Тельман на заседании ЦК КПГ в феврале 1931 объяснил: "УГРОЗА интервенции французского империализма вслучае немецкой революции и вызванное по этому поводу настроение СДПГ – это ОДНА из тех объективныхтрудностей, на которые мы должны рассчитывать".

Иосиф Виссарионович Сталин

ИЗ ПЕРЕПИСКИ СТАЛИНА И КАГАНОВИЧА. – гг. - ЛИНИЯ СТАЛИНА	И.В. Сталин выступает на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) с докладом “Итоги первой пятилетки”.
В феврале сталин заявил. Социалистическая индустриализация. «техника решает все!»	(14) Первая Всесоюзная конференция работников социалистической промышленности происходила в Москве с 30 января по 4 февраля 1931 года. На конференции присутствовали 728 делегатов.

Конспект речи Сталина на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности

— В 1931 г., во время очередной встречи с Горьким в доме у последнего, в бывшем особняке Рябушинского, Сталин попросил писателя прочесть что-нибудь из своих произведений и посоветовал: «Например, „Девушку и смерть“». (18) 14 мая 1931 года строители Магнитогорского металлургического завода в телеграмме на имя И. В. Сталина сообщили о пуске в эксплуатацию рудника горы Магнитной. (19) Совещание хозяйственников состоялось при ЦК ВКП(б) 22–23 июня 1931 года. 1931–1936 гг. В 1995 г. была осуществлена публикация писем а ву1. Занимая пост секретаря ЦК ВКП(б), Молотов в 20-е годы был заместителем Сталина по партии. И. Сталин Доклад на 18 съезде, 1939 г. 15. А. Гуковский Антанта и Октябрьская революция, 1931 г. 16. Н. Рубинштейн-Большевики и учредительное собрание, 1938 г. 17. The Oath of Stalin (1946) 01:48:10 Свет над Россией(1947) 01:08:26 Страна родная 01:18:39 Донецкие шахтеры 01:36:19 Биография товарища Сталина IX 27 ДЕКАБРЯ 1929 года Сталин выступил на конференции аграрников-марксистов. В своей речи товарищ Сталин.

Иосиф Виссарионович Сталин (Шестая часть)

НОВЫЕ ЗАДАЧИ ХОЗЯЙСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА Речь на совещании хозяйственников 23 июня 1931 г. О ЗАДАЧАХ ХОЗЯЙСТВЕННИКОВ Речь на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. 4 февраля 1931 года Том 13, стр. 29-42. Эта мысль, видимо, была очень важна для Сталина и поэтому она встречается у него в разных формулировках. 4 февраля 1931 года Сталин повторил это выражение в своей речи на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности. И.В. Сталин выступает на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) с докладом “Итоги первой пятилетки”. Не дожидаясь донесений об окончательном достижении намеченных планом рубежей, в начале 1931 г. Сталин вернулся к общему стратегическому замыслу: «Мы не хотим оказаться битыми. В настоящем докладе не ставится задача дать всестороннюю оценку 4шзни и деятельности Сталина. О заслугах Сталина еще при его жизни записано вполне достаточное количество книг, брошюр, исследований.

Александр Зиновьев : Сталин был величайшей личностью XX века, величайшим политическим гением

Мама Сталина Екатерина Джугашвили, Грузия, 1931 год. Школьник Иосиф Джугашвили (Сталин) в возрасте около десяти лет. Верхний ряд, в центре, 1888 год. Организованное в 1931 году из обществ «Техника — массам» («Техмасс») и Научно-технического общества (НТО)[1] всесоюзное общество «За овладение техникой» начало вести массовую работу по подготовке специалистов различных специальностей[2]. В 1939 году была принята новая программа строительства заводов-дублёров за Уралом и в Сибири. В процессе выполнения первой пятилетки, 4 февраля 1931 года, Сталин сказал: «Задержать темпы — это значит отстать. Сталинские репрессии. В 1930-ые годы в СССР фактически сложилась диктатура одного человека – Иосифа Сталина. Его внутренняя политика сопровождалась массовыми репрессиями, пик которых вошел в историю под названием Большой террор.

Глава третья. САМЫЙ ТРУДНЫЙ ГОД

Александр Зиновьев : Сталин был величайшей личностью XX века, величайшим политическим гением
"О ЗАДАЧАХ ХОЗЯЙСТВЕННИКОВ" это
Связанные материалы:
В феврале г сталин заявил. Пятилетки (введение пятилетних планов развития народного хозяйства)

Сталин. Эпоха Сталина на основании документов и воспоминаний

Сталин поднял вопрос «по борьбе за овладение техникой». Организованное в 1931 году из обществ «Техника — массам» «Техмасс» и Научно-технического общества НТО [1] всесоюзное общество «За овладение техникой» начало вести массовую работу по подготовке специалистов различных специальностей [2]. Движение получило широкое распространение [3]. В Ленинграде на курсах общества «ЗОТ» обучалось более 10 тысяч человек [4].

В честь появления [51] «Правды» было решено считать 5 мая днём праздника рабочей печати.

Но уже 1 сентября 1912 года Сталин вновь бежит из ссылки в Питер. Здесь он редактирует большевистскую газету «Правда», руководит деятельностью большевиков в избирательной кампании в IV Государственную думу. Преследуемый по пятам полицией, с большим риском Сталин выступает на ряде летучих собраний на заводах. Но рабочие организации и сами рабочие охраняют Сталина и ограждают его от полиции.

Крупнейшую роль в этой кампании, увенчавшейся победой партии, сыграл написанный Сталиным «Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату», которому столь [52] высокую оценку дал Ленин. Отправляя «Наказ» для печати в типографию, Ленин писал: «Непременно вернуть!! Не испачкать. Крайне важно сохранить этот документ».

Сталинский «Наказ» напоминал рабочим о неразрешённых задачах 1905 года и призывал их к революционной борьбе, к борьбе на два фронта — как против царского правительства, так и против либеральной буржуазии, ищущей соглашения с царизмом. После выборов Сталин ведёт работу по руководству большевистской частью думской фракции. Вместе со Сталиным в Питере работают Я. Свердлов и В.

Молотов, принимающие активное участие в руководстве «Правдой», избирательной кампанией и думской фракцией. В этот период между Лениным и Сталиным устанавливается ещё более тесная связь. В своих письмах Ленин полностью одобряет деятельность Сталина, его выступления, его статьи. Сталин дважды уезжает в Краков к Ленину: в ноябре и в конце [53] декабря 1912 года на совещания ЦК с партийными работниками.

Находясь за границей, Сталин пишет работу «Марксизм и национальный вопрос», которую Ленин очень высоко оценивал. Ленин писал об этой работе: «В теоретической марксистской литературе… основы национальной программы с. Работа Сталина «Марксизм и национальный вопрос» явилась крупнейшим выступлением большевизма по национальному вопросу на международной арене до войны. Это была теория и программная декларация большевизма по национальному вопросу.

Резко и сильно в этой работе были противопоставлены два метода, две программы, два мировоззрения в национальном вопросе — II Интернационала и ленинизма. Сталин вместе с Лениным разгромил оппортунистические взгляды и догмы II Интернационала по национальному вопросу. Лениным и Сталиным была разработана марксистская программа по национальному вопросу. В своей работе Сталин дал марксистскую теорию нации, [54] сформулировал основы большевистского подхода к решению национального вопроса требование рассматривать национальный вопрос как часть общего вопроса о революции и в неразрывной связи со всей международной обстановкой эпохи империализма , обосновал большевистский принцип интернационального сплочения рабочих.

На этот раз царское правительство высылает Сталина в далёкий Туруханский край на четыре года. Сталин вначале живёт в станке Костино, а затем, в начале 1914 года, царские жандармы, опасаясь нового побега, переводят его ещё севернее — в станок Курейка, к самому Полярному кругу. Здесь он проводит 1914, 1915 и 1916 годы. Это была самая тяжёлая политическая ссылка, какая только могла быть в глухой сибирской дали.

Летом 1914 года началась империалистическая война. Партии II Интернационала позорно изменили пролетариату, перешли на сторону империалистической буржуазии. Только Ленин, большевики остались верны [55] боевому знамени интернационализма, только партия большевиков сразу же и без колебаний подняла знамя решительной борьбы против империалистической войны. Отрезанный от всего мира, оторванный от Ленина и партийных центров, Сталин занимает ленинскую интернационалистскую позицию по вопросам войны, мира и революции.

Он пишет письма Ленину, выступает на собраниях ссыльных большевиков в селе Монастырском 1915 г. Он приветствует 1916 г. Потресовых, Левицких и Плехановых». В декабре 1916 года Сталин, мобилизованный в армию, по этапу направляется в г.

Красноярск, а затем в г. Здесь его застаёт весть о февральской революции. ЦК партии поручает Сталину руководство газетой «Правда». Партия большевиков только что вышла из подполья.

Многие из наиболее видных и активных членов партии возвращались из далёких ссылок и тюрем. Ленин находился в эмиграции. Буржуазное Временное правительство задерживало его приезд всяческими мерами. В этот ответственный период Сталин сплачивает партию на борьбу за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Сталин совместно с Молотовым руководит деятельностью Центрального Комитета и Петербургского комитета большевиков. В статьях Сталина большевики получают принципиальные руководящие указания для своей работы. В статье «О войне» Сталин показал, что характер империалистической войны не изменился от перехода власти в руки Временного правительства, что война 1914 — 1917 годов и при буржуазном Временном правительстве остаётся грабительской, несправедливой. Сталин, Молотов и другие вместе с большинством партии отстаивали политику недоверия империалистическому Временному правительству, выступали против меныпевистско-эсеровского оборончества и против полуменьшевистской позиции условной поддержки Временного правительства, которую занимали Каменев и другие оппортунисты.

Весть о приезде любимого вождя революции была встречена передовыми рабочими Петрограда с восторгом. Навстречу Ленину, на станцию Белоостров выехал товарищ Сталин с делегацией рабочих. Встреча Ленина на Финляндском вокзале в Петрограде вылилась в мощную революционную демонстрацию. На другой день после приезда Ленин выступил с знаменитыми Апрельскими тезисами, давшими партии гениальный план борьбы за переход от буржуазно-демократической революции к революции социалистической.

Тезисы Ленина дали партии новую ориентировку в новых условиях борьбы после свержения царизма. Апрельская конференция нацелила партию на борьбу за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую. На конференции Сталин, решительно защищая ленинскую линию на социалистическую революцию, разоблачил оппортунистическую, антиленинскую линию Каменева, Рыкова и их немногочисленных единомышленников. Кроме того Сталин выступил на конференции с докладом по национальному вопросу.

Развивая последовательную марксистско-ленинскую линию в национальном вопросе, Сталин обосновал большевистскую национальную политику, отстаивал право наций на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельных государств. Ленинско-сталинская национальная политика обеспечила партии поддержку угнетённых национальностей в Великой Октябрьской социалистической революции. В мае 1917 года, после конференции, учреждается Политбюро ЦК, куда Сталин выбирается в качестве его члена. С тех пор и до настоящего времени Сталин неизменно избирается членом Политбюро ЦК.

В этот сложный период революции, когда события стремительно шли вперёд, требуя от партии умелой, гибкой тактики, Ленин и Сталин руководят борьбой масс. Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран — т. Лениным, в буре великих схваток пролетариата и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса. Там, в кругу русских рабочих — освободителей угнетённых народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил своё третье боевое революционное крещение.

Как член ЦК, он принимает непосредственное руководящее участие в работе Петроградского комитета партии, руководит «Правдой», пишет статьи в «Правде» и «Солдатской Правде», направляет деятельность большевиков в муниципальной кампании в Петрограде. Вместе с Лениным Сталин участвует в работах Всероссийской конференции военных организаций партии, выступает там с докладом «О национальном движении и национальных полках». Вместе с Лениным Сталин организует историческую демонстрацию 18 июня, которая прошла под лозунгами большевистской партии, пишет от имени ЦК обращение к рабочим и революционным солдатам Петрограда. После июльских дней 1917 года, когда Ленин, травимый и преследуемый контрреволюционным Временным правительством, находился в подполье, Сталин непосредственно руководил Центральным Комитетом и Центральным Органом партии, выходившим в это время под разными названиями «Рабочий и Солдат», «Пролетарий», «Рабочий», [62] «Рабочий Путь».

Сталин спас для партии, для нашего народа, для всего человечества драгоценную жизнь Ленина, решительно высказавшись против явки Ленина на суд контрреволюционеров, воспротивившись предложению предателей Каменева, Рыкова, Троцкого выдать Ленина на суд контрреволюционного Временного правительства. Разгром июльской демонстрации вызвал перелом в развитии революции. Ленин вырабатывает новую тактику партии в новых условиях борьбы. Вместе со Свердловым Сталин руководил работами заседавшего нелегально VI съезда партии июль — август 1917 г.

На съезде Сталин выступил с отчётным докладом ЦК и докладом по вопросу о политическом положении. В этих докладах Сталин чётко сформулировал задачи и тактику партии в борьбе за социалистическую революцию. Сталин дал отпор троцкистам, которые считали невозможной победу социализма в России. В ответ на вылазку троцкистов, пытавшихся курс партии на социалистическую революцию поставить в зависимость от пролетарской революции на Западе, товарищ Сталин заявил: «Не исключена возможность, [63] что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму… Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь.

Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Слова Сталина были пророческими: Россия первой указала путь к социализму. Съезд объединился вокруг Сталина, отстаивавшего учение Ленина о возможности победы социализма в нашей стране. Под руководством Сталина, по директивам Ленина, VI съезд партии стал съездом подготовки к восстанию.

Съезд нацелил партию на вооружённое восстание, на завоевание диктатуры пролетариата. В августе 1917 года вспыхнул мятеж генерала Корнилова, собиравшегося восстановить царизм в России. Большевики подняли народные массы на борьбу с генеральской авантюрой. Разгром корниловского мятежа открыл новый период в истории революции: начался период организации штурма.

В дни пребывания Ленина в подполье Сталин поддерживает тесную связь и ведёт переписку [64] со своим учителем и другом — Лениным, Сталин два раза посещает Ленина в Разливе. Ленин и Сталин смело и уверенно, твёрдо и осмотрительно вели партию и рабочий класс на социалистическую революцию, на вооружённое восстание. Ленин и Сталин — вдохновители и организаторы победы Великой Октябрьской социалистической революции. Сталин — ближайший сподвижник Ленина.

Он непосредственно руководит всем делом подготовки восстания. Великое зарево. История революции, 1938г.

Октябрьская всеобщая забастовка 1905 года, показавшая силу, мощь пролетарского движения, заставила насмерть перепуганного царя выступить с манифестом 17 октября. Этот манифест, обещавший народу всяческие свободы, был обманом народных масс, царской уловкой, своего рода передышкой, необходимой царю для того, чтобы усыпить легковерных, выиграть время, собраться с силами и потом ударить по революции.

Сталина 13 апреля 1928 года на собрании актива Московской организации ВКП б : «Говорят, что невозможно коммунистам, особенно же рабочим коммунистам—хозяйственникам, овладеть химическими формулами и вообще техническими знаниями. Это неверно, товарищи. Нет в мире таких крепостей, которых не могли бы взять трудящиеся, большевики».

Александр Зиновьев : Сталин был величайшей личностью XX века, величайшим политическим гением

Дадим слово самому Сталину. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний. Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться". Из записей А. Обвиняющие сегодня Сталина в жестокости забывают об очень простых вещах.

Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что её непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты.

Били японские бароны. Били все - за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было выгодно, доходно и сходило безнаказанно Таков уж волчий закон эксплуататоров - бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб, значит, ты неправ, стало быть, тебя можно бить и порабощать.

Бурганов — никакой не историк, а всего лишь «ученый» по научному коммунизму. То есть начетчик классиков и собиратель цитат. На историка, особенно историка хозяйства, он никак не тянет. Уровень не тот. Теперь пройдемся по предмету, которым, должно быть, особенно много занимался Бурганов: по истпарту и научному коммунизму. Мы имеем на это полное право, поскольку сам автор еще в начале статьи подменил историческое рассмотрение проблемы политэкономическим. Большая часть статьи Бурганова — это рассуждения именно на политэкономичес- кие темы. Вот он характеризует процесс формирования ленинской теории построения социализма в России: «1. Своеобразные, не предусмотренные теорией результаты победы Февральской революции, в частности лишь частичное осуществление идеи революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства... Непоследовательное развитие буржуазной революции в 1917 году, нерешение ею демократических задач привело Ленина в канун Октября к выводу о наличии у русского пролетариата в социалистической революции кроме социалистических еще и демократических союзников в лице всего крестьянства и трудящихся национальных окраин... Ход революции до Октября и после него побудил Ленина пересмотреть теорию войны и мира, резко изменить тактику по отношению к ним... Победа пролетариата в одной только России, гражданская война и иностранная интервенция побудили Ленина внести существенные коррективы в теорию социалистического строительства: сначала вынужденная политика «военного коммунизма», а потом новая экономическая политика в сопряжении с кооперативным планом обеспечили возможность удержаться Советской власти... Бурганов ошибся по всем четырем пунктам. Во-первых, Февральская революция никак не могла принести собой «революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства», потому что была нацелена на достижение демократических свобод. Ленин ее так и оценивал, как буржуазно-демократическую. И поддерживал ее, считая такую революцию первой фазой революции социалистической. Эта позиция Ленина широко известна. Широко известна его теория о перерастании буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую. Так что теория здесь не ошиблась. Ошибся здесь Бурганов, чьи взгляды действительно теорией не были предусмотрены. Партия большевиков и не пыталась между Февральской революцией и приездом Ленина вырабатывать линию. Внимание большевиков, в частности Сталина и Каменева, было направлено на быстрейшее восстановление партии большевиков в легальных условиях. Сталин и Каменев прибыли в Петроград 14 марта 1917 года, а 4 апреля приехал Ленин. За две недели легального положения, впервые после многих лет подполья, они и не могли выработать ка- кую-то линию. У Сталина с Каменевым было слишком много дел и слитком мало времени. Так что Бурганов ошибся и здесь. Во-вторых, Бурганов говорит совершенную чушь во втором пункте. Это его заявление рассчитано на людей, которые совсем не знают истории партии. Ленин призывал трудящихся национальных окраин не перед Октябрем, а задолго до него, с начала 1900-х годов. Сталин был как раз представителем «трудящихся национальных окраин». И о крестьянстве то же самое можно сказать. Ленин активно занимался крестьянским вопросом, начиная с 1886 года. В книге «Развитие капитализма в России» Ленин писал преимущественно о крестьянах, опираясь на подробнейшие статистические данные. И в союзники большевики крестьян звали с 1905 года, когда впервые им пообещали землю. И в этом вопросе Бурганов бьет мимо цели. Ошибается Бурганов и в третьем вопросе. От своего главного тезиса в теории войны и мира, о перерастании войны империалистической в войну гражданскую, Ленин и не думал отказываться. Наоборот, он активно занимался претворением этой теории на практике. Брестский мир — это только тактическая уступка. Подписали 2 марта 1918 года, а разорвали 11 ноября 1918 года. Договор этот просуществовал всего восемь месяцев. Не мог он повлиять на Ленина в такой степени, чтобы подвигнуть его на изменение теории войны и мира. До 1920 года теории социалистического строительства в экономическом смысле у Ленина не было. Он ее только стал создавать в конце 1920 — начале 1921 года. Главный документ ленинской хозяйственной политики после Гражданской войны — план «Гоэлро», который у Бурганова даже не упомянут. Именно в выступлении по поводу этого плана Ленин высказал свой лозунг экономической политики Советской власти, политики построения нового общества: «Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны... И добавил: «... Заявления о том, что будто бы только новая экономическая политика и кооперативный план Ленина составляли суть и содержание его экономической политики после войны — ложь. И то, и другое были важными частями ее. Но центральным звеном ленинской хозяйственной политики был план Государственной электрификации России, который Ленин назвал «второй программой партии». Этим он недвусмысленно дал понять, что он считает главным. Итак, в вопросе теории ленинизма Бурганов ошибся по всем четырем, выдвинутым им, тезисам. По всем четырем пунктам взгляды Ленина были прямо противоположны тем, какие ему пытался приписать Бурганов. Далее он пишет о теории социалистического строительства Сталина: «При Сталине руководство партией и государством осуществлялось на началах догматизма, сектантства и усеченно-извращенного плана социалистического строительства, единоличной власти, в условиях перманентного обострения «классовой борьбы» со всеми вытекающими отсюда отрицательными последствиями» [1. Любопытная характеристика. Только вот идет она сразу после заглавия этой части статьи: «Сталинская концепция партии и строительства социализма». На этом месте должна бьггь постановка проблемы, вопрос типа: «А какая у Сталина была теория социалистического строительства и чем она отличалась от ленинской? Мы его даже обсуждать и опровергать не будем. Мы его просто отбросим на том основании, что автор статьи уже два раза был схвачен за руку на вранье. Его ложь нами была документально доказана. Снова обвинив Сталина в презрении к народу, в насильной коллективизации крестьян, в больших потерях в войне, уничтожении ленинской гвардии и извращении ленинского плана, Бурганов говорит: «Прогресс, купленный ценой безнравственности, не может именоваться прогрессом» [1. Вольно ему считать так. Но ведь и Бурганов — коммунист. Были даже беспартийные академики - прим. А между тем коммунистическая партия, начиная со своих отцов-основателей и идейных вдохновителей, никогда не руководствовалась в своих действиях и оценках нравственностью и моралью. Маркс и Энгельс по этому поводу имели совершенно четкое мнение. В «Манифесте Коммунистической партии» они привели такое обвинение против коммунистов: «Но», скажут нам, «религиозные, моральные, философские, политические, правовые идеи и т. Религия же, нравственность, философия, политика, право всегда сохранялись в этом беспрерывном изменении. К тому же существуют вечные истины, как свобода, справедливость и т. Коммунизм же отменяет вечные истины, он отменяет религию, нравственность, вместо того чтобы обновить их; следовательно, он противоречит всему предшествовавшему ходу исторического развития». Маркс и Энгельс дают на это обвинение четкий ответ: «Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с наследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого» [6. Бурганов, выдвинув в качестве критерия прогресса нравственность, тем самым выступил против идеологии коммунистической партии, членом которой он тогда был. Это значит, что в эту идеологию он не верит и имеет два мнения. Одно — для своего партийного руководства, а другое — то, которое проводит в своей статье. Это значит, что и он тоже надувал партию, в которой он состоял. Порвав с идеологией коммунистической партии, Бурганов, тем не менее, берется давать определение коммунизма: «Перефразируя известные слова Ленина, попытаюсь дать коммунизму следующее определение. Коммунизм социализм есть концентрация сочетание в себе всего лучшего, то есть человечного, что выработано человечеством на протяжении всей его истории в экономике, политике и культуре» [1. Концентрация — это не сочетание, также как и коммунизм — это не социализм. Но главное не в этом. Бурганов порвал с идеологией компартии и заявил об этом двумя абзацами ранее этого определения. В свете этого обстоятельства что собой представляет попытка «перефразировать известные слова Ленина» и попытка «дать коммунизму следующее определение»? Совершенно верно: ревизия. Сравните формулу Маркса и Энгельса и формулу Бурганова. Вам станет ясно, что это ревизия и ничего больше. Бурганов взялся ревизовать марксизм-ленинизм. Для чего? Это понятно. Для того, чтобы приспособить его к своим немарксистским и неленинским взглядам. То есть, не будучи марксистом-ленинцем, замаскироваться под такого. И напоследок: «Во имя торжества марксистско-ленинского социализма и в соответствии с методологией научного коммунизма нужно отрицать последовательно все то, что так или иначе есть следствие культа личности» [1. Бурганов отказался от марксизма-ленинизма, от его основных идей, и тем самым утратил право говорить от имени этой идеологии и требовать ее исправления. Итак, что же у нас вышло в результате этого краткого разбора статьи. А вышло вот что. Мы имеем перед собой человека с немарксистскими и неленинскими взглядами, состоящего непонятно из каких соображений в компартии, который ревизует и подделывает марксизм-ленинизм и научный коммунизм. Этот человек называет себя историком, имеет степень кандидата исторических наук, преподает в высшем учебном заведении. Но он профнепригоден, потому что правил исторического исследования не придерживается и занимается извращением истории Советского Союза, на чем нами был пойман за руку. Вот в такие «исторические исследования» в конце 80-х годов в СССР верили. Вот таким «историкам» верили на слово. Можно посмотреть статью экономиста Отто Лациса, за чью широкую спину прятался Бурганов. Историк должен дать объективную оценку историческому развитию Советского Союза, с чем Бурганов не справился. А экономист должен дать объективную оценку экономического развития страны в исторической ретроспективе и объяснить, почему экономическое развитие шло именно так. Лацис статью начинает так: «Ну вот мы и вернулись к тому, с чего начинали тридцать с лишним лет назад. К проклятым нашим вопросам. Почему мы строили социализм по-сталински? И могли ли иначе его построить? Не праздное любопытство стоит за этим желанием постичь наше прошлое, за ним — тревога о настоящем и будущем, потому что не сведя счетов со сталинщиной, мы не найдем гарантий против ее повторения, не укрепим доверие новых поколений к социализму, не возродим его авторитет в мире. Мы просто не сможем жить без этого» [1. Многообещающее начало. Вообще-то, экономист, взявшийся критиковать экономическую политику Сталина, должен вначале вопрос поставить: что собой представляла экономическая политика Сталина, как она проводилась в жизнь, и к чему она привела. Но и Лацис тоже, как и «историк» Бурганов, начинает с социализма. И потом, с самого начала статьи мы можем сказать, что Лацис не настроен на справедливую критику Сталина. Он сразу заявляет, открытым текстом и не таясь, что намерен сводить счеты со Сталиным! Что это нужно-де для поднятия авторитета социализма во всем мире! Далее Лацис пишет о том, как Волкогонов сказал «всю правду» про Сталина, и о том, что: «Только в органах НКВД «более 20 тысяч честных людей пало жертвами этой вакханалии беззакония». Если бьггь более точным, чем Лацис и процитированный им Волкогонов, то нужно сказать, что в 1937—1938 годах было арестовано и расстреляно 13,4 тысячи человек, а не «более 20 тысяч». Невозможно придумать худшее: на всех поворотах истории, на каждой ее развилке Сталин избирал для нашего народа путь наибольших издержек и жертв» [1. Мы не удивляемся такой характеристике и не требуем подкрепляющих ее доказательств. Мы прочитали в начале статьи, что Отто Лацис «сводит счеты». Вот, даже слово «преступник» написал с большой буквы. Лацис спорит с концепцией Игоря Клямкина, изложенной в статье последнего в «Новом мире». Клямкин доказывал, что не было в 30-е годы другого пути построения социализма, чем тот, который был реализован Сталиным. Лацис не соглашается с ним: «Нет, не удалась и И. Клямкину попытка доказать, что страна наша получила тот путь, какого заслуживала, иного быть не могло. Был иной путь, были сторонники иного пути... Был иной путь. Почему же он остался только возможностью? Полный ответ на этот очень важный и далеко не академический вопрос потребует немалых трудов, в том числе изучения еще не прочитанных документов. Но некоторые предложения можно высказать уже сейчас. Они связаны с характеристикой не крестьянства, а рабочего класса и его партии, руководства этой партии после Ленина» [1. Лацис должен был выступить как экономист и раскрыть критически содержание хозяйственной политики Сталина, указать на его ошибки, просчеты и упущения, опыта ради. Но мы видим нечто другое. Лаисис не разбирает экономическую политику, а спорит с публицистом Клямкиным. Лацис главный упор поставил на характеристику партии и его руководства. Экономическая тема отошла на второй план. Это обстоятельство нас заставляет усомниться в том, что Отто Лацис выступает с позиции экономиста. Он задается вопросом, почему мы строили социализм по-сталински, почему оказался невозможен другой путь развития, и упор в ответ на эти вопросы ставит в характеристике партии рабочего класса и его руководства. А где же экономика? Мы это уже где-то видели. Точно такое же положение было у «историка» и липача Бурганова. Разбор его статьи мы начали с подмеченного расхождения между заявкой автора и поставленным вопросом статьи, а дошли до вскрытия его неленинских взглядов и ревизии марксизма-ленинизма. Статья разбита на ряд главок. Главка первая: «Сталин против Сталина». Лацис ее начинает с рассуждений о том, как отдельная личность не может перевесить в момент резкого неравновесия общественных сил. Мол, восстание в 1917 году было неизбежным, что бы там ни говорили по этому поводу Каменев и Зиновьев. Иное, говорит он, дело, когда сталкиваются противоборствующие тенденции, вот, например, как было при принятии Брестского мира. На десятилетия — вплоть до создания нового рабочего класса — преобладающей в стране оставалась крестьянская масса, отнюдь не сознававшая своей заинтересованности в социалистическом будущем... Странную мысль вывел Лацис. По его утверждению, нэп возник из состояния «не очень устойчивого равновесия». По контексту, имеется, должно быть, в виду равновесие социальных сил. Иначе с чего бы это он стал говорить о рабочем классе. Но вот дальше он говорит, что преобладала на десятилетия крестьянская масса, антисоциалистическая в своей основе. Значит, спастить можно было от натиска крестьянских масс только вмешательством личностей, составляющих руководство партии. Но ведь он раньше говорил, что: «Отдельная личность мало что может изменить в моменты резкого неравновесия общественных сил, значительного перевеса одной силы» [1. Итак, перевес крестьянства — налицо. Значит, следуя логике Лациса, отдельная личность мало что может изменить, что документально доказано. Как оно может что-то изменить? Если крестьянство преобладает, если оно антисоциалистично, если отдельная личность мало что может сделать при перевесе одной социальной силы, то о каком плане перехода к социализму может идти речь? Избавиться от этих противоречий можно только таким образом. Нужно что-то отбросить. Или невозможность влияния личности, или антисоциалистичность крестьянства, или заявить, что никакого резкого перевеса его над рабочими не было. Что же выбрал Лацис? А вопросы почти всегда сводились в конечном счете к одной главной проблеме. Это была проблема социальной базы революции. Как дожить до того момента, когда сложится мощный слой рабочих? Как избежать перерождения и прочих опасностей? Ведь мелкокрестьянское хозяйство порождает капитализм «ежедневно, ежечасно». А тонкий слой рабочих стал после войны еще тоньше. Кто убережет его от всепроникающего мелкобуржуазного влияния? Ответ был только один: убережет партия. А кто убережет партию? Два процента — но твердокаменых, с громадным политическим опытом, занявших все ключевые позиции в партии и государстве. Они должны были удержать на рельсах паровоз революции на самом трудном перегоне» [1. Из этой большой цитаты ясно, что Лацис оставил в силе все три своих постулата, не попытался ни один из них дезавуировать. А значит, оставил в силе все три противоречия, присущие его концепции. Это значит, что Лацис запутался на шестой странице своей огромной статьи. В его статье, выходит, нет логики. Он старался доказать, что руководители партии могли правильным руководством построить социализм. Но это его суждение бездоказательно в силу выявленных нами противоречий. Из посылок его концепции можно вывести только один вывод, не страдающий противоречиями. Это вывод о том, что социализм стал невозможен еще в начале 20-х годов. Личность ничего сделать не может при перевесе сил, перевес антисоциалистического крестьянства налицо, рабочего класса почти нет. Все — социализм был невозможен, и следует заявить, что мы просто потеряли время. Если мы признаем Лациса сторонником социализма, то мы должны признать в свете изложенных соображений, что он не владел логикой и запутался в трех соснах. Мы должны признать тогда, что он просто истратил бумагу на изложение своих запутанных мыслей. Если он не владел логическим мышлением, тогда его степень доктора экономических наук — липовая. Если же мы признаем, что Лацис все же владел логикой, к чему обязывает его степень доктора экономических наук, даваемая за новые достижения в области экономической науки, то мы должны признать тогда, что Лацис был противником социализма, что он состоял в компартии не по убеждениям, а из каких-то других соображений. И должны признать, что в статье «Перелом» Лацис надувал читателя, подсовывая ему негодную концепцию, доказывающую недоказуемое по предложенным посылкам. Лацис о хозяйстве: «С 1923 года, когда Ленин отошел от руководства страной, и до конца 1927 года, включая XV съезд, Сталин неизменно стоял на позициях твердой защиты новой экономической политики, начатой Лениным... Он стоял как скала, казалось, оставив все колебания и ошибки в том, прошлом времени, когда был Ленин, который мог поправить любого. Тем более ошеломительным выглядит его поворот в 1928 году. Итак, поворот в 1928 году. Однако история плана этим не кончилась. Во-первых, серией постановлений ЦК партии, Совнаркома, ЦИК СССР были повышены показатели по отдельным отраслям — чугуну, нефти, тракторам, сельхозмашинам, электрификации железных дорог... Во-вторых, был выдвинут лозунг «пятилетку — в четыре года». Это стало общепризнанной целью, но поздее и ее решено было превзойти» [1. То есть, по логике изложения, поворот хозяйственной политики в промышленности произошел уже после апреля 1929 года, и не одномоментно, раз упомянута «серия постановлений». То есть теория Лациса трещит под напором тех фактов, которые сам Лацис же приводит в подкрепление своей позиции. Так оно и было. Действительно, показатели в хозяйственной работе менялись в течение 1930—1931 годов. Но в чем Лацис не прав, так это в том, что поправки вносились в план. Поправки вносились в ежегодные планы, а не в пятилетний план, исходя из того соображения, что действительность меняется самым непредвиденным образом, и ей нужно соответствовать. Лацис упоминает об изменениях в планах производства чугуна было изменение плана и по стали , нефти, тракторам, сельхозмашинам и прочему. Упоминает, но не объясняет того, что суть этих изменений была в незапланированном изменении хозяйственной обстановки, в том, что новостроечная промышленность первой пятилетки потребовала значительно больше чугуна, стали и нефти, чем предполагалось ранее. Он не упоминает о плане «Большого Урала», выдвинутом Уралпланом и Уралобкомом ВКП б в начале 1930 года, который предусматривал резкое увеличение мощности металлургических предприятий Урало-Кузнецкого комбината: Магнитогорского и Кузнецкого металлургических комбинатов. Вот Лацис пишет об успехах металлургии: «Отправным вариантом предполагалось выплавить в последнем году пятилетки 7 миллионов тонн чугуна, оптимальным... Фактически в 1932 году выплавлено 6,2 млн тонн» [1. Вот здесь мы сталкиваемся с тем, как Лацис манипулирует цифрами. Но это уже вызывает вопросы. Почему бы не сослаться на полную публикацию плана 1933 года или же на частичную, где есть данные обо всех основных показателях плана в сборнике «Индустриализация СССР, 1929—1932 годы. Документы и материалы» М. И мы видим подтасовку факта. В отправном варианте плана выплавка чугуна была установлена на уровне 6 млн тонн, а не 7, как у Лациса. И по этому показателю план был выполнен с небольшим превышением отправного варианта. Пятилетний план намечал довести производство тракторов до 53 тысяч штук, повышенное задание — 170 тысяч, фактический итог — 49 тысяч. Соответствующие показатели по автомобилям: 100 тысяч, 200 тысяч, 24 тысячи» [1. Вот тут он начинает крепко подвирать. Если быть точным, уровень был в 55 тысяч тракторов. Туг Лацис немного ошибся. Производство немного не дотянуло до этого уровня — 49,8 тысячи тракторов. Но по этой графе производство было выполнено с превышением отправного варианта плана. То же и про планы производства автомобилей. Оптимальный план устанавливал цифру в 20 тысяч машин. Реальное производство в 1932 году — 23,8 тысячи, с превышением оптимального плана. То же самое было по другим статьям плана. Лацис доказывал, что будто бы первый пятилетний план не был выполнен, и для доказательства этого использовал фальсифицированные данные. Лацис много говорит о темпах роста: «Отправной вариант предлагал высокие, но постепенно снижающиеся ежегодные приросты промышленной продукции — от 21,4 процента прироста в первом году пятилетки до 17,4 — в пятом. Это соответствовало объективным тенденциям роста в те годы. Оптимальным вариантом предписан был постепенный рост — от 21,4 до 25,2 процента. Но в годовых планах уже со второго года началось подхлестывание, которое не дало реального ускорения, но дезорганизовало производство. Вместо декретированного прироста на 31,3 процента фактический прирост в 1930 году составил 22 процента. На третий год запланировали 45 — вьттттло 20,5. На четвертый план был 36 — фактически 14,7. Начался неудержимый спад, который снизил прирост 1933 года до 5,5 процента — неслыханно мало по тем временам. Но Сталин уже объявил пятилетку выполненой, пятый год в нее не попал и не испортил картину побед... Так получилось с металлургией. Когда задание пятилетки по чугуну с 10 миллионов подняли до 17 миллионов — отрасль надорвалась. Год самых больших по плану темпов — 1931 -й — фактически дал снижение выплавки и чугуна и стали. Затем последовал медленный рост, так что от 5 миллионов в 30 году дошли лишь до 7,1 миллиона в 1933. А потом сразу скачок до 10,4 миллиона в 1934 году, когда ускоритель- ские тенденции перестали существовать и таких скачков от промышленности не требовали» [1. Лацис правильно подмечает факт неравномерности темпов работы черной металлургии в годы первой пятилетки, но дает ему неправильное объяснение. Из этой фразы можно понять, что чугун и сталь в то время выплавлялись на существующих предприятиях, от которых и потребовали «прыгнуть выше головы». Но это не так. Лацис упустил из виду важнейшую деталь — стройки. В первой пятилетке строилось ни много ни мало, а 518 крупных предприятий, из которых несколько десятков были крупнейшими в мире или в Европе. Это относится и к черной металлургии.

Автор фото: Борис Кудояров. Фото: "Сталин во время второй визита на строительство канала Москва-Волга. Перервинский гидроузел. Наблюдение и контроль за деятельностью треста возложить на т.

Это подтверждается итогами второго года пятилетки, которые показали, что наряду с достигнутыми успехами имелись и серьезные недостатки в развитии промышленности. План 1930 г. Важнейшими причинами такого положения были медленное освоение новой техники, неправильное, пренебрежительное отношение к ней ряда хозяйственников, плохая организация труда. Коммунистическая партия вскрыла эти недостатки. В целях их устранения ЦК партии счел необходимым собрать Всесоюзную конференцию работников социалистической промышленности. Она состоялась в Москве с 30 января по 4 февраля 1931 г. На конференции присутствовало 728 делегатов. В их числе были руководители отраслевых промышленных объединений, директора заводов и начальники строительств, инженеры, мастера, передовые рабочие-ударники, руководители партийных и профсоюзных организаций. Конференция обсудила актуальные вопросы хозяйственного руководства.

Письмо Эрнста Мая Иосифу Сталину

Предстояло, как предлагал М. Калинин, «все население пропитать советским патриотизмом, чтобы каждый гражданин Советской республики, если даже он самый обыкновенный обыватель, встретившись с гражданином капиталистической страны, всегда чувствовал внутренне превосходство: я — гражданин Советской республики». Теперь такая установка была дана самим Сталиным. Заявка на русское первенство в международном пролетарском движении Особенно большую значимость имело письмо И. Сталина в редакцию журнала «Пролетарская революция» «О некоторых вопросах истории большевизма», опубликованное в конце октября 1931 года. Русские большевики представали в письме в качестве некоего эталона для коммунистов других стран: именно они «выдвигали на первый план коренные вопросы русской революции»; именно их интернационализм «является образцом пролетарского интернационализма для рабочих всех стран». В письме утверждалось также, что русский пролетариат является авангардом международного пролетариата, последовательный и до конца революционный интернационализм большевиков является образцом пролетарского интернационализма для рабочих всех стран.

Во-вторых, из исследования вытекает, что в рассматриваемый период Сталин и Коминтерн упрямо недооценивалиспособность НСДАП к проведению самостоятельной политики, потому что такая роль не вмещалась в ихидеологическое мировоззрение о нацистском движении как о "мелкобуржуазном фашистском массовом". Из этогоследует вывод, что они не желали и ни серьёзно опасались настоящего захвата власти национал-социалистами,считали его очень маловероятным. И вообще как доже невозможным. Участие НСДАП во власти как "массовой базыдля фракции господствующего класса" они считали с определённого момента возможным. Но последствия ониоценивали в основном по тому, кто возьмёт НСДАП "на буксир" при ее входе в правительство рейха. Как придаток кпросоветскому Шляйхеру и рейхсверу оно было бы безобидным. Как опора антисоветского и профранцузского фонПапена, напротив, опасным. В-третьих, внутренние документы Коминтерна и КПГ показывают, что Москва во время всего рассматриваемогопериода оценивала шансы "пролетарской революции" под коммунистическим управлением в Германии реалистичней. То есть ниже, чем это выражалось в тоне коммунистической пропаганды тих лет. И ни в какой момент кризиса изМосквы не поступали ни указания ни советники к подготовке вооружённого восстания, как это происходило в 1921 и1923 годах и как это соответствовало международной политике того времени на пороге "революционной ситуации". Напротив, с определённого момента приходили указания, что КПГ должна готовиться к нелегальности, то есть к еёзапрету "фашистским" правительством. Но способ подготовки показал, что они рассчитывали на "нормальное"полицейско-государственное подавление, а никак не на террор режима НСДАП. В конечном итоге документыпоказывают, что спекуляция о том, что диктатура Гитлера окажется быстрым подготовителем пути длякоммунистической революции, была в последние годы распространена среди морально подавленных членов КПГ, нос этой спекуляцией решительно боролись руководство Коминтерна и КПГ. Он не предвидел его возможность и не понял его опасность. Сталин смог увидеть в ней только зависимыйинструмент капиталистических или военных групп власти, с которыми взаимопонимание стало бы возможным или невозможным в зависимости от специфических интересов этих групп. Он был далёк от того, чтобы сконцентрироватьсяна защите от опасности, которая позже принесла такие бедствия и Советскому Союзу. Во время восхождения ГитлераСталин был заслонен якобы опасностями, которые могло бы принести немецко-французское сближение дляСоветского Союза. Не со знанием и волей, а в догматическом ослеплении равно с отвёрнутым ликом Сталин внёс свойзначительный вклад в восхождение Гитлера. Его поведение с 1929 до 1933 как и его поздняя роковая политика с 1939до 1941 может быть нам предупреждающим примером того, что руководитель, который оставил революционныеиллюзии своей юности давно за собой, может стать пленником своего идеологического мировоззрения - споследствиями мирового исторического размаха. Rundschau - Rundschau uber politik, wirtschafft und arbeiterbewegung -? Сталин и немецкие коммунисты в значительной мере способствовали падению Веймарской республики и захвату власти нацистами. Этот неоспоримый факт. Мотивы таких действий не ясны. Некоторые историки заявляли, чтоСталин рассматривал нацистскую диктатуру как средство к достижению захвата власти коммунистами. Другиеговорили, что Сталин никогда не желал сильного коммунистического режима за границей СССР, и что он опасалсяпотенциальной конкуренции со стороны коммунистической Германии. Третьи же заключили, что Сталин просто-напросто смотрел сквозь пальцы на ситуацию в Германии в начале 1930-х и на нацистскую угрозу. Вайнгартнер в 4 Page 5 своей книге пытается представить новое истолкование сталинской немецкой политики. Он это делает путемприменения новой методологии, которую он считает отличной от предыдущих работ по этой теме. Анализируя советскую политику относительно Германии в период 1929-1934, Вайнгартнер допускает, что "левый"курс в политике Коминтерна возник в 1928 году в основном в силу борьбы между Сталиным с одной стороны иБухариным и правыми большевиками с другой. Но Вайнгартнер утверждает, что продолжение этого политическогокурса было обосновано в первую очередь соображениями внешней политики. Он считает, что Франция, заняв местоАнглии, превратилась, по мнению Советов, в главного внешнего противника. Наибольшей угрозой для СССР было быфранко-германское сближение. Поэтому немецкие социал-демократы стали самой опасной политической силой вГермании, потому что они были главными адвокатами сближения с Францией. Соответственно, настойчивость, скоторой Москва и германские коммунисты боролись с "социал-фашистами" вплоть до самого прихода Гитлера квласти, отражала попытку обеспечения международной безопасности СССР в период проблем выполнения первогопятилетнего плана. Вайнгартнер высказывает свою мысль, что сталинская политика никогда не была основана на расчете, чтонацистский режим мог быть предвестником пролетарской революции. По мнению Вайнгартнера Сталин и его окружениепоследовательно недооценивали и не понимали суть нацистской угрозы. Как бы видя в нацистах лишь орудие,которым действовал господствующий класс капиталистов, Сталин по мысли Вайнгартнера не смог осознатьвнутреннюю динамику нацистского движения и его возможности к захвату власти. С другой стороны, Сталин якобыне имел надежды на победу коммунистической революции в Германии. Лидеры германских коммунистов, которыенадеялись, что Гитлер проложит дорогу коммунистической власти, были обвинены за свою "революционнуюнетерпеливость". С точки зрения Вайнгартнера, Сталин противился революционным попыткам не потому, что онбоялся потенциального соперничества других коммунистических государств, а потому что не видел возможностиуспешно совершить революцию в Германии в тот момент времени. Как бы исключая возможность успешного восстания как "левых", так и "правых", Сталин и его министриностранных дел, Максим Литвинов, ожидали постепенное экономическое выздоровление немецкой экономики иустановление политического порядка. Националистическая волна в Германии была ими принимаема и одобряема покрайней мере до 1932 года, поскольку она уменьшала шансы франко-германского сотрудничества. Обеспечив своюбезопасность, они Сталин и окружение подписали пакт о ненападении с Францией и Польшей, но основные усилияприложили на поддержание особых отношений между Москвой и Берлином. Они продолжали возлагать надежды нагерманскую армию - лучший, для них, гарант советско-германского сотрудничества. В декабре 1932 года они судовольствием относились к генералу Курту фон Шлейхеру — "самому могущественному канцлеру" в историиВеймарской республики. И они были готовы? Литвинов личнозаверил Шлейхера в том, что Москва считает совершенно естественным, если власти Германии будут относиться кнемецким коммунистам также, как и СССР к своим внутренним врагам. Рисуемый им портрет заблуждающегося и неинформированного? Сталина выглядит определенно болеедостоверно, чем любое порождение теорий заговора. Однако, его анализ мотивации сталинского "левого" курсапредставляется сомнительным. Были ли действительно основополагающими опасения за международное положение вначале 1930-х? Создавала ли какая либо европейская страна действительную угрозу СССР? Верил ли Сталин всуществование угрозы? Если Сталин не боялся Германии, то почему он боялся Франции? К тому времени Францияне представляла угрозы ни для кого, только для самих себя и свои союзников. Атака на германских социал-демократов была лишь частью широкого фронта наступления на социалистические партии за границей. Зачемобъяснять политику Коминтерна в таких странных немецких оттенках? Нет, альтернативное и более лучшееобъяснение, что собственное положение Сталина в начале 1930-х не было настолько определенным, как это полагаютмногие историки, включая Вайнгартнера. Внутри самой партии была сильная оппозиция жестоким сталинскимметодам коллективизации и индустриализации, выразившаяся в возросшей популярности Сергея Кирова. Умеренные,чьи более гуманные взгляды были неприемлемы для Сталина, также представляли угрозу сталинскому господству. Более убедительное объяснение заключается в том, что Сталин настойчиво преследовал свой "левацкий" курс как вовнутренней так и во внешней политике потому, что от его успеха зависело его собственное положение. Сталин не могпрекратить атаку на "социал-фашистов" за границей без признания своего поражения внутри страны перед лицомсвоих противников в партии. Ко времени, когда нацисты заставили СССР внести коррективы в свою международнуюполитику в 1934 году, основные недостатки первого пятилетнего плана были уже преодолены. А Сталину удалосьподловить своих партийных оппонентов, не готовых к откровенному террору. Внутренняя борьба за власть в СССРпредставляется более лучшим объяснением советской внешней политики, чем воображаемые связи с заграницей. Отдельно надо сказать об источниках и методологии. Учитывая недоступность первичных документов,представляется чрезвычайно сложным определить причины советской политики. Из первичных документов,Вайнгартнер опирается в основном на германские дипломатические документы, а также на советские и германскиепартийные печатные органы. Вайнгартнеру следовало бы также ознакомиться с опубликованными французскимидипломатическими документами, так как его интерпретация в большой мере опирается на предположение боязниСССР Франции. Относительно методологии, Вайнгартнер указывает, что большинство работ по германо-советскимотношениям концентрировались либо на традиционной дипломатии, либо на действиях Коминтерна. Он делаетпопытку внести свежий вклад путем соединения этих двух тем и интерпретируя идеологические высказываниянадеется прояснить смысл советской внешней политики. Уже давно известно, что советская внешняя политика вмежвоенный период не может быть рассмотрена исключительно в терминах традиционной дипломатии. И подходВайнгартнера показывает, что автор прекрасно осведомлен об этом. Его основная трудность заключается в выработкеубедительной интерпретации заумствований идеологов. Теории, основанные на публичных заявлениях политиков иих статьях, которые ставят себе цель объяснить "что у них действительно было на уме" - должны бытьвоспринимаемы с подозрением. Особенно это относится к сталинской России. Но в любом случае, аргументы 5 Page 6 Вайнгартнера если не неправильны, то стимулирующи, и его подход к проблеме более всеохватен, чем ранниеработы на эту тему. Его [Сталина] поведение с 1929 по 1933, как и его более поздняяроковая политика с 1939 по 1941, может служить нам предостерегающим примером того, что даже властитель,который давно оставил революционные иллюзии своей молодости, тем не менее может оставаться пленником своейидеологической системы мира - с далеко идущими последствиями исторического значения". С этим запоминающимсяприговором Рихард Левенталь Richard Lцwenthal закрывает свою сопроводительную записку к диссертации егоученика Томаса Вайнгартнера Thomas Weingartner о политике Советского Союза и Коминтерна в отношенииГермании в 1929-1934. Подобное заключение о времени [немецкой истории] особенно о национал-социалистическом "захвате власти" вянваре 1933 заслуживает серьезного внимания, так как оно касается едва ли не самого захватывающего исследованиянемецкой политики и истории и может спровоцировать неверные заключения, для которых недостаточно оснований. Приговор Левенталя [, вероятно,] едва ли имеет смысл оспаривать после чтения сочинений Вайнгартнера, дажеесли бы сам автор совершенно настоятельно рекомендовал такой итог. Расхождения возможны, конечно, из-запроблемы точного деления вопроса и от лишь частично освоенной сложной темы — недостатки, вполне присущиеполитико-научной работе, от которой сегодня ожидаются фундаментальные знания особенно в этой тематическойобласти обычно высокой степени систематического анализа. Вайнгартнер, в частности, выявил особую двухуровневую структуру советской внешней политики, которойзанимались по меньшей мере во времена Коминтерна. Двухуровненность состояла из традиционной дипломатии и изиспользования революционных коммунистических партий в других странах. Вайнгартнер предполагает такжесвязывание этих политических уровней внешней политики СССР с советскими акциями внутри страны. В изложенииисследуются отдельные взаимосвязанные элементы. Тем не менее, в нем отчетливо проступают области, безпостоянного подтверждения взаимной обусловленности или независимого нескоординированного политическогодействия. В этой связи необходимо учитывать функцию внутрисоветского развития для советской внешней политики. Относительно подробно Вайнгартнер формулирует тактику Коминтерна в 1928 году, которая была направлена наборьбу против социал-демократии как главного внешнего врага и которая имела связь с внутрисоветской борьбой завласть между Сталиным с одной стороны и так называемой "правой оппозицией" во главе с Бухариным, Рыковым иТомским с другой. При этом в первую очередь автора интересует персональный аспект этой борьбы за власть. Повторно спорящиеполитические концепции анализируются едва ли на свои внешнеполитические последствия. Формулировка ипроведение специфической внешней политики Советского Союза, инициируемое Сталиным в 1927 году построение"социализма в одной стране " двигались становится едва ли как теоретическая проблема. Никакого сомнения. Сегодня с определенной долей надежности можно ответить только одно: Сталин не хотел подъема национал-социализма, но одновременно несет за это частичную ответственность со-ответственность, совместную виновность. Совместная виновность состоит в том, что он ошибочного атаковал ложного противника и неверно оценил истинного. Ошибочный ложный противник был социал-демократией, которая обозначалась кремлевским руководством как"социал-фашизм". Истинным врагом был национал-социализмом, в котором Сталин увидел лишь вспомогательнуюгруппу финансового капитала. В отличие отпредыдущих работ это исследование имеет преимущество в том, что оно рассматривает коммунистическую политикуна ее различных уровнях действий и связывает эти уровни друг с другом. Автор обсуждает не только официальнуюсоветскую внешнюю политику, но и стратегию и тактику Коминтерна и Коммунистической партии Германии. Впервые так всеобъемлюще анализируется политика Сталина в период заката Веймарской республики. До сих пор предполагалось, что эта перемена до 1938 года преимущественно была мотивированавнутриполитическими дискуссиями в Советском Союзе — из-за борьбы Сталина с группой Бухарина-Рыкова-Томского. Между 1928 и 1934 Коминтерн от внутриполитического превратился во внешнеполитическийинструмент Советского Союза. Вследствие нового курса с социал-демократией обращались теперь как с главнымврагом. Мерилом для продолжения этой политики служило то, что Сталин от правительства социал-демократаГермана Мюллера опасался сближения между Германией и Францией. По мере того, как социал-демократы усиливалисвое влияние на Брюнинга, одновременно усиливалось влияние на немецкую внешнюю политику и именно этоопасение [Сталина] возвращалась к нему вновь и вновь. Франция считалась Советским Союзом "основным организатором капиталистического антисоветского единогофронта ". Продолжать и развивать немецко-советское сотрудничество на основе общей противоположности интересовк Франции было, следовательно, существенным мотивом советской внешней политики. А так как ориентированная назапад немецкая социал-демократия угрожала этой концепции, то с ней следовало как-то бороться. Он так же переоценил какагрессивность Франции, так и внутриполитический вес социал-демократов. Борьба против социал-демократов ипрофсоюзов мнимых социальных основных опор буржуазии являлась также наступательным алиби коммунизма:уничтожение организованного ревизионизма можно было интерпретировать как предпосылку успешной революции. В этом направлении легко могли отклоняться те леворадикальные силы, которые приветствовали бессознательногопионера революции в фашизме. Он видел его как исполнительный орган финансового капитала, как голый инструмент, который не был в состоянии разрабатыватьсобственную стратегию. Пожалуй, едва ли имелось такое чреватое серьезными последствиями недоразумение вновой истории. Гитлер, правда, не пришел бы никогда к власти, если бы консервативные силы немецкого общества непомогли ему, в том числе влиятельные промышленные руководители. Он экономически не смог бы подготовить такжеВторую мировую войну без сотрудничества химической индустрии и тяжелой промышленности. Однако, политическая стратегия национал-социализма диктовалась не какими-нибудь экономическимигруппировками, а самим Гитлером. Не видеть это было и является выражением идеологической близорукости. Решающей была стратегически конечная цель, которая была идеологической и была мотивирована неэкономически: осуществляющая гегемонию экспансия. Как раз в этом пункте [можно увидеть] фундаментальныеотличия от коммунизма: национал-социализм является характеризуемым благодаря приводимому в движение доэксцесса примату внешней политики. Коммунизм принципиально благодаря примату внутренней политики. Щедрость, с которой они навешивали ярлык"фашистов" всем силам, стоящим справа от них, делала коммунистов слепыми по отношению к настоящему фашизму. Коммунисты ослабляли обороноспособность рабочего класса тем, что они вплоть до 1932 года атаковали социал-демократов более настойчиво и упорно, чем национал-социалисты. Вершина этой политики катастроф быладостигнута, когда летом 1931 по указанию Коминтерна КПГ участвовала в референдуме против социал-демократического правительства Пруссии. Лозунг из Москвы гласил: "Все силы партии должны быть брошены наборьбу против социал-демократии! Сталин предавался точно такому же обману, которому предавались также Papen Papen и Гугенберг Hugenberg. Он полагал,что консерваторы владели достаточным весом в "национальном правительстве", а Гитлер "только принял активноеучастие". Программа жизненного пространства, изложенная в "Mein Kampf", правда, читалась c озабоченноcтью. Новсе же в Москве считали невозможным, что Гитлер относился бы к Советскому Союзу как к врагу - так же, как и кФранции. С стороны Москвы заключение дружеских отношений с национал-социалистской Германией ни в коемслучае не виделось. Тем не менее, по требованию "Правды" в марте 1933 Гитлер должен дистанцироваться от еговнешнеполитической программы. Антифашистский лагерь был отчетливо ослаблен непреклонной борьбой коммунистов, которую они вели до 1933против социал-демократии как ее мнимого главного врага. После национал-социалистического захвата власти, правда,впервые доходило до прямых контактов между Вторым и Третьим Интернационалом. Но до общего оборонительногорубежа против фашизма еще никто не был действительно готов. Сначала коммунисты отказывали в "пакте о ненападении". Социал-демократы и члены профсоюзов предавалисьиллюзии легальности работы их организаций в "Третьем Рейхе" и уклонялись от конкретных попыток коммунистов. Для "народного фронта" как для спасителя демократии в Германии, да и пожалуй, во Франции, было слишком поздно. Как пишет Рихард Левенталь в предисловии к работе Вайнгартнера Weingartner , ошибочная благодаря Сталину оценка национал-социализма показывает, что "также во времена, в которые всемирными идеологическими целямиявляются по собственному представлению советских государственных деятелей нет, в настоящее время и поэтому безпрактического влияния на ее внешнеполитические решения, идеологическая система мира определяет дальшекатегории, в которых они только в состоянии воспринимать процессы во внешнем мире". Догматические шоры мешали советскому диктатору своевременно увидеть опасную для жизни страны угрозу. Неосознано и некомпетентно он оплатил выполнил свой взнос в подъем Гитлера. Можно было бы остановиться на этом высказывании, если бы с некоторого времени сталинская интерпретацияфашизма не входила бы в моду в несколько измененном варианте. Некоторые идеологи нового левого движениялюбят повторять тезис Коминтерна о принципиальной идентичности "гражданской" демократии и фашистскойдиктатуры. Они склоняются к тому, что видят особую форму проявления "организованного капитализма" в фашизме итолько умаляют значения террора для такой системы, так как хотят содействовать фашизму в поздней защите его 7 Page 8 чести, а также хотят показать демократию западного толка в принципиально ином качестве. Все же, такая "теорияфашизма" по-прежнему не могла бы объяснять, почему как раз классические капиталистические страны нашли путьк спасению в демократических формах правления. Сконцентрированный капитал представляет, мягко говоря, неособенно надежную опору демократии. Тем не менее, только там доходило до фашистского захвата власти, где общество характеризовалось сильнымипред-промышленными и пред-демократическими традициями. Феодализм должен действовать с фашизмом поменьшей мере также же, как и капитализм. Работа Вайнгартнера представляет собой историческое исследование определенной ложной интерпретациифашизма и одновременно разъясняет, какой цены может потребовать догматическое оформление [идеалогии]. Тот,кто хочет участвовать в будущем серьезном разговоре об отношении сталинизма и фашизма, должен прочесть этукнигу. Предварительные замечанияТема данной работы указывает на двойной характер поведения советской власти по отношению к внешнему миру. После захвата власти в России Лениным и его партией, советская внешняя политика не только решала задачиотношений СССР с другими странами, но и была направлена на распространение среди них советской системыгосударственного устройства. Кроме того, для советской внешней политики возникли два взаимоисключающих друг друга метода работы. Содной стороны, в общении со своими дипломатическими партнерами она должна была пользоваться обычнымидипломатическими средствами. Но с другой, она оказалась в зависимости от внутренней политики соответствующихстран, их партий и групп. На государственном уровне советским инструментом был дипломатический аппарат, на внутриполитическом -Коммунистическая партия, которая с 1919 года числилась еще и секцией созданного Коминтерна. В связи с этим усоветского руководства возник дополнительный инструмент для внешнеполитической деятельности. Таким образом, по сравнению с другими государствами у Советского Союза было больше возможностей намировой арене. Через национальные компартии, бывшие одновременно секциями Коминтерна, он мог пытатьсявлиять на внутриполитическую ситуацию отдельных стран с целью добиться внешнеполитических результатов. Стал ли Коминтерн инструментом советской политики по отношению к Германии на период 1929-1934? В какоймере он влиял на развитие внутриполитической ситуации в ней? Удалось ли Советскому Союзу при этом добитьсярешения каких-то своих задач? Есть две основные проблемы, которых необходимо исследовать. С одной стороны, это вопрос изменения внешнеполитического курса Советского Союза по отношению к Германии как к внешнеполитическому партнеру и к международным организациям. При его освещении необходимо определитьразные влияющие факторы. Это известный факт, что перед а также ещенекоторое время после захвата власти Гитлером Коминтерн концентрировался по существу на борьбе противнемецкой социал-демократии как его главного врага и отказывался ее прекращать в пользу важного противодействиянационал-социализму. До сих пор такое поведение Коминтерна по-разному интерпретируется в различной литературе. В основном его борьба против социал-демократии объяснялась либо советскими внутриполитическими, либовнешнеполитическими причинами. Также отказ от борьбы против национал-социализма связывали либо с надеждамиСоветского Союза на возникновение революционной ситуации после захвата власти Гитлером, либо намерениюСталина втянуть национал-социалистскую Германию в конфликты с Западом после бескровно выполненнойпрограммы индустриализации и изменению внутриполитической ситуации, тем самым ослабив Францию и Германию. Подробное исследование политики Советского Союза и Коминтерна по отношению к Германии показывает, чтоупомянутые варианты интерпретации этой политики должны быть отвергнуты как не совсем состоятельные. Какоказалось, в 1928 г.

Вам приходилось подпольно перевозить и оружие, и литературу, и т. Не считаете ли Вы, что враги Советской власти могут заимствовать Ваш опыт и бороться с Советской властью теми же методами? Это, конечно, вполне возможно. Не в этом ли причина строгости и беспощадности вашей власти в борьбе с ее врагами? Нет, главная причина не в этом. Можно привести некоторые исторические примеры. Когда большевики пришли к власти, они сначала проявляли по отношению к своим врагам мягкость. Меньшевики продолжали существовать легально и выпускали свою газету. Эсеры также продолжали существовать легально и имели свою газету. Даже кадеты продолжали издавать свою газету. Когда генерал Краснов организовал контрреволюционный поход на Ленинград и попал в наши руки, то по условиям военного времени мы могли его по меньшей мере держать в плену, более того, мы должны были бы его расстрелять. Вскоре выяснилось, что подобная мягкость только подрывает крепость Советской власти. Мы совершили ошибку, проявляя подобную мягкость по отношению к врагам рабочего класса. Если бы мы повторили и дальше эту ошибку, мы совершили бы преступление по отношению к рабочему классу, мы предали бы его интересы. И это вскоре стало совершенно ясно. Очень скоро выяснилось, что чем мягче мы относимся к нашим врагам, тем больше сопротивления эти враги оказывают. Вскоре правые эсеры — Гоц и другие и правые меньшевики организовали в Ленинграде контрреволюционное выступление юнкеров, в результате которого погибло много наших революционных матросов. Он объединился с Мамонтовым и в течение двух лет вел вооруженную борьбу против Советской власти. Вскоре оказалось, что за спиной этих белых генералов стояли агенты западных капиталистических государств — Франции, Англии, Америки, а также Японии. Мы убедились в том, как мы ошибались, проявляя мягкость. Мы поняли из опыта, что с этими врагами можно справиться лишь в том случае, если применять к ним самую беспощадную политику подавления. Мне кажется, что значительная часть населения Советского Союза испытывает чувство страха, боязни перед Советской властью, и что на этом чувстве страха в определенной мере покоится устойчивость Советской власти. Мне хотелось бы знать, какое душевное состояние создается у Вас лично при сознании, что в интересах укрепления власти надо внушать страх. Ведь в общении с Вашими товарищами, с Вашими друзьями Вы действуете совсем иными методами, не методами внушения боязни, а населению внушается страх. Вы ошибаетесь. Впрочем, Ваша ошибка — ошибка многих. Неужели Вы думаете, что можно было бы в течение 14 лет удерживать власть и иметь поддержку миллионных масс благодаря методу запугивания, устрашения? Нет, это невозможно. Лучше всех умело запугивать царское правительство. Оно обладало в этой области громадным старым опытом. Европейская, в частности французская, буржуазия всячески помогала в этом царизму и учила его устрашать народ. Несмотря на этот опыт, несмотря на помощь европейской буржуазии, политика устрашения привела к разгрому царизма. Но ведь Романовы продержались 300 лет. Да, но сколько было восстаний и возмущений на протяжении этих 300 лет: восстание Степана Разина, восстание Емельяна Пугачева, восстание декабристов, революция 1905 года, революция в феврале 1917 года, Октябрьская революция. Что касается народа, что касается рабочих и крестьян СССР, то они вовсе не такие смирные, покорные и запуганные, какими Вы себе их представляете. В Европе многие представляют себе людей в СССР по старинке, думая, что в России живут люди, во-первых, покорные, во-вторых, ленивые. Это устарелое и в корне неправильное представление. Оно создалось в Европе с тех времен, когда стали наезжать в Париж русские помещики, транжирили там награбленные деньги и бездельничали. Это были действительно безвольные и никчемные люди. Но это ни в какой мере не может касаться русских рабочих и крестьян, которые добывали и добывают средства к жизни своим собственным трудом. Довольно странно считать покорными и ленивыми русских крестьян и рабочих, проделавших в короткий срок три революции, разгромивших царизм и буржуазию и победоносно строящих ныне социализм. Вы только что спрашивали меня, решает ли у нас все один человек. Никогда, ни при каких условиях, наши рабочие не потерпели бы теперь власти одного лица. Самые крупные авторитеты сходят у нас на нет, превращаются в ничто, как только им перестают доверять рабочие массы, как только они теряют контакт с рабочими массами. Плеханов пользовался совершенно исключительным авторитетом. Как только он стал политически хромать, рабочие забыли его, отошли от него и забыли его. Другой пример: Троцкий. Троцкий тоже пользовался большим авторитетом, конечно, далеко не таким, как Плеханов. Как только он отошел от рабочих, его забыли. Совсем забыли? Вспоминают иногда, — со злобой. Все со злобой? Что касается наших рабочих, то они вспоминают о Троцком со злобой, с раздражением, с ненавистью. Конечно, имеется некоторая небольшая часть населения, которая действительно боится Советской власти и борется с ней. Я имею в виду остатки умирающих, ликвидируемых классов и, прежде всего, незначительную часть крестьянства, — кулачество. Но тут речь идет не только о политике устрашения этих групп, которая действительно существует. Всем известно, что мы, большевики, не ограничиваемся здесь устрашением и идем дальше, ведя дело к ликвидации этой буржуазной прослойки. А поддерживают они Советский строй потому, что этот строй обслуживает коренные интересы рабочих и крестьян. В этом основа прочности Советской власти, а не в политике так называемого устрашения. Я Вам очень благодарен за этот ответ. Прошу Вас извинить меня, если я Вам задам вопрос, могущий Вам показаться странным. Интересовались ли Вы личностью Степана Разина? Мы, большевики, всегда интересовались такими историческими личностями, как Болотников, Разин, Пугачев и др. Мы видели в выступлениях этих людей отражение стихийного возмущения угнетенных классов, стихийного восстания крестьянства против феодального гнета. Для нас всегда представляло интерес изучение истории первых попыток подобных восстаний крестьянства. Но, конечно, какую-нибудь аналогию с большевиками тут нельзя проводить. Крестьянские восстания могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями. Только комбинированное восстание во главе с рабочим классом может привести к цели. Ведь таков был их лозунг. Как видите, аналогия с большевиками никак не подходит. Разрешите задать Вам несколько вопросов из Вашей биографии. Когда я был у Масарика, то он мне заявил, что осознал себя социалистом уже с 6-летнего возраста. Что и когда сделало Вас социалистом? Я не могу утверждать, что у меня уже с 6 лет была тяга к социализму. И даже не с 10 или с 12 лет. В революционное движение я вступил с 15-летнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье. Эти группы имели на меня большое влияние и привили мне вкус к подпольной марксистской литературе. Что Вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей? Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем не плохо. Другое дело православная духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма как действительно революционного учения. Но разве Вы не признаете положительных качеств иезуитов? Да, у них есть систематичность, настойчивость в работе для осуществления дурных целей. Но основной их метод — это слежка, шпионаж, залезание в душу, издевательство, — что может быть в этом положительного? Например, слежка в пансионате: в 9 часов звонок к чаю, уходим в столовую, а когда возвращаемся к себе в комнаты, оказывается, что уже за это время обыскали и перепотрошили все наши вещевые ящики… Что может быть в этом положительного? Я наблюдаю в Советском Союзе исключительное уважение ко всему американскому, я бы сказал даже преклонение перед всем американским, т. Эти чувства имеются и в вашем рабочем классе, и относятся они не только к тракторам и автомобилям, но и к американцам вообще. Чем Вы это объясняете? Вы преувеличиваете. У нас нет никакого особого уважения ко всему американскому. Но мы уважаем американскую деловитость во всем, — в промышленности, в технике, в литературе, в жизни. Никогда мы не забываем о том, что САСШ — капиталистическая страна. Но среди американцев много здоровых людей в духовном и физическом отношении, здоровых по всему своему подходу к работе, к делу. Этой деловитости, этой простоте мы и сочувствуем. Несмотря на то, что Америка высоко развитая капиталистическая страна, там нравы в промышленности, навыки в производстве содержат нечто от демократизма, чего нельзя сказать о старых европейских капиталистических странах, где все еще живет дух барства феодальной аристократии. Вы даже не подозреваете, как Вы правы. Как знать, может быть и подозреваю. Несмотря на то, что феодализм как общественный порядок давно уже разбит в Европе, значительные пережитки его продолжают существовать и в быту, и в нравах. Феодальная среда продолжает выделять и техников, и специалистов, и ученых, и писателей, которые вносят барские нравы в промышленность, в технику, науку, литературу. Феодальные традиции не разбиты до конца. Отсюда крепкие и сравнительно простые американские нравы в производстве. Наши рабочие-хозяйственники, побывавшие в Америке, сразу подметили эту черту. Они не без некоторого приятного удивления рассказывали, что в Америке в процессе производства трудно отличить с внешней стороны инженера от рабочего. И это им нравится, конечно. Совсем другое дело в Европе. Но если уже говорить о наших симпатиях к какой-либо нации, или вернее к большинству какой-либо нации, то, конечно, надо говорить о наших симпатиях к немцам. С этими симпатиями не сравнить наших чувств к американцам! Почему именно к немецкой нации? Хотя бы потому, что она дала миру таких людей, как Маркс и Энгельс. Достаточно констатировать этот факт, именно как факт. За последнее время среди некоторых немецких политиков наблюдаются серьезные опасения, что политика традиционной дружбы СССР и Германии будет оттеснена на задний план. Если бы в результате этих переговоров признание нынешних границ Польши со стороны СССР стало бы фактом, то это означало бы тяжелое разочарование для всего германского народа, который до сих пор считает, что СССР борется против версальской системы и не собирается ее признавать. Я знаю, что среди некоторых немецких государственных деятелей наблюдается известное недовольство и тревога по поводу того, как бы Советский Союз в своих переговорах или в каком-либо договоре с Польшей не совершил шаг, который означал бы, что Советский Союз дает свою санкцию, гарантию владениям и границам Польши. По моему мнению, эти опасения ошибочны. Мы всегда заявляли о нашей готовности заключить с любым государством пакт о ненападении. С рядом государств мы уже заключили эти пакты. Мы заявляли открыто о своей готовности подписать подобный пакт и с Польшей. Если мы заявляем, что мы готовы подписать пакт о ненападении с Польшей, то мы это делаем не ради фразы, а для того, чтобы действительно такой пакт подписать. Мы политики, если хотите, особого рода. Имеются политики, которые сегодня обещают или заявляют одно, а на следующий день либо забывают, либо отрицают то, о чем они заявляли, и при этом даже не краснеют. Так мы не можем поступать. То, что делается вовне, неизбежно становится известным и внутри страны, становится известным всем рабочим и крестьянам. Если бы мы говорили одно, а делали другое, то мы потеряли бы наш авторитет в народных массах. В момент, когда поляки заявили о своей готовности вести с нами переговоры о пакте ненападения, мы, естественно, согласились и приступили к переговорам. Что является с точки зрения немцев наиболее опасным из того, что может произойти? Изменение отношений к немцам, их ухудшение? Но для этого нет никаких оснований. Мы, точно так же, как и поляки, должны заявить в пакте, что не будем применять насилия, нападения для того, чтобы изменить границы Польши, СССР или нарушить их независимость. Так же, как мы даем это обещание полякам, точно так же и они дают нам такое же обещание. Без такого пункта о том, что мы не собираемся вести войны, чтобы нарушить независимость или целость границ наших государств, без подобного пункта нельзя заключать пакт. Без этого нечего и говорить о пакте. Таков максимум того, что мы можем сделать. Является ли это признанием версальской системы? Или, может быть, это является гарантированием границ? Мы никогда не были гарантами Польши и никогда ими не станем, так же как Польша не была и не будет гарантом наших границ. Наши дружественные отношения к Германии остаются такими же, какими были до сих пор. Таково мое твердое убеждение. Таким образом, опасения, о которых Вы говорите, совершенно необоснованны. Опасения эти возникли на основании слухов, которые распространялись некоторыми поляками и французами. Эти опасения исчезнут, когда мы опубликуем пакт, если он будет подписан Польшей. Все увидят, что он не содержит ничего против Германии. Я Вам очень благодарен за это заявление. Но ведь всеобщее уравнение является социалистическим идеалом. Такого социализма, при котором все люди получали бы одну и ту же плату, одинаковое количество мяса, одинаковое количество хлеба, носили бы одни и те же костюмы, получали бы одни и те же продукты в одном и том же количестве, — такого социализма марксизм не знает. Марксизм говорит лишь одно: пока окончательно не уничтожены классы, и пока труд не стал из средства для существования первой потребностью людей, добровольным трудом на общество, люди будут оплачиваться за свою работу по труду. Только на высшей стадии коммунизма, только при высшей фазе коммунизма каждый, трудясь в соответствии со своими способностями, будет получать за свой труд в соответствии со своими потребностями. Совершенно ясно, что разные люди имеют и будут иметь при социализме разные потребности. Социализм никогда не отрицал разницу во вкусах, в количестве и качестве потребностей. Прочтите, как Маркс критиковал Штирнера [28] за его тенденции к уравниловке, прочтите марксову критику Готской программы 1875 г. Уравниловка не имеет ничего общего с марксистским социализмом. Только люди, не знакомые с марксизмом, могут представлять себе дело так примитивно, будто русские большевики хотят собрать воедино все блага и затем разделить их поровну. Так представляют себе дело люди, не имеющие ничего общего с марксизмом. Вы курите папиросу. Где Ваша легендарная трубка, г-н Сталин? Вы сказали когда-то, что слова и легенды проходят, дела остаются. Но поверьте, что миллионы за границей, не знающие о некоторых Ваших словах и делах, знают о Вашей легендарной трубке. Я забыл трубку дома. Я задам Вам один вопрос, который Вас может сильно поразить. Мы, русские большевики, давно разучились поражаться. Да и мы в Германии тоже. Да, Вы скоро перестанете поражаться в Германии. Мой вопрос следующий: Вы неоднократно подвергались риску и опасности, Вас преследовали. Вы участвовали в боях. Ряд Ваших близких друзей погиб. Вы остались в живых. И верите ли Вы в судьбу? Нет, не верю. Значит тот факт, что Вы не погибли, является случайностью? Имеются и внутренние и внешние причины, совокупность которых привела к тому, что я не погиб. Но совершенно независимо от этого на моем месте мог быть другой, ибо кто-то должен был здесь сидеть. В мистику я не верю. Конечно, были причины того, что опасности прошли мимо меня. Но мог иметь место ряд других случайностей, ряд других причин, которые могли привести к прямо противоположному результату. Так называемая судьба тут не при чем. Ленин провел долгие годы за границей, в эмиграции. Вам пришлось быть за границей очень недолго. Считаете ли Вы это Вашим недостатком, считаете ли Вы, что больше пользы для революции приносили те, которые, находясь в заграничной эмиграции, имели возможность вплотную изучать Европу, но зато отрывались от непосредственного контакта с народом, или те из революционеров, которые работали здесь, впали настроение народа, но зато мало знали Европу? Ленина из этого сравнения надо исключить. Очень немногие из тех, которые оставались в России, были так тесно связаны с русской действительностью, с рабочим движением внутри страны, как Ленин, хотя он и находился долго за границей. Всегда, когда я к нему приезжал за границу — в 1906, 1907, 1912, 1913 годах, [30] я видел у него груды писем от практиков из России, и всегда Ленин знал больше, чем те, которые оставались в России. Он всегда считал свое пребывание за границей бременем для себя. Тех товарищей, которые оставались в России, которые не уезжали за границу, конечно, гораздо больше в нашей партии и ее руководстве, чем бывших эмигрантов, и они, конечно, имели возможность принести больше пользы для революции, чем находившиеся за границей эмигранты. Ведь у нас в партии осталось мало эмигрантов. На 2 миллиона членов партии их наберется 100—200. Из числа 70 членов ЦК едва ли больше 3—4 жили в эмиграции. Что касается знакомства с Европой, изучения Европы, то, конечно, те, которые хотели изучать Европу, имели больше возможностей сделать это, находясь в Европе. И в этом смысле те из нас, которые не жили долго за границей, кое-что потеряли. Но пребывание за границей вовсе не имеет решающего значения для изучения европейской экономики, техники, кадров рабочего движения, литературы всякого рода, беллетристической или научной. При прочих равных условиях, конечно, легче изучить Европу, побывав там. Но тот минус, который получается у людей, не живших в Европе, не имеет большого значения. Наоборот, я знаю многих товарищей, которые прожили по 20 лет за границей, жили где-нибудь в Шарлоттенбурге или в Латинском квартале, сидели в кафе годами, пили пиво и все же не сумели изучить Европу и не поняли ее. Не считаете ли Вы, что у немцев как нации любовь к порядку развита больше, чем любовь к свободе? Когда-то в Германии действительно очень уважали законы. В 1907 году, когда мне пришлось прожить в Берлине 2—3 месяца, мы, русские большевики, нередко смеялись над некоторыми немецкими друзьями по поводу этого уважения к законам. Ходил, например, анекдот о том, что когда берлинский социал-демократический форштанд назначил на определенный день и час какую-то манифестацию, на которую должны были прибыть члены организации со всех пригородов, то группа в 200 человек из одного пригорода, хотя и прибыла своевременно в назначенный час в город, но на демонстрацию не попала, так как в течение двух часов стояла на перроне вокзала и не решалась его покинуть: отсутствовал контролер, отбирающий билеты при выходе, и некому было сдать билеты. Рассказывали шутя, что понадобился русский товарищ, который указал немцам простой выход из положения: выйти с перрона, не сдав билетов… Но разве теперь в Германии есть что-нибудь похожее? Разве теперь в Германии уважают законы? Разве те самые национал-социалисты, которые, казалось бы, должны больше всех стоять на страже буржуазной законности, не ломают эти законы, не разрушают рабочие клубы и не убивают безнаказанно рабочих? Я уже не говорю о рабочих, которые, как мне кажется, давно уже потеряли уважение к буржуазной законности. Да, немцы значительно изменились за последнее время. При каких условиях возможно окончательное и полное объединение рабочего класса под руководством одной партии?

Основными причинами этих явлений стало возросшая угроза безопасности СССР, агрессивное поведение нацистской Германии и ее союзников, необходимость жесткого контроля за выпуском продукции и трудовой дисциплиной. Сказывалась и нехватка материальных ресурсов, которые нужно было распределять в соответствие с главными приоритетами. В марте 1939 г. В нем ставились задачи: увеличить объем промышленной продукции почти в 2 раза, создать крупные государственные резервы и мобилизационные запасы, прежде всего по топливу и оборонной продукции; в 1,5 раза увеличить производство продукции сельского хозяйства. Основное внимание по-прежнему уделялось тяжелой индустрии. Руководство страны выдвинуло лозунг: в ближайшей обозримой перспективе «догнать и перегнать в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны». Третья пятилетка стала не легче предыдущих. Люди перенапрягали себя тяжелейшей работой на производстве и новых стройках. С 1938 по 1940 г. В виду начавшейся 1 сентября 1939 г. Ее численность увеличилась с 1939 по 1941 гг. Необходимо было создавать мобилизационные запасы, форсировать укрепление оборонной мощи страны. Особое внимание уделялось развитию оборонных отраслей на востоке СССР. Строительство заводов-дублеров шло в Поволжье, на Урале и в Сибири. Это было своевременные меры, позволившие в начальный период Великой Отечественной войны не только сохранить военный потенциал государства, но и эвакуировать вглубь СССР станки с предприятий, расположенных на западе. Но в оборонном строительстве были допущены серьезные ошибки. В погоне за количеством танков, самолетов, винтовок, упускали из виду, что в войска поступали уже устаревшие конструкции вооружения. Сказывались и репрессии 1936-1938 гг. В третьей пятилетке ужесточились дисциплинарные наказания на производстве. Под угрозой уголовной ответственности рабочие и служащие не имели права переходить с одного предприятия на другое без разрешения дирекции. В июне 1940 г. Рабочего могли судить и отправить на принудительные работы в системе ГУЛАГа за трехкратное опоздание на работу в течение месяца. Дешевый труд заключенных использовался на строительстве каналов, дорог, шахт, заводов в Сибири, на Крайнем Севере, Колыме, Казахстане и др. Строительство объектов велось вручную при высокой смертности среди осужденных. Однако факт, что жизненный уровень населения, прежде всего в городах, стал постепенно повышаться. К концу 1930-х годов улучшился быт простых советских людей, увеличился выпуск товаров первой необходимости. Многим зарубежным специалистам, приезжавшим сюда в 1930-е годы было тяжело осознать каким образом большинство населения страны может жить фактически в нищете по западным стандартам, но упорно почти задаром работать ради идеалов светлого будущего.

Сталин (№2) - Сталин. На вершине власти

Необходимость ускоренного развития промышленности Сталин обосновывал большим отставанием страны от других развитых стран. Он считал, что, в первую очередь, нужно бросить все силы на развитие промышленного сектора. В ноябре 1929-го в газете «Правда» была опубликована статья Иосифа Сталина «Год великого перелома», в которой провозглашался окончательный отказ от политики НЭПа и курс на насильственную коллективизацию. Ежедневная программа #деньвистории о самых значимых событиях в истории классовой е Радио Фонда рабочей академии ведет круглосуточное вещание htt. В 1931 году на 1-й Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности выступил с докладом «О задачах хозяйственников». Предлагаю Вашему вниманию выдержки из этого выступления, которое можно разобрать на цитаты.

1930–1939 год

Кто же решает? И что же? Попавшего в окружение на подступах к Петрограду Краснова местные красногвардейцы действительно отпустили «под честное слово» никогда не бороться против революции, после чего тот бежал на Дон, где продолжил борьбу с советской властью. Любопытно, что Сталин, описывая события 1917 года, называет северную столицу Ленинградом, хотя город получил такое наименование только в 1924 году. Нет, это невозможно. Совсем забыли? Все со злобой? Ведь таков был их лозунг. И даже не с 10 или с 12 лет. Вероятно, Сталин намеренно смещает акценты, чтобы через подмену понятий бросить тень на Римско-католическую церковь. Эта тенденция оказала прямое влияние и на советское научное религиоведение.

Чем Вы это объясняете? В российской дореволюционной и советской традиции этот макротопоним часто применялся к США.

Совсем другое дело в Европе. Но если уже говорить о наших симпатиях к какой-либо нации, или вернее к большинству какой-либо нации, то, конечно, надо говорить о наших симпатиях к немцам. С этими симпатиями не сравнить наших чувств к американцам!

Почему именно к немецкой нации? Хотя бы потому, что она дала миру таких людей, как Маркс и Энгельс. Достаточно констатировать этот факт, именно как факт. За последнее время среди некоторых немецких политиков наблюдаются серьёзные опасения, что политика традиционной дружбы СССР и Германии будет оттеснена на задний план. Если бы в результате этих переговоров признание нынешних границ Польши со стороны СССР стало бы фактом, то это означало бы тяжёлое разочарование для всего германского народа, который до сих пор считает, что СССР борется против версальской системы и не собирается её признавать.

Я знаю, что среди некоторых немецких государственных деятелей наблюдается известное недовольство и тревога по поводу того, как бы Советский Союз в своих переговорах или в каком-либо договоре с Польшей не совершил шаг, который означал бы, что Советский Союз даёт свою санкцию, гарантию владениям и границам Польши. По моему мнению, эти опасения ошибочны. Мы всегда заявляли о нашей готовности заключить с любым государством пакт о ненападении. С рядом государств мы уже заключили эти пакты. Мы заявляли открыто о своей готовности подписать подобный пакт и с Польшей.

Если мы заявляем, что мы готовы подписать пакт о ненападении с Польшей, то мы это делаем не ради фразы, а для того, чтобы действительно такой пакт подписать. Мы политики, если хотите, особого рода. Имеются политики, которые сегодня обещают или заявляют одно, а на следующий день либо забывают, либо отрицают то, о чём они заявляли, и при этом даже не краснеют. Так мы не можем поступать. То, что делается вовне, неизбежно становится известным и внутри страны, становится известным всем рабочим и крестьянам.

Если бы мы говорили одно, а делали другое, то мы потеряли бы наш авторитет в народных массах. В момент, когда поляки заявили о своей готовности вести с нами переговоры о пакте ненападения, мы, естественно, согласились и приступили к переговорам. Что является с точки зрения немцев наиболее опасным из того, что может произойти? Изменение отношений к немцам, их ухудшение? Но для этого нет никаких оснований.

Мы, точно так же, как и поляки, должны заявить в пакте, что не будем применять насилия, нападения для того, чтобы изменить границы Польши, СССР или нарушить их независимость. Так же, как мы даём это обещание полякам, точно так же и они дают нам такое же обещание. Без такого пункта о том, что мы не собираемся вести войны, чтобы нарушить независимость или целость границ наших государств, без подобного пункта нельзя заключать пакт. Без этого нечего и говорить о пакте. Таков максимум того, что мы можем сделать.

Является ли это признанием версальской системы? Или, может быть, это является гарантированием границ? Мы никогда не были гарантами Польши и никогда ими не станем, так же как Польша не была и не будет гарантом наших границ. Наши дружественные отношения к Германии остаются такими же, какими были до сих пор. Таково моё твёрдое убеждение.

Таким образом, опасения, о которых Вы говорите, совершенно необоснованны. Опасения эти возникли на основании слухов, которые распространялись некоторыми поляками и французами. Эти опасения исчезнут, когда мы опубликуем пакт, если он будет подписан Польшей. Все увидят, что он не содержит ничего против Германии. Я Вам очень благодарен за это заявление.

Но ведь всеобщее уравнение является социалистическим идеалом. Такого социализма, при котором все люди получали бы одну и ту же плату, одинаковое количество мяса, одинаковое количество хлеба, носили бы одни и те же костюмы, получали бы одни и те же продукты в одном и том же количестве,— такого социализма марксизм не знает. Марксизм говорит лишь одно: пока окончательно не уничтожены классы, и пока труд не стал из средства для существования первой потребностью людей, добровольным трудом на общество, люди будут оплачиваться за свою работу по труду. Только на высшей стадии коммунизма, только при высшей фазе коммунизма каждый, трудясь в соответствии со своими способностями, будет получать за свой труд в соответствии со своими потребностями. Совершенно ясно, что разные люди имеют и будут иметь при социализме разные потребности.

Социализм никогда не отрицал разницу во вкусах, в количестве и качестве потребностей. Прочтите, как Маркс критиковал Штирнера за его тенденции к уравниловке, прочтите марксову критику Готской программы 1875 г. Уравниловка не имеет ничего общего с марксистским социализмом. Только люди, не знакомые с марксизмом, могут представлять себе дело так примитивно, будто русские большевики хотят собрать воедино все блага и затем разделить их поровну. Так представляют себе дело люди, не имеющие ничего общего с марксизмом.

Вы курите папиросу. Где Ваша легендарная трубка, г-н Сталин? Вы сказали когда-то, что слова и легенды проходят, дела остаются. Но поверьте, что миллионы за границей, не знающие о некоторых Ваших словах и делах, знают о Вашей легендарной трубке. Я забыл трубку дома.

Я задам Вам один вопрос, который Вас может сильно поразить. Мы, русские большевики, давно разучились поражаться. Да и мы в Германии тоже. Да, Вы скоро перестанете поражаться в Германии. Мой вопрос следующий: Вы неоднократно подвергались риску и опасности, Вас преследовали.

Вы участвовали в боях. Ряд Ваших близких друзей погиб. Вы остались в живых. И верите ли Вы в судьбу? Нет, не верю.

Значит тот факт, что Вы не погибли, является случайностью? Имеются и внутренние и внешние причины, совокупность которых привела к тому, что я не погиб. Но совершенно независимо от этого на моем месте мог быть другой, ибо кто-то должен был здесь сидеть. В мистику я не верю. Конечно, были причины того, что опасности прошли мимо меня.

Но мог иметь место ряд других случайностей, ряд других причин, которые могли привести к прямо противоположному результату. Так называемая судьба тут не при чем. Ленин провёл долгие годы за границей, в эмиграции. Вам пришлось быть за границей очень недолго. Считаете ли Вы это Вашим недостатком, считаете ли Вы, что больше пользы для революции приносили те, которые, находясь в заграничной эмиграции, имели возможность вплотную изучать Европу, но зато отрывались от непосредственного контакта с народом, или те из революционеров, которые работали здесь, впали настроение народа, но зато мало знали Европу?

Ленина из этого сравнения надо исключить. Очень немногие из тех, которые оставались в России, были так тесно связаны с русской действительностью, с рабочим движением внутри страны, как Ленин, хотя он и находился долго за границей. Всегда, когда я к нему приезжал за границу — в 1906, 1907, 1912, 1913 годах, я видел у него груды писем от практиков из России, и всегда Ленин знал больше, чем те, которые оставались в России. Он всегда считал своё пребывание за границей бременем для себя. Тех товарищей, которые оставались в России, которые не уезжали за границу, конечно, гораздо больше в нашей партии и её руководстве, чем бывших эмигрантов, и они, конечно, имели возможность принести больше пользы для революции, чем находившиеся за границей эмигранты.

Ведь у нас в партии осталось мало эмигрантов. На 2 миллиона членов партии их наберётся 100—200. Из числа 70 членов ЦК едва ли больше 3—4 жили в эмиграции. Что касается знакомства с Европой, изучения Европы, то, конечно, те, которые хотели изучать Европу, имели больше возможностей сделать это, находясь в Европе. И в этом смысле те из нас, которые не жили долго за границей, кое-что потеряли.

Но пребывание за границей вовсе не имеет решающего значения для изучения европейской экономики, техники, кадров рабочего движения, литературы всякого рода, беллетристической или научной. При прочих равных условиях, конечно, легче изучить Европу, побывав там. Но тот минус, который получается у людей, не живших в Европе, не имеет большого значения.

Нет в мире таких крепостей, которых не... Сталина 13 апреля 1928 года на собрании актива Московской организации ВКП б : «Говорят, что невозможно коммунистам, особенно же рабочим коммунистам—хозяйственникам, овладеть химическими формулами и вообще техническими знаниями. Это неверно, товарищи.

Но когда Черчилль не вернулся, Сталин позлословил по поводу «неблагодарных гнилых демократий, которые имеют наглость выгонять победителей». Так или иначе, но Сталин остался один из Большой тройки, когда пришла пора подводить итоги самой страшной войны, какую только знало человечество. Крупнейший американский журналист Уолтер Липпман писал по случаю смерти Рузвельта: «Трагедией для народов обращается ситуация, когда умирает великий руководитель и его дело попадает в руки политического пигмея». Новый американский президент, о котором так неодобрительно отозвался Липпман, в недавнем прошлом сенатор Гарри Трумэн, действительно был политическим пигмеем, так как после нападения Гитлера на СССР, всё, что он мог произнести, было: «Надо, чтобы русские и немцы убивали друг друга как можно дольше». Таким же политическим пигмеем был после Черчилля и новый премьер Эттли. Компетентного дипломата и военно - политического деятеля, которому удалось и в Потсдаме блестяще выиграть заключительные политические и дипломатические баталии в пользу государственных интересов СССР.

И старт «холодной войне» был дан отнюдь не Сталиным, а всё тем же столпом британского империализма Уинстоном Леонардом Спенсером Черчиллем, которому президент- пигмей Гарри Трумэн, отдавший приказ об атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, оказался более по душе, чем мудрый президент — великан Франклин Рузвельт. Надо сказать, что вся информация, как приятная, так и остро критическая в адрес Сталина поступала в Кремль, обобщалась, переводилась, доводилась до сведения вождя и оседала в советских архивах. Сам Сталин большого значения этим отзывам не придавал, но для нас все эти публикации, безусловно, представляют огромный исторический интерес, поскольку позволяют глазами зарубежных корреспондентов и политических деятелей взглянуть на то, каким непререкаемым авторитетом и весом пользовался Иосиф Виссарионович Сталин при жизни, как высоко оценивали его деятельность во всём мире. Вот как, например, отреагировала английская и американская пресса на разгром немцев под Москвой. И творец этого чуда — Сталин», а26 января 1942 года редактор другой солидной авторитетной британской газеты — органа консервативной партии - «Обсервер» писал, что победа под Москвой «в значительной степени является триумфом железной воли и организаторских талантов Сталина». Основной стратегический план обороны Москвы и советского наступления — это стратегия самого Сталина.

Советский народ питает к нему огромное доверие. Нынешние события потребовали от русских больших жертв и страданий, но дух этого народа теперь выше, чем когда бы то ни было. Я никогда не видел населения, одухотворённого таким мужеством». Главный официальный орган консерваторов газета «Таймс» ранее писала об огромном политическом значении солидарности СССР с принципами Атлантической Хартии эта декларация глав правительств США и Великобритании, подписанная 14. Теперь же газета «Таймс» отмечала полное совпадение между духом Атлантической Хартии и следующими словами, сказанными Сталиным: «Теория расового равноправия в СССР и практика уважения к правам других народов привели к тому, что все свободолюбивые народы стали друзьями Советского Союза». На нём в качестве почётных гостей присутствовали члены советской военной миссии в Англии, представители вооружённых сил ряда европейских стран - Чехословакии, Польши, Югославии, Норвегии, Свободной Франции, - а также Китая.

Открыл этот митинг редактор газеты «Ивнинг стандард» Оуэн, который подчеркнул, что «собравшиеся приветствуют Сталина, советский народ, доблестную Красную Армию, гарнизоны Москвы, Ленинграда и Севастополя, не знающих слова «капитуляция». Выступая в те дни в Палате общин, побывавший в Советском Союзе министр иностранных дел Великобритании Иден поделился с членами парламента своими неизгладимыми впечатлениями об увиденном: «Мы видели в России командиров высокого ранга и младших командиров, видели солдат и руководителей народа иповсюду мы встречали одинаковую уверенность и решимость. Мало найдётся примеров в анналах истории, чтобы армия, которая провела такое долгое и тяжёлое отступление, как Красная Армия в течение лета, всё же сохранила боевой дух и смогла обрушиться на врага с таким триумфальным успехом». Мать погибших английских пилотов писала: «Нет слов, чтобы выразить моё восхищение тем, что было сделано и делается под замечательным и вдохновляющим руководством Сталина. Гитлер никогда не сломит этот народ». Ряд газет опубликовал эту информацию под заголовками: «Сталин удостаивает чести Британскую королевскую авиацию», «Сталин награждает английских лётчиков»...

Великолепная выдержка, упорное сопротивление и неукротимая активность, проявленные командирами и бойцами Красной Армии, войдут в историю, как выдающиеся примеры героизма и мужества их правительства и их страны. Мы теперь знаем, что Красная Армия может сокрушить армию Германии». Годовщина со дня нападения гитлеровских орд на Советский Союз была отмечена в США, Англии и Канаде многочисленными митингами и собраниями. В сообщении ТАСС говорилось: «Участники митинга в Мэдисон-сквер в Нью-Йорке 22 июня, посвященного годовщине гитлеровского нападения на Советский Союз, с энтузиазмом приняли приветственные телеграммы товарищу Сталину и защитникам Севастополя». В телеграмме Сталину говорилось: «Многолюдный митинг, созванный в честь годовщины героической борьбы доблестной Красной Армии, искренне отдаёт должное вашему вдохновляющему руководству советским народом и стремитсяприблизить возможность сплотить ряды вокруг ваших знамён, чтобы ускорить окончательный разгром фашизма». На митинге в Сан-Франциско, организованном комитетом помощи России 20 октября 1942 года выступил Чарли Чаплин.

Он сказал: «Народ спрашивает: «Кто эти коммунисты? Это люди, которые умирали тысячами — правда, не за наши идеалы, а за свои, но всё же тысячами. Спрашивают также: «Что будет после войны? Затопит ли коммунизм весь мир? Мой ответ на это: «И что же? Настало время отбросить всякую клевету, потому что они отдают свою жизнь и кровь за то, чтобы мы могли жить.

Нам следовало бы отдать не только наши деньги, но всю духовную способность к дружбе, которой мы обладаем, чтобы помочь им» Россия, которую мы не знали. За эту речь и за то, что из сообщений советской печати американским реакционным кругам стало известно, что один из уцелевших после Сталинградской битвы танков носил имя Чарли Чаплина и что Сталин на Тегеранской конференции якобы сказал об этом факте Рузвельту, великий актёр-антифашист был подвергнут гонениям со стороны комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и изгнан из Соединённых Штатов в 1952 году, как «смутьян и коммунист». На Западе очень внимательно следили за каждым выступлением Сталина. Реакция мировых средств массовой информации на сталинский доклад по случаю 25-й годовщины Великого Октября, совпавшей с кульминацией Сталинградской битвы, была ошеломляющей: все английские радиостанции передали полный текст этого доклада на английском, французском, немецком, чешском, польском, испанском, итальянском и других языках. Агентство Рейтер в своём обозрении отмечало: «Речь Сталина — это речь сильного человека, уверенного в себе, уверенного в своей армии, уверенного в рабочих, уверенного в окончательной победе. Это не хвастливая, озлобленная и взволнованная речь.

Он сделал откровенный и реалистический обзор положения и если выразил разочарование по поводу задержки открытия второго фронта, то его чувства легко объяснить. Сталин выразил уверенность в том, что второй фронт будет рано или поздно открыт, а также убеждение в том, что действия антигитлеровской коалиции в конечном счёте завершатся победой». Понятно, что подобные речи Сталина находили отклик у простых людей во всём мире. Мировая общественность требовала открытия второго фронта у своих правительств, объективно помогая Сталину, который справедливо требовал у лидеров западных демократий выполнения союзнических обязательств. Газета «Дейли телеграф энд морнинг пост» в передовице писала: «Сталин может быть уверен в том, что открытие второго фронта не задержится ни на один момент сверх необходимого подготовительного периода». Крупный журналист своего времени Гарвин писал в газете «Санди экспресс»: «Сталин является той великой движущей силой, которая вдохновляет русский народ в мирный период ив период борьбы с врагом.

Его величественная речь является откровенной и мудрой в отношении западных держав и непримиримой в отношении общего врага». Насколько важной и серьёзной считали в США речь Сталина 7 ноября 1942 года говорит тот факт, что крупнейшие радиостанции Америки прервали свои радиопередачи, чтобы сделать сообщение об этом докладе. А уже на следующий день его полный текст напечатали «Нью-Йорк таймс», «Нью-Йорк геральд трибюн» и ряд других крупнейших газет Америки. Комментарии же к докладу были написаны во всех без исключения центральных и местных американских газетах. Он трезво, простым языком рассказывает, как протекала война в России последним летом». Исключительно высоко была эта речь Сталина воспринята в Иране, где справедливо связывали упрочение подлинной независимости и суверенитета этой страны с победой Великой Октябрьской социалистической революции.

А ввод войск СССР и Великобритании на территорию Ирана в августе 1941 года был очень чувствительным ударом по профашистским элементам в иранском обществе и способствовал антигитлеровской ориентации этой страны. Разгром немцев под Сталинградом был мощным толчком для усиления деятельности в США сторонников укрепления американо-советской дружбы. Так, американка Анна Луиза Стронг, автор объективной книги о Сталине, в своих публичных выступлениях ставила вопросы остро, не опасаясь скользких мест, говорила, как друг СССР, о котором знала не понаслышке, так как работала на протяжении ряда лет корреспондентом газеты «Москоу ньюс». Однажды во время выступления в Сан-Франциско перед двухтысячной аудиторией, где её речь была выслушана с предельным вниманием и неоднократно прерывалась аплодисментами, после доклада, один троцкист спросил у Анны Луизы Стронг на английском языке, «известно ли ей, что Ленин писал о Сталине в своём завещании», на что Стронг ответила: «Я знаю, что в течение почти 20 лет Сталин ведёт страну и показал себя великим человеком». Он сказал: «Слушайте, парижане! Первых трёх дивизий, которые вторглись в Париж в июне 1940 года… этих дивизий — 100-й легко-пехотной, 113-й и 295-й пехотных — не существует больше!

Они уничтожены под Сталинградом; русские отомстили за Париж. Русские отомстили за Францию! Автор статьи очень высоко оценил личный вклад Сталина в разработку плана разгрома немцев под Сталинградом. В феврале 1943 года редакция журнала «Совьет раша тудэй» организовала собрание, на котором присутствовало 1700 человек. Он отклонил все похвалы за строительство тех огромных промышленных предприятий, которые мне довелось видеть, и приписывал эти достижения усилиям тысяч своих инженеров, сподвижников и сотрудников. Я твёрдо уверен, что, если бы не предвидение, здравое суждение и неукротимая воля этого человека, нужных усилий не удалось бы создать, и немцы, перейдя советскую границу, не встретили бы танков, орудий, самолётов, которые помешали Гитлеру одолеть Советский Союз и тем самым не позволили ему установить своё господство над Европой и Азией, а в конечном счёте, над Африкой и прилегающими морями»… В 1979 году, а это был год столетнего юбилея Иосифа Виссарионовича американский профессор Урбан имел беседу с бывшим послом в СССР Гарриманом, который неоднократно встречался со Сталиным.

В этой беседе Гарриман, в частности, сказал: «Сталин как военный лидер был популярен, и нет никаких сомнений, что он был одним из тех, кто сплотил Советский Союз после гитлеровского нападения. Я не думаю, чтокто-нибудь другой смог бы сделать это. И всё, что произошло после смерти Сталина, не может переубедить меня в этом». Все цитаты из зарубежной печати даются по книге: Иванов Р. Сталин и союзники. Книжка изобилует массой искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений.

Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны, подхалимы. Жаль автора, но факт остаётся фактом. Это опасно, вредно. Советую сжечь книжку. Следы великого множества фактов из биографии вождя, возможно, увы, исчезли навсегда. Существует также проблема недостоверных источников.

В настоящий момент есть немало не только совершенно бредовых мифов о Сталине, но и масса сомнительных по содержанию, вызывающе ложных «сочинений» таких авторов, как Л. Сталина, видеть его в неформальной обстановке в быту, знать его вкусы, привычки, пристрастия, взгляды, весь образ его жизни. Человек этот — его телохранитель А. Рыбин, а книга называется «Рядом со Сталиным». Эти мемуары уникальны, поскольку впервые в них даётся совершенно объективный и очень правдивый портрет Сталина-человека в разных жизненных ситуациях, разоблачаются лжесвидетельства и откровенно черносотенная клевета недобросовестных ниспровергателей великого вождя от дней Хрущёва до наших дней. Выпущенная небольшим тиражом и сразу ставшая библиографической редкостью, она, тем не менее, имеет высокий рейтинг среди сталиноведов на всей территории Советского Союза.

Главное её достоинство — это глубоко искренний и документально достоверный рассказ наблюдательного очевидца, который был «тенью Сталина». Почему дача в Кунцево называется «Ближняя»? Последние две после смерти жены в 1932 году — Л. Сталин посещал крайне редко. Сталин предпочитал постоянно жить в Кунцево — ближе всех от Кремля. Построили там кирпичную дачу очень быстро ещё в 1931 году.

Застеклили две просторные террасы. На крыше сделали солярий с будкой от дождя. В отдалении поставили кухню и небольшую баню с хорошей каменкой. В соседней с баней комнате поместился бильярдный стол». Как строилась Ближняя дача Сталина? С севера за сосновым лесом пролегало Можайское шоссе, откуда слышался постоянный гул транспорта, неслись частые сигналы и выхлопные газы.

Западнее, в деревне Давыдково, вечерами под гармошку вовсю горланили пьяные мужики, которых неистово бранили голосистые жёны. С юга, примерно на таком же расстоянии, находилась Киевская товарная станция, где не умолкал грохот буферов при сцепке вагонов, а маневровый паровоз почему-то непрестанно издавал пронзительные гудки. От всего этого содома не спасали ни сосны, ни дощатый забор. Одноэтажная дача из семи комнат строилась круглые сутки. Спальня Сталина была где-то двадцати метров. Стены зала обили мореной фанерой под дуб, а комнат — в основном под соломку.

Швы прикрыли такими же рейками. Откуда-то привезли деревянную полуторную кровать, на которой мы спали поочерёдно. Потом её занял Сталин. Никаких бассейнов или массажных на даче не имелось. Никакой роскоши — тоже. Солидно выглядел только паркетный пол в зале.

Дачу приняли комендант Ефимов с помощником Мозжухиным. А мы с Горундаевым стали выполнять обязанности личной охраны И. Он появлялся всё чаще. Затем начал жить постоянно. В Кремль ездил на чёрном «Паккарде». Иногда после работы отдыхал на солярии.

Во время дождя укрывался в небольшой деревянной будке». Каковы были меры предосторожности? Без всякой колючей проволоки сверху. Правда, высотой в пять метров. А в 1938 году появился второй — внутренний. Трёхметровой высоты, с прорезями смотровых глазков.

Заставили это сделать явные угрозы оппозиции. Диверсанты могли легко преодолеть единственную преграду и захватить Сталина.

«Отсталых бьют». Высказывание И.В.Сталина в1931г. актуально сегодня как никогда

Русские большевики представали в письме в качестве некоего эталона для коммунистов других стран: именно они «выдвигали на первый план коренные вопросы русской революции»; именно их интернационализм «является образцом пролетарского интернационализма для рабочих всех стран». В письме утверждалось также, что русский пролетариат является авангардом международного пролетариата, последовательный и до конца революционный интернационализм большевиков является образцом пролетарского интернационализма для рабочих всех стран. Согласно этому не западные марксисты должны давать уроки своим русским товарищам, а наоборот. В статье подчеркивалось, что у «русских большевиков» есть все основания оценивать степень марксистской революционности зарубежных социал-демократов. Несогласие с подобного рода русоцентризмом означало по определению Сталина, «троцкистскую контрабанду». Вместе с письмом Демьяну Бедному письмо в журнал «Пролетарская революция» заставляло призадуматься многих представителей тогдашней литературной и политической элиты, иных — проявлять большую сдержанность в оценках дореволюционного и современного Отечества. Пятницкий, к примеру, вспоминает, что его мать любила громко читать четверостишие русского поэта Д.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы создать в нашей стране такую индустрию, которая была бы способна перевооружить и реорганизовать не только промышленность в целом, но и транспорт, но и сельское хозяйство - на базе социализма. Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы перевести мелкое и раздробленное сельское хозяйство на рельсы крупного коллективного хозяйства, обеспечить тем самым экономическую базу социализма в деревне и ликвидировать таким образом возможность восстановления капитализма в СССР. Наконец, задача пятилетнего плана состояла в том, чтобы создать в стране все необходимые технические и экономические предпосылки для максимального поднятия обороноспособности страны, дающей возможность организовать решительный отпор всем и всяким попыткам военной интервенции извне, всем и всяким попыткам военного нападения извне. Съезд ВКП б постановляет: Установить объем продукции по всей промышленности в 1937 г. Осуществление этих задач, ведущее к вытеснению последних остатков капиталистических элементов из всех их старых позиций и обрекающее их на окончательную гибель, не может не вызывать обострения классовой борьбы, новых попыток подрыва колхозов со стороны кулачества, попыток вредительского саботажа наших промышленных предприятий со стороны антисоветских сил. С другой стороны, осуществление задач второй пятилетки, пятилетки коренного подъема жизненного уровня рабочих и крестьянских масс на основе завершения технической реконструкции всего народного хозяйства, не может не вызывать энтузиазма трудящихся, прилива производственной активности и растущего стремления к освоению новой техники в широчайших массах трудящихся - строителей социализма. Беспощадно громя контрреволюционные вылазки классового врага и сплачивая ряды ударников социализма для победоносного выполнения второго пятилетнего плана, рабочий класс вместе с колхозными массами, под руководством партии, ведущей неуклонную борьбу со всяким оппортунизмом, преодолеет все и всякие трудности на пути строительства социализма. Ягоду Генриха Григорьевича - зам. Когана Лазаря Иосифовича - начальника Беломорстроя. Фирина Семёна Григорьевича - начальника Беломоро-Балтийского исправительно-трудового лагеря и зам. Рапопорта Якова Давидовича - зам. Жука Сергея Яковлевича - зам. Френкеля Нафталия Ароновича - пом. Вержбицкого Константина Андреевича - зам. К концу 1930-х годов в советской экономике усилились тенденции к централизации и укреплению плановых механизмов. Все фабрики и заводы находились в строгом подчинении соответствующих наркоматов в лице их главков. Под планом понимали как далеко идущие программы, так и составление текущих даже мелких заданий. Инициатива предприятий сворачивалась. Основными причинами этих явлений стало возросшая угроза безопасности СССР, агрессивное поведение нацистской Германии и ее союзников, необходимость жесткого контроля за выпуском продукции и трудовой дисциплиной. Сказывалась и нехватка материальных ресурсов, которые нужно было распределять в соответствие с главными приоритетами. В марте 1939 г. В нем ставились задачи: увеличить объем промышленной продукции почти в 2 раза, создать крупные государственные резервы и мобилизационные запасы, прежде всего по топливу и оборонной продукции; в 1,5 раза увеличить производство продукции сельского хозяйства. Основное внимание по-прежнему уделялось тяжелой индустрии. Руководство страны выдвинуло лозунг: в ближайшей обозримой перспективе «догнать и перегнать в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны». Третья пятилетка стала не легче предыдущих. Люди перенапрягали себя тяжелейшей работой на производстве и новых стройках. С 1938 по 1940 г.

Но и своей земли, ни одного вершка своей земли не отдадим никому. В 1939 г. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все - за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно. Помните слова дореволюционного поэта: "Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь". Эти слова старого поэта хорошо заучили эти господа. Они били и приговаривали: "ты обильная" - стало быть, можно на твой счет поживиться. Они били и приговаривали: "ты убогая, бессильная" - стало быть, можно бить и грабить тебя безнаказанно. Таков уже закон эксплуататоров - бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб - значит ты не прав, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч - значит ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут. Антисемитизм , как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма. Антисемитизм выгоден эксплуататорам, как громоотвод, выводящий капитализм из-под удара трудящихся. Антисемитизм опасен для трудящихся, как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути и приводящая их в джунгли. Поэтому коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма. Ответ на запрос Еврейского телеграфного агентства из Америки, 12 января 1931 г. Эта штука сильнее, чем «Фауст» Гёте любовь побеждает смерть. Когда чтение закончилось, он взял у Горького книгу, по которой тот читал, и написал такой отзыв на последней странице. Некоторые историки полагают, что этот комплимент должен был, по мысли Сталина, наладить отношения с Горьким и подвигнуть того на написание биографии вождя [5]. Нам говорят, что все это хорошо, построено много новых заводов, заложены основы индустриализации. Но было бы гораздо лучше отказаться от политики индустриализации, от политики расширения производства средств производства, или по крайней мере отложить это дело на задний план с тем, чтобы производить больше ситца, обуви, одежды и прочих предметов широкого потребления. Предметов широкого потребления действительно произведено меньше, чем нужно, и это создает известные затруднения. Но тогда надо знать и надо отдать себе отчет, к чему привела бы нас подобная политика отодвигания на задний план задач индустриализации. Конечно, мы могли бы из полутора миллиардов рублей валюты, истраченных за этот период на оборудование нашей тяжелой промышленности, отложить половину на импорт хлопка, кожи, шерсти, каучука и т. У нас было бы тогда больше ситца, обуви, одежды. Но у нас не было бы тогда ни тракторной, ни автомобильной промышленности, не было бы сколько-нибудь серьезной черной металлургии, не было бы металла для производства машин, — и мы были бы безоружны перед лицом вооруженного новой техникой капиталистического окружения. Мы лишили бы себя тогда возможности снабжать сельское хозяйство тракторами и сельхозмашинами, — стало быть, мы сидели бы без хлеба. Мы лишили бы себя возможности одержать победу над капиталистическими элементами в стране, — стало быть, мы неимоверно повысили бы шансы на реставрацию капитализма. Мы не имели бы тогда всех тех современных средств обороны, без которых невозможна государственная независимость страны, без которых страна превращается в объект военных операций внешних врагов. Наше положение было бы тогда более или менее аналогично положению нынешнего Китая, который не имеет своей тяжелой промышленности, не имеет своей военной промышленности, и который клюют теперь все, кому только не лень. Одним словом мы имели бы в таком случае военную интервенцию, не пакты о ненападении, а войну, войну опасную и смертельную, войну кровавую и неравную, ибо в этой войне мы были бы почти что безоружны перед врагами, имеющими в своем распоряжении все современные средства нападения. Вот как оборачивается дело, товарищи. Уничтожение классов достигается не путём потухания классовой борьбы, а путём её усиления. Отмирание государства придёт не через ослабление государственной власти, а через её максимальное усиление, необходимое для того, чтобы добить остатки умирающих классов и организовать оборону против капиталистического окружения, которое далеко ещё не уничтожено и не скоро ещё будет уничтожено. Этот лозунг помог нам в том отношении, что мы ликвидировали голод в области техники и создали широчайшую техническую базу во всех отраслях деятельности для вооружения наших людей первоклассной техникой. Это очень хорошо. Но этого далеко и далеко недостаточно. Чтобы привести технику в движение и использовать её до дна, нужны люди, овладевшие техникой, нужны кадры, способные освоить и использовать эту технику по всем правилам искусства. Техника без людей, овладевших техникой, мертва. Техника во главе с людьми, овладевшими техникой, может и должна дать чудеса. Вот почему старый лозунг «техника решает всё», являющийся отражением уже пройденного периода, когда у нас был голод в области техники, должен быть теперь заменён новым лозунгом, лозунгом о том, что «кадры решают всё». В этом теперь главное. В центральных газетах обращение Сталина к выпускникам Академии Красной Армии публиковалось 6 мая 1935 г. Жить стало веселее. А когда весело живётся, работа спорится. Отсюда высокие нормы выработки. Отсюда герои и героини труда. В этом прежде всего корень стахановского движения. Если бы у нас был кризис, если бы у нас была безработица — бич рабочего класса, если бы у нас жилось плохо, неприглядно, невесело, то никакого стахановского движения не было бы у нас. Тильба, который сказал: «Хоть я и сын кулака, но я буду честно бороться за дело рабочих и крестьян» «Правда», 4 декабря 1935. На что и последовал этот знаменитый ответ, широко растиражированный советскими газетами, хотя и не подтверждённый последовавшими репрессиями [5]. Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу даёт возможность оправиться для борьбы с Советской властью. Наоборот, чем больше будем продвигаться вперёд, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных. Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР.

Новое понимание отечества позволяло «реабилитировать» патриотизм в его нормальном И привычном для широких масс виде, начать его культивирование как высшей доблести советских людей. Предстояло, как предлагал М. Калинин, «все население пропитать советским патриотизмом, чтобы каждый гражданин Советской республики, если даже он самый обыкновенный обыватель, встретившись с гражданином капиталистической страны, всегда чувствовал внутренне превосходство: я — гражданин Советской республики». Теперь такая установка была дана самим Сталиным. Заявка на русское первенство в международном пролетарском движении Особенно большую значимость имело письмо И. Сталина в редакцию журнала «Пролетарская революция» «О некоторых вопросах истории большевизма», опубликованное в конце октября 1931 года. Русские большевики представали в письме в качестве некоего эталона для коммунистов других стран: именно они «выдвигали на первый план коренные вопросы русской революции»; именно их интернационализм «является образцом пролетарского интернационализма для рабочих всех стран».

Емельянов Юрий Васильевич - (Сталин №2). Сталин. На вершине власти

Емельянов Юрий Васильевич - (Сталин №2). Сталин. На вершине власти
Прямая линия со Сталиным. Беседа с немецким писателем
Сталин, февраль го: «Теперь у нас есть Отечество». Подлинная история русских. XX век
Прямая линия со Сталиным. Беседа с немецким писателем — VATNIKSTAN
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ СТАЛИНА. ВОЕНИЗДАТ, 1947 ГОД
Опубликовано в журнале «Современная Архитектура etc.», №3, июнь 2012, г. Новосибирск.

Сталин доклад 4 февраля 1931

Иосиф Виссарионович Сталин

Конспект речи Сталина на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности

Иосиф Виссарионович Сталин (Шестая часть)

Александр Зиновьев : Сталин был величайшей личностью XX века, величайшим политическим гением

Глава третья. САМЫЙ ТРУДНЫЙ ГОД

Сталин. Эпоха Сталина на основании документов и воспоминаний

Александр Зиновьев : Сталин был величайшей личностью XX века, величайшим политическим гением

Письмо Эрнста Мая Иосифу Сталину

Сталин (№2) - Сталин. На вершине власти

Читайте также

1930–1939 год

«Отсталых бьют». Высказывание И.В.Сталина в1931г. актуально сегодня как никогда

Емельянов Юрий Васильевич - (Сталин №2). Сталин. На вершине власти

Похожие новости: