Возглавил русские войска князь Александр Невский. И была эта битва с немцами кровавой, много народу с обеих сторон полегло. “[ ] В субботу, пятого апреля, Сырой рассветной порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй. На шапках перья птиц веселых, На шлемах конские хвосты. В субботу пятого апреля Сырой рассветною порой Идущих немцев тёмный строй. На шапках – перья птиц весёлых, На шлемах – конские хвосты, Над ними на древках тяжёлых Качались чёрные кресты **.
ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ
В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй. На шапках – перья птиц веселых, На шлемах – конские хвосты. Над ними на древках тяжелых Качались черные кресты. В субботу, 5 апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев тёмный строй – Самые лучшие и интересные новости по теме: Ледовое, невский, побоище на развлекательном портале Учащиеся решили, что первые строчки надо читать насторожённо, неторопливо, чётко выговаривая и подчёркивая каждое слово. В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй. На голубом и мокроватом Чудском потрескавшемся льду В шесть тыщ семьсот пятидесятом От Сотворения году, В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев тёмный строй. Чудском потрескавшемся льду В шесть тыщ семьсот пятидесятом От Сотворения году, В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй. На шапках перья птиц веселых, На шлемах конские хвосты. В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев тёмный строй. На шапках перья птиц весёлых, На шлемах конские хвосты. Над ними на древках тяжёлых Качались чёрные кресты.
Глава Вторая
- Классный час "Александр Невский — великая личность России"
- Похожие стихи:
- Презентация "Ледовое побоище"
- Навигация по записям
- Основное меню
- Константин Симонов, поэма «Ледовое побоище»
Мифы Ледового побоища
Х военно-исторический фестиваль «Ледовое побоище – 2016» пройдет на берегу Чудского озера с 30 апреля по 2 мая. В этом фильме я расскажу Вам о давно забытой поэме рассказывающей о битве русских против крестоносцев. В фильме я использовал фрагмент поэмы Константина Симо. На голубом и мокроватом Чудском потрескавшемся льду В шесть тыщ семьсот пятидесятом От Сотворения году, В субботу, пятого апреля, Сырой рассветной порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй. Битва на Чудском озере. В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев тёмный строй " К. Симонов Много памятных битв состоялось за всю историю России. Инoгдa чeлoвeк кaжeтcя тeбe cвoим. А пoтoм пoнимaeшь — ты caм вcё. Битва на Чудском озере. В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев тёмный строй " К. Симонов Много памятных битв состоялось за всю историю России.
В субботу пятого апреля. Сырой рассветною порой. Передовые рассмотрели. Идущих немцев тёмный строй.
температура 0, ветер северо-западный, осадки мокрый снег с дождем. Инoгдa чeлoвeк кaжeтcя тeбe cвoим. А пoтoм пoнимaeшь — ты caм вcё. Сырой рассветною порой. Передовые рассмотрели. Идущих немцев тёмный строй. В субботу пятого апреля Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй. На шапках – перья птиц веселых, На шлемах – конские хвосты, Над ними на древках тяжелых Качались черные кресты. На голубом и мокроватом Чудском потрескивавшемся льду В шесть тыщ семьсот пятидесятом От сотворения году, В субботу пятого апреля Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев тёмный строй.
ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ
Бояре всех на вече взяли, Заткнув меньшому люду рот, Дорогу князю показали И проводили до ворот. В субботу пятого апреля Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй. В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев тёмный строй. 5 апреля 1242 года русское войско под предводительством князя Александра Невского одержало победу над ливонскими рыцарями в Ледовом побоище на льду Чудского озера.
Стихотворение Симонова Ледовое Побоище
Ледовое побоище — одно из выдающихся сражений, оно вошло в историю как пример военной мудрости. Победа русских на Чудском озере была обусловлена их превосходством в военной организации и тактике, высокой доблестью и мужеством русских воинов.
Зажат Великой и Псковою, Дубовой обведен стеной, Псков поднимался головою Над всей окрестной стороной.
А над высокими стенами, Отрезав в город вход и въезд, Торчало орденское знамя — На белом поле черный крест. Построясь клином журавлиным, Из-за окрестного леска К полудню в псковскую долину Ворвались русские войска. Сам князь, накинув кожух новый Поверх железной чешуи, Скакал прямым путем ко Пскову, Опередив полки свои.
Шли псковичи и ладожане, Шли ижоряне, емь и весь, Шли хлопы, смерды, горожане — Здесь Новгород собрался весь. На время отложив аршины, Шли житьи люди и купцы, Из них собрали по дружине Все новгородские Концы. Неслись, показывая удаль, Дружины на конях своих; Переяславль, Владимир, Суздаль Прислали на подмогу их.
Повеселевший перед боем, Седобородый старый волк, Архиепископ за собою Вел конный свой владычный полк. В подушках прыгая седельных, Вцепясь с отвычки в повода, Бояре ехали отдельно, За каждым челядь в два ряда. Всех, даже самых старых, жирных, Давно ушедших на покой, Сам князь из вотчин их обширных Железной выудил рукой.
Из них любой когда-то бился, Ходил за Новгород в поход, Да конь издох, поход забылся, И меч ржавел который год. Но князь их всех лишил покоя — Чем на печи околевать, Не лучше ль под стеной псковскою Во чистом поле воевать? Уже давно бояре стали Нелюбы князю.
Их мечам, Доспехам их из грузной стали, Их несговорчивым речам Предпочитал людишек ратных В простой кольчуге с топором — Он испытал их многократно И поминал всегда добром! Во всю дорогу он, со злости Со всеми наравне гоня, Не дал погреть боярам кости, Ни снять броню, ни слезть с коня. Стало видно — Щиты немецкие горят.
Ливонцы на стенах обидно По-басурмански говорят. Князь в боевом седле пригнулся, Коня застывшего рванул, К дружине с лету повернулся И плеткой в воздухе махнул. На башнях зная каждый выступ, Зацепки, щелки и сучки, В молчанье первыми на приступ Псковские ринулись полки.
Князь увидал, как бородатый Залезть на башню норовил Пскович, с которым он когда-то В Переяславле говорил. Онцыфор полз все выше, выше, Рукою доставал карниз, С трудом вскарабкался на крышу И вражье знамя сдернул вниз. В клочки полотнище порвавши, Он отшвырнул их далеко И, на ладони поплевавши, Из крыши выдернул древко.
Был Псков отбит. У стен повсюду Валялись мертвые тела. И кровь со стуком, как в посуду, По бревнам на землю текла, А на стене, взывая к мести, Все так же свесившись с зубцов, Качались в ряд на старом месте Пять полусгнивших мертвецов.
Они в бою с незваным гостем Здесь положили свой живот, И снег и дождь сечет их кости, И гложет червь, и ворон рвет. Схороним их в земных потемках И клятву вечную дадим — Ливонским псам и их потомкам Ни пяди мы не отдадим! Был Псков опустошен пожаром, В дома завален снегом вход — Христовы рыцари недаром Тут похозяйничали год.
Князь Александр расположился В той горнице, где комтур жил. Как видно, комтур тут обжился — Валялась плеть из бычьих жил, В печи поленья дотлевали, Забытый пес дремал в тепле И недопитые стояли Два фряжских кубка на столе. Сам комтур словно канул в воду Метель закрыла все путы.
В такую чертову погоду Ему далеко не уйти. Под топорами боевыми Все остальные полегли. Всего троих сгребли живыми И к Александру привели.
Они вели себя надменно, Вполне уверены, что князь Их всех отпустит непременно, На выкуп орденский польстясь. Один из них, отставив ногу, Губами гордо пожевал, Спросил по-русски князя: много ль Тот взять за них бы пожелал? Князь непритворно удивился: Ливонцев сызмальства любя, Он сам скорей бы удавился, Чем отпустил их от себя.
А чтоб им жить, на Псков любуясь, Чтоб сверху город был видней, Пусть башню выберут любую, И он повесит их на ней. Наутро, чуть еще светало, Князь приказал трубить в рога: Дружинам русским не пристало, На печке сидя, ждать врага. Не дав ему очнуться, Не давши раны зализать, Через границу дотянуться, В берлоге зверя наказать.
Был воздух полон храпом конским, Железным звяканьем удил. На запад, к рубежам ливонским, Князь ополчение водил. И, проходя под псковской башней, Войска видали в вышине, Как три властителя вчерашних Висели молча на стене.
Они глядели вниз на ели, На сотни верст чужой земли, На все, чем овладеть хотели, Но, к их досаде, не смогли. Два друга в Ригу за подмогой Спешили по глухим лесам И мрачно грызлись всю дорогу, Как подобает грызться псам. Сжимая в ярости поводья, Князька ливонец укорял: «Где Псков?
Где псковские угодья, Что на словах ты покорял? Зачем ты клялся нам напрасно, Что плохи русские войска?. На шапках — перья птиц веселых, На шлемах — конские хвосты.
Над ними на древках тяжелых Качались черные кресты. Оруженосцы сзади гордо Везли фамильные щиты, На них гербов медвежьи морды, Оружье, башни и цветы. Все было дьявольски красиво, Как будто эти господа, Уже сломивши нашу силу, Гулять отправились сюда.
Под нами лед, над нами небо, За нами наши города, Ни леса, ни земли, ни хлеба Не взять вам больше никогда. Всю ночь, треща смолой, горели За нами красные костры. Мы перед боем руки грели, Чтоб не скользили топоры.
Углом вперед, от всех особо, Одеты в шубы, в армяки, Стояли темные от злобы Псковские пешие полки. Их немцы доняли железом, Угнали их детей и жен, Их двор пограблен, скот порезан, Посев потоптан, дом сожжен. Их князь поставил в середину, Чтоб первый приняли напор, — Надежен в черную годину Мужицкий кованый топор!
Князь перед русскими полками Коня с разлета повернул, Закованными в сталь руками Под облака сердито ткнул. И оглянулся. Где-то сзади, Среди деревьев и камней, Его полки стоят в засаде, Держа на привязи коней.
А впереди, по звонким льдинам Гремя тяжелой чешуей, Ливонцы едут грозным клином — Свиной железной головой. Был первый натиск немцев страшен.
Был князь злопамятен. Изгнанья Весь город плачем и стенаньем Его б назад не возвратил. Обиды не были забыты, Он мог бы прочь прогнать посла, Но, покрывая все обиды, Острей, чем все, давно он слышал, Как в гости к нам они ползут, Неутомимее, чем мыши, Они влезают к нам под кровлю, За каждым прячутся кустом, Где не с мечами — там с торговлей, Где не с торговлей — там с крестом. Они ползут.
В подушках прыгая седельных, Вцепясь с отвычки в повода, Бояре ехали отдельно, За каждым челядь в два ряда. Всех, даже самых старых, жирных, Давно ушедших на покой, Сам князь из вотчин их обширных Железной выудил рукой. Из них любой когда-то бился, Ходил за Новгород в поход, Да конь издох, поход забылся, И меч ржавел который год. Но князь их всех лишил покоя — Чем на печи околевать, Не лучше ль под стеной псковскою Во чистом поле воевать?
Уже давно бояре стали Нелюбы князю. Их мечам, Доспехам их из грузной стали, Их несговорчивым речам Предпочитал людишек ратных В простой кольчуге с топором — Он испытал их многократно И поминал всегда добром! Во всю дорогу он, со злости Со всеми наравне гоня, Не дал погреть боярам кости, Ни снять броню, ни слезть с коня. Всходило солнце.
Стало видно — Щиты немецкие горят. Ливонцы на стенах обидно По-басурмански говорят. Князь в боевом седле пригнулся, Коня застывшего рванул, К дружине с лету повернулся И плеткой в воздухе махнул. На башнях зная каждый выступ, Зацепки, щелки и сучки, В молчанье первыми на приступ Псковские ринулись полки.
Князь увидал, как бородатый Залезть на башню норовил Пскович, с которым он когда-то В Переяславле говорил. Онцыфор полз все выше, выше, Рукою доставал карниз, С трудом вскарабкался на крышу И вражье знамя сдернул вниз. В клочки полотнище порвавши, Он отшвырнул их далеко И, на ладони поплевавши, Из крыши выдернул древко. Был Псков отбит.
У стен повсюду Валялись мертвые тела. И кровь со стуком, как в посуду, По бревнам на землю текла, А на стене, взывая к мести, Все так же свесившись с зубцов, Качались в ряд на старом месте Пять полусгнивших мертвецов. Они в бою с незваным гостем Здесь положили свой живот, И снег и дождь сечет их кости, И гложет червь, и ворон рвет. Схороним их в земных потемках И клятву вечную дадим — Ливонским псам и их потомкам Ни пяди мы не отдадим!
Был Псков опустошен пожаром, В дома завален снегом вход — Христовы рыцари недаром Тут похозяйничали год. Князь Александр расположился В той горнице, где комтур жил. Как видно, комтур тут обжился — Валялась плеть из бычьих жил, В печи поленья дотлевали, Забытый пес дремал в тепле И недопитые стояли Два фряжских кубка на столе. Сам комтур словно канул в воду Метель закрыла все путы.
В такую чертову погоду Ему далеко не уйти. Под топорами боевыми Все остальные полегли. Всего троих сгребли живыми И к Александру привели. Они вели себя надменно, Вполне уверены, что князь Их всех отпустит непременно, На выкуп орденский польстясь.
Один из них, отставив ногу, Губами гордо пожевал, Спросил по-русски князя: много ль Тот взять за них бы пожелал? Князь непритворно удивился: Ливонцев сызмальства любя, Он сам скорей бы удавился, Чем отпустил их от себя. А чтоб им жить, на Псков любуясь, Чтоб сверху город был видней, Пусть башню выберут любую, И он повесит их на ней. Наутро, чуть еще светало, Князь приказал трубить в рога: Дружинам русским не пристало, На печке сидя, ждать врага.
Не дав ему очнуться, Не давши раны зализать, Через границу дотянуться, В берлоге зверя наказать. Был воздух полон храпом конским, Железным звяканьем удил. На запад, к рубежам ливонским, Князь ополчение водил. И, проходя под псковской башней, Войска видали в вышине, Как три властителя вчерашних Висели молча на стене.
Они глядели вниз на ели, На сотни верст чужой земли, На все, чем овладеть хотели, Но, к их досаде, не смогли. Коням в бока вгоняя шпоры, Скакали прочь под гром подков Ливонец и князек, который Им на словах запродал Псков. Два друга в Ригу за подмогой Спешили по глухим лесам И мрачно грызлись всю дорогу, Как подобает грызться псам. Сжимая в ярости поводья, Князька ливонец укорял: «Где Псков?
Где псковские угодья, Что на словах ты покорял? Зачем ты клялся нам напрасно, Что плохи русские войска?.. Глава шестая. На голубом и мокроватом Чудском потрескивавшем льду В шесть тыщ семьсот пятидесятом От сотворения году, В субботу, пятого апреля, Сырой рассветною порой Передовые рассмотрели Идущих немцев темный строй.
На шапках — перья птиц веселых, На шлемах — конские хвосты. Над ними на древках тяжелых Качались черные кресты. Оруженосцы сзади гордо Везли фамильные щиты, На них гербов медвежьи морды, Оружье, башни и цветы. Все было дьявольски красиво, Как будто эти господа, Уже сломивши нашу силу, Гулять отправились сюда.
Под нами лед, над нами небо, За нами наши города, Ни леса, ни земли, ни хлеба Не взять вам больше никогда. Всю ночь, треща смолой, горели За нами красные костры. Мы перед боем руки грели, Чтоб не скользили топоры. Углом вперед, от всех особо, Одеты в шубы, в армяки, Стояли темные от злобы Псковские пешие полки.
Их немцы доняли железом, Угнали их детей и жен, Их двор пограблен, скот порезан, Посев потоптан, дом сожжен. Их князь поставил в середину, Чтоб первый приняли напор, — Надежен в черную годину Мужицкий кованый топор! Князь перед русскими полками Коня с разлета повернул, Закованными в сталь руками Под облака сердито ткнул. И оглянулся.
Где-то сзади, Среди деревьев и камней, Его полки стоят в засаде, Держа на привязи коней. А впереди, по звонким льдинам Гремя тяжелой чешуей, Ливонцы едут грозным клином — Свиной железной головой. Был первый натиск немцев страшен. В пехоту русскую углом Двумя рядами конных башен Они врубились напролом.
Как в бурю гневные барашки, Среди немецких шишаков Мелькали белые рубашки, Бараньи шапки мужиков. В рубахах стираных нательных, Тулупы на землю швырнув, Они бросались в бой смертельный, Широко ворот распахнув. Так легче бить врага с размаху, А коли надо умирать, Так лучше чистую рубаху Своею кровью замарать. Они с открытыми глазами На немцев голой грудью шли, До кости пальцы разрезая, Склоняли копья до земли.
И там, где копья пригибались, Они в отчаянной резне Сквозь строй немецкий прорубались Плечом к плечу, спиной к спине. Онцыфор в глубь рядов пробился, С помятой шеей и ребром, Вертясь и прыгая, рубился Большим тяжелым топором. Семь раз топор его поднялся, Семь раз коробилась броня, Семь раз ливонец наклонялся И с лязгом рушился с коня. С восьмым, последним по зароку, Онцыфор стал лицом к лицу, Когда его девятый сбоку Мечом ударил по крестцу.
Ледовое побоище — Симонов Константин
Но эти русские и Смерти не боялись. И даже мертвыми с тевтонцами сражались. От русской наглости «свинья» как хряк визжала. И потихоньку в пылу боя заезжала На лед весенний. Вот уже торосы. Все дальше рыцарей вели, сражаясь, росы. Лед затрещал под грузною «свиньею», И вот уж рыцари у Смерти под косою.
Ныне Александро-Невская лавра — государственный заповедник, на территории которого расположен Музей городской скульптуры с некрополем XVIII века Лазаревское кладбище и некрополем мастеров искусств Тихвинское кладбище. Собор Александра Невского — русский православный собор в Нижнем Новгороде, построенный до 1880 года по проекту архитектора Л. Также часть мощей мизинец Александра Невского находится в Успенском соборе города Владимира. Учреждён Екатериной I и стал третьим российским орденом после ордена Св. Андрея Первозванного и женского ордена Св. Великомученицы Екатерины.
Коль не помру до той минуты, Авось, увидишь, князь, меня! Был князь злопамятен. Изгнанья Весь город плачем и стенаньем Его б назад не возвратил. Обиды не были забыты, Он мог бы прочь прогнать посла, Но, покрывая все обиды, Острей, чем все, давно он слышал, Как в гости к нам они ползут, Неутомимее, чем мыши, Они влезают к нам под кровлю, Под каждым прячутся кустом, Где не с мечами - там с торговлей, Где не с торговлей - там с крестом.
Одну часть войска составляли княжеские дружины, дружины бояр и городские полки. Эти силы называли «низовые полки». Другую часть войска составляла дружина Александра Невского, Новгородский гарнизон, Кончанские полки, ополчение посадов и две дружины — епископа и «повольников».