В 7 час. вечера 26 августа 1918 г. Новороссийск перешел в руки белогвардейцев. Этот захват Новороссийска в августе 1918 г. положил конец Советской власти на Кубани, так как пока еще Новороссийск был в руках Красных, были надежды и на большее.
Начало жестокой битвы за Екатеринодар
Но раненые оставались бы тогда три ночи без крова, и всему многочисленному населению обоза, в случае серьезного наступления с тыла от аула Панахес, грозила опасность попасть в руки большевиков. И Корнилов оставил на левом берегу треть своих сил и… Маркова, 1-я бригада постепенно, по частям выходила потом в боевую линию, начиная с полудня 28-го и до вечера 29-го. Начался бой за Екатеринодар. Утром, 27-го, отряд большевиков из Екатеринодара повел наступление на Елисаветинскую и открыл артиллерийский огонь по станице, явно нащупывая переправу. Сторожевое охранение Корниловцев было потеснено, и Неженцев постепенно ввел в дело весь свой полк. Пополудни генерал Богаевский двинул в бой и Партизанский полк. Генерал Казанович, развернув свои батальоны Партизан, двинулся в атаку без выстрела вдоль Екатеринодарской дороги, поддерживаемый редким огнем своей батареи. Большевики не выдержали атаки и бросились бежать в направлении на Екатеринодар. Бежали густыми толпами, в полном беспорядке и остановились только на линии «фермы» 175 и примыкающих к ней хуторов — в 3-х верстах от города. К штурму Екатеринодара. Казанович, преследуя большевиков, овладел кирпичным заводом, стоявшим на берегу Кубани, в полпути от Екатеринодара.
В виду того, что на Богаевского возложено было только прикрытие Елисаветинской, а атака Екатеринодара предположена была лишь после переправы всей армии, он счел свою задачу выполненной и, оставив на высоте кирпичного завода сторожевое охранение, отвел полки на ночлег в станицу. Между тем, в штабе настроение значительно поднялось. Легкость, с которой был одержан успех этого дня, моральная неустойчивость большевиков, доходившие сведения о панике в Екатеринодаре, о начинающейся будто бы эвакуации и, вместе с тем, о подходящих спешно подкреплениях — все это побудило Корнилова поспешить атакой и нанести решительный удар прежде чем большевики опомнятся и усилятся, не дожидаясь сосредоточения всех наших сил. Поздно ночью отдан был приказ ускорить переброску Кубанского стрелкового полка из бригады Маркова , а Богаевскому совместно с Эрдели атаковать Екатеринодар 28-го марта. В этом решении многие видели потом причину рокового исхода операции… На войне принимаются не раз решения как будто безрассудные и просто рискованные. Первые кончаются удачей иногда, вторые часто. Успех в этом случае создает полководцу ореол прозорливости и гениальности, неудача обнажает одну только отрицательную сторону решения. Корнилов рискнул и… ушел из жизни раньше, чем окончилась Екатеринодарская драма. Рок опустил внезапно занавес, и никто не узнает, каким был бы ее эпилог. Утром 28-го Богаевский двинулся на Екатеринодар.
Партизанскому полку приказано было атаковать западную окраину города, Корниловскому — Черноморский вокзал севернее города. Еще левее шла конница Эрдели в охват города с севера и северо-востока; она должна была преградить большевикам пути по Черноморской и Владикавказской железным дорогам и поднять казаков станицы Пашковской. Корниловцы, не получив почему-то своевременно приказа, задержались, и Казанович — этот несравненный таран для лобовых ударов — атаковал ферму и прилегающие хутора один и после горячего боя взял их. Не надолго: большевики подвели крупные резервы, при содействии сильного артиллерийского огня перешли в контратаку и вновь овладели фермой. Но слева подходили уже Корниловцы, опрокидывая большевиков; кубанские пластуны полковника Улагая поддержали Партизан и вместе с ними снова ворвались на ферму, закрепив ее за нами окончательно. В этот день пало много храбрых, в числе других ранены генерал Казанович, полковник Улагай, партизан — есуал Лазарев. Мы подъехали к ферме вскоре после ее занятия. Был ясный солнечный день. С возвышенности, на которой стояла ферма, открывалась панорама Екатеринодара. Отчетливо видны были контуры домов предместья, кладбище и Черноморский вокзал.
Впереди их — длинные неправильные ряды большевистских окопов. Возле фермы стала наша батарее. Каждый выезд на позицию — это трагедия: десяток патронов — по целям, требующим сотен, молчание — когда пехота не в силах подняться из окопов под сплошным ливнем неприятельского огня. Вправо, ближе к берегу, пошли и скрылись в складках поля и в роще Партизаны и пластуны, направляясь на кожевенные заводы Севернее большой дороги наступает Корниловский полк, и Неженцев идет вперед, не обращая внимания на летящие пули, уже сразившие нескольких его спутников, идет к кургану; откуда должно быть видно, как на ладони, открытое Поле, отделяющее нас от вокзала — поле смерти, которое судьба на этот раз предоставляла преодолеть его полку. Странно и жутко было видеть от фермы человеческие силуэты 176 на вершине бугра среди цепей и огня. Ферма, где остановился штаб армии, расположена на высоком отвесном берегу Кубани. Она маскировалась несколько рядом безлистых тополей, окаймлявших небольшое опытное поле, примыкающее к ферме с востока. С запада к ней подходила вплотную небольшая четырехугольная роща. Внутри двора — крохотный домик в четыре комнаты, каждая площадью не больше полторы сажени, и рядом сарай. Вся эта резко выделявшаяся на горизонте группа была отчетливо видна с любого места городской окраины и, стоя среди открытого поля, в центре расположения отряда, не могла не привлечь к себе внимания противника.
Перед вечером получено было донесение, что войска правого крыла, под начальством полковника Писарева Партизаны, пластуны и подошедший батальон Кубанского стр. Настроение «фермы» ликующее. Уже никто не сомневается, что Екатеринодар падет. Не было еще случая, чтобы красная гвардия, потеряв окраину, принимала бой внутри города или станицы. Корнилов хотел уже перейти на ночлег в предместье и ему с трудом отсоветовали ехать туда. Коменданту штаба армии послано было приказание — к рассвету выслать квартирьеров… Разместились тесно — на полу, на соломе: в одной комнатке — Корнилов с двумя адъютантами, в двух — Романовский со штабом и команда связи, четвертая — для перевязочного пункта; в маленькой кладовке, рядом с комнатой Корнилова, поместился я с двумя офицерами. Весь корридор был забит мертвецки спящими телами. Богаевский со штабом расположился возле, в роще, под бурками. Мне плохо спалось от холода, от стонов, раздававшихся всю ночь из перевязочной, и от напряженного ожидания. Утром 29-го нас разбудил треск неприятельских снарядов, в большом числе рвавшихся в районе фермы.
В течение трех дней с тех пор батареи большевиков перекрестным огнем осыпали ферму и рощу. Расположение штаба становилось тем более рискованным, что ферма стояла у скрещения дорог — большой и береговой, по которым все время сновали люди и повозки, поддерживавшие сообщение с боевой линией. Но вблизи жилья не было, а Корнилов не хотел отдаляться от войск.
Когда появился слух о восстании в тылу, в рабочем пригороде Дубинке, войска охватила настоящая паника. Как констатировал генерал Андрей Шкуро, бежали целые дивизии, по пути грабившие винные магазины и подвалы. Целые дивизии, перепившись разграбленным спиртом и водкой, бегут без боя от конной разведки противника. Части, прикрывающие Екатеринодар, также позорно бегут.
Стыд и позор казачеству, несказанно больно и тяжело», — сообщал Шкуро генералу Деникину. С этого момента в Екатеринодаре окончательно установилась советская власть. Имущество бывших именитых горожан — дворян, купцов и офицеров — подверглось национализации. В начале августа 1920 года, когда из Крыма на Кубань по инициативе нового главкома белых сил Врангеля высадился десант под командованием генерала Сергея Улагая, чекисты взяли так называемых представителей буржуазии в заложники. В ночь на 6 августа того же года большинство из них расстреляли без суда и следствия. Репрессивные методы были применены и к многим казакам, которых Деникин и его генералы считали виновниками поражения на Кубани. Известный исследователь кубанского казачества Павел Стрелянов Калабухов в своей работе «Красный террор на Кубани 1918-1920 гг.
Администрация на Кубани сменилась, в станицах атаманы были заменены председателями ревкомов. В апреле, когда красные части стали уходить на польский фронт, предревкомов заменили прибывшие коммунисты из центральной России. Новые предревкомы приступили к организации милиции, набирая в нее самый низменный элемент: пьяниц, конокрадов, местных коммунистов, бездомных босяков. Офицеров, зарегистрировав, отправляли в центральную Россию и на север, многих расстреливали при отделах и на станциях. Та же участь затем постигла урядников. У жителей все взяли на учет: хлеб в зерне, кормовое зерно и сено, лошадей, рогатый скот, свиней, овец, домашнюю птицу, пчел и др. В станицах процветал сыск, у казаков отбирали строевых лошадей, седла и обмундирование оружие сдано раньше.
В конце апреля приступили к насильственным реквизициям хлеба и рогатого скота. Милиция грабила, убивала, расстреливала, многих казаков выдавали местные бездомные». Подписывайтесь на «Газету. Ru» в Дзен и Telegram.
В распоряжении у него оставалось не более 15 тысяч штыков и сабель. Примерно такая же по численности группировка красных под командованием Ивана Матвеева и Епифана Ковтюха оказалась отрезана на Тамани. Совершив героический поход, воспетый Серафимовичем в «Железном потоке», таманцы смогли прорваться на соединение с Сорокиным. Конкурентов Иван Лукич не любил, и когда Матвеев отказался выполнять приказ об оставлении Армавира, его без лишних формальностей расстреляли. Возмущение таманцев едва не вылилось в открытый мятеж. С запада продвигались таманцы, а на юг и юго-восток — подразделения, которые условно можно назвать «сорокинскими». Борьба за Северный Кавказ вступила в решающую фазу. И в этот момент в красном руководстве вспыхнула очередная междоусобица. Однако 27 октября 2-й чрезвычайный съезд Советов Северного Кавказа объявил Сорокина вне закона «как изменника и предателя советской власти и революции». Таким образом, любой сознательный гражданин имел право пристрелить командарма. В роли таких сознательных граждан выступили кавалеристы 3-го Таманского полка и его командир Высленко. Именно он и застрелил человека, которого сам Троцкий, уже после этих событий, в частной беседе назвал «талантливым самородком». Но еще более показателен отзыв Деникина, сумевшего выиграть битву за Северный Кавказ и так отозвавшегося о своих противниках: «Стотысячная армия Северо-Кавказского фронта перестала существовать… В течение 7,5 месяца она отвлекала на себя почти все добровольческие силы юга и хоть за это должна получить некоторое признание со стороны московских правителей. Но они вбили в могилу ее осиновый кол и написали на нем бранную надпись. И мне — врагу — приходится заступиться за память погибшей армии перед историей». Покушение в Стамбуле Впечатляющие успехи Добровольческой армии, которая,в самые неудачные для себя периоды ухитрялась противостоять даже десятикратно превосходящим силам противника, были заслугой Романовского почти в той же степени, что и Деникина. Однако с Романовским эти победы как-то не связывались. Сам Деникин писал о своем верном сподвижнике: «Этот «Барклай де Толли» добровольческого эпоса принял на свою голову всю ту злобу и раздражение, которые накапливались в атмосфере жестокой борьбы. К несчастью, характер Ивана Павловича способствовал усилению неприязненного к нему отношения. Он высказывал прямолинейно и резко свои взгляды, не облекая их в принятые формы дипломатического лукавства. Вереницы бывших и ненужных людей являлись ко мне со всевозможными проектами и предложениями своих услуг: я не принимал их; мой отказ приходилось передавать Романовскому, который делал это сухо, не раз с мотивировкой хотя и справедливой, но обидной для просителей. Они уносили свою обиду и увеличивали число его врагов». Дело было еще и в другом. Для боевых генералов Иван Павлович всегда оставался, неделикатно выражаясь, штабной крысой. Взаимопонимание и дружба у него были только с кумиром Добровольческой армии генералом Сергеем Марковым, но тот погиб в самом начале Второго Кубанского похода. А вот с другим популярным военачальником, Михаилом Дроздовским, у него был острый конфликт. И когда в январе 1919 года Дроздовский умер от раны, пошли слухи, что его чуть ли не отравили по приказу Романовского. Причиной называли в том числе и разницу в политических взглядах. Дроздовский был монархистом, Романовский скорее примыкал к либералам, а если вспомнить еще и толки о его масонстве, то какой же масон без яда?.. Общая неприязнь тлела в дни побед и прорвалась в период поражений. Метивший в руководители Вооруженных сил юга России барон Врангель разумно критиковал не столько уважаемого всеми генерала Деникина, сколько его «злого гения» Романовского. В конце концов Деникин подал в отставку и 22 марта 1920 года, вместе с Романовским выехал из Феодосии в Стамбул на английском пароходе. В турецкой столице в эти же дни находился бывший сотрудник белогвардейской контрразведки поручик Мстислав Харузин.
По цепи красных залпом пли! Стучат затворы дружно в такт Прицельно начали стрелять Под градом пуль встаём, бежим Врагов своих штыком разим Ведь нас сам Неженцев ведёт! Март 2015 год. Неженцев Митрофан Осипович подполковник, командир 1-го ударного Корниловского полка.
БЕЛАЯ ГВАРДИЯ
| Второй кубанский… | В конце марта 1918 года «добровольцы» впервые попытались взять штурмом Екатеринодар. Самый первый маневр белых назвали Первым Кубанским походом, или Ледяным походом. |
| Атака добровольцев Штурм Екатеринодара март 1918 (Юрий Удодов) / Стихи.ру | Деникинъ Антонъ Ивановичъ (1872-1947), русскій военачальникъ, генералъ-лейтенантъ, герой Русско-японской и Первой міровой войнъ, первопоходникъ, одинъ изъ главныхъ руководителей (1918-1920 гг.) Бѣлаго движенія въ годы Гражданской войны. |
| Добровольческая Армия на фотографиях и кинокадрах | По приказу Корнилова начался штурм Екатеринодара, закончившийся поражением Добровольческой армии, Корнилов был убит снарядом, попавшим в дом, где размещался его штаб. |
Екатеринодар в период исторических потрясений первых десятилетий ХХ в.
Штаб армии во все дни штурма Екатеринодара находился на «ферме» в трех верстах от окраины города и все время был под артиллерийским обстрелом. 31-го марта с раннего утра, как обычно, начался артиллерийский обстрел фермы. Первый раз генерал повёл в бой свой полк в предместьях Екатеринодара. В ответ на атаку красноармейских частей из города «около трёх часов дня» 27 марта Казанович «получил приказание генерала Богаевского отбросить противника». Глава XXV Штурм Екатеринодара. К 27 марта на правом берегу Кубани была уже конница Эрдели и 2-я бригада Богаевскаго. Бригада Маркова прикрывала обоз. Штурм белыми Екатеринодара, продолжавшийся с 28 (10) апреля по 31 марта (13 апреля) 1918 года, развивался для добровольцев неудачно. Армия несла тяжёлые потери, заканчивались боеприпасы, обороняющиеся имели численное превосходство. Корниловский и Партизанский (будущий Алексеевский) полки - завязала бои за город.
Начало жестокой битвы за Екатеринодар
Глава XXV Штурм Екатеринодара. К 27 марта на правом берегу Кубани была уже конница Эрдели и 2-я бригада Богаевскаго. Бригада Маркова прикрывала обоз. Первый штурм Екатеринодара — операция Добровольческой армии по взятию кубанской столицы, проходившая с 27 марта (9 апреля) по 31 марта (13 апреля) 1918 г. против во много раз численно превосходящих красных войск Сорокина, засевших в Екатеринодаре. Каменные строения города, многократно превосходящие силы большевиков и ничтожное количество добровольческой артиллерии сильно затрудняли белым штурм Екатеринодара. 22 марта (4 апреля) было начато наступление на позиции красных южнее Екатеринодара и захват их складов с боеприпасами. К 24 марта (6 апреля) белые, заняв с боем станицу Георгие-Афипскую, «самоснабдилась» снарядами в количестве около 700 штук[8][3]. 22 февраля 1918 года начался Первый Кубанский поход Добровольческой армии Корнилова. Занятие большевиками Екатеринодара 14 марта 1918 значительно осложнило положение Добровольческой армии; перед ней встала новая задача – попытаться взять город штурмом.
100 ЛЕТ: ДНЕВНИК 1-ГО КУБАНСКОГО ПОХОДА. 28-31 марта. ШТУРМ ЕКАТЕРИНОДАРА
| Атака добровольцев Штурм Екатеринодара 1918 Год | 9 (22) февраля 1918 года Добровольческая армия выступила в Первый Кубанский («Ледяной») поход. 31 марта (13 апреля) 1918 года Корнилов был убит при штурме Екатеринодара. |
| Екатеринодарцы и белый витязь Лавр Корнилов : varjag2007su — LiveJournal | Второй штурм Екатеринодара — операция Добровольческой армии на Кубани с 1 (16) по 2 (17) августа 1918 г. против превосходящих войск Сорокина, оборонявших Екатеринодар. Эпизод Второго Кубанского похода. Победу одержали части белого движения. |
Антон Деникин. Штурм Екатеринодара
Корнилов и М. Алексеев приняли решение отойти на юг, в направлении столицы Кубанского казачьего Войска - Екатеринодара, рассматривая регион как возможную базу для дислокации армии. Численность ушедших в поход частей составляла около 4 тыс. Однако планы добровольцев были сорваны известием о вступлении в Екатеринодар 14 марта Красной гвардии, и об оставлении города отрядами Кубанского краевого правительства под командованием полковника Покровского. Генерал Л. Корнилов объявил о продвижении армии дальше, за Кубань, где планировал «в горных станицах и черкесских аулах» дать солдатам отдых и «выждать более благоприятных обстоятельств».
В Закубанье армия оказалась практически в полном большевистском окружении и вела беспрерывные бои.
Советские войска почти целый день стояли у города, ведя артиллерийский огонь по окраинам и не веря, что противник просто ушел. Улицы и мосты через Кубань были забиты бегущими войсками и беженцами. В тот же день Деникин отдал директиву об отводе армии за Кубань и Лабу и об уничтожении всех переправ. Но когда издавался приказ, Кубанская и Донская армии уже были на левом берегу, а переправы, о которых никто и не подумал, оказались в руках красных.
Советские войска легко форсировали Кубань и разрезали фронт противника пополам. Добровольческому корпусу пришлось прорываться с боями с сильной красной конницей, которую стали массово пополнять восставшие и переходившие на сторону РККА кубанцы. Как только красные пошли на штурм Екатеринодара, кубанские казаки побежали. За ними ушли и донцы. Особенно неустойчивым стал 4-й Донской корпус, ранее лучший в Донской армии, основа ударной конной группы.
После тяжелых поражений и потерь он был деморализован. К тому же донцы флангом соприкасались с кубанцами и заразились от них паническими настроениями. Когда появился слух о восстании в тылу, в рабочем пригороде Дубинке, войска охватила настоящая паника. Как констатировал генерал Андрей Шкуро, бежали целые дивизии, по пути грабившие винные магазины и подвалы. Целые дивизии, перепившись разграбленным спиртом и водкой, бегут без боя от конной разведки противника.
Части, прикрывающие Екатеринодар, также позорно бегут. Стыд и позор казачеству, несказанно больно и тяжело», — сообщал Шкуро генералу Деникину. С этого момента в Екатеринодаре окончательно установилась советская власть. Имущество бывших именитых горожан — дворян, купцов и офицеров — подверглось национализации. В начале августа 1920 года, когда из Крыма на Кубань по инициативе нового главкома белых сил Врангеля высадился десант под командованием генерала Сергея Улагая, чекисты взяли так называемых представителей буржуазии в заложники.
В ночь на 6 августа того же года большинство из них расстреляли без суда и следствия. Репрессивные методы были применены и к многим казакам, которых Деникин и его генералы считали виновниками поражения на Кубани. Известный исследователь кубанского казачества Павел Стрелянов Калабухов в своей работе «Красный террор на Кубани 1918-1920 гг. Администрация на Кубани сменилась, в станицах атаманы были заменены председателями ревкомов.
Это испугало и насторожило Керенского, и он согласился на поездку Львова в Ставку с обсуждением этого предложения не давая ему никаких официальных полномочий — но Львов этого или не понял, или не захотел понять. В этот же день в некоторых источниках 23-го, в воспоминаниях ген. Деникина — 24-го по указанию Керенского в Ставку прибыл Савинков. Согласовав с Корниловым ряд вопросов в связи с предполагаемым введением твёрдой власти, вечером 24-го Савинков уехал в Петроград. Львов, и Корнилов беседовал с ним, уверенный, что тот послан Керенским. Как пишет в одном из наиболее точных исторических исследований, посвященных «Делу Корнилова», историк Г.
Катков, «сообщения о том, что было сказано при встрече Львова и Корнилова, сильно разнятся между собой»14. Со слов Корнилова и его ближайших сотрудников, на вопрос Львова, каковы пути создания твёрдой власти — диктаторство самого Керенского, диктаторство Совета Обороны, 3-4 лиц, включая Корнилова, или диктаторство одного Верховного главнокомандующего, Корнилов ответил: чтобы спасти страну, согласен на любой из вариантов. По воспоминаниям Львова и Керенского, Корнилов предложил лишь сосредоточение власти Верховного главнокомандующего и министра-председателя в одних своих руках до Учредительного Собрания, заявляя о готовности передать Керенскому портфель министра юстиции, а Савинкову — военного министра. Все источники согласны в том, что Корнилов также просил Львова позвать Керенского и Савинкова в Ставку, чтобы обеспечить их личную безопасность. Это произошло по итогам разговора с товарищем военного министра Савинковым. Таким образом, движение корниловских войск на Петроград началось абсолютно легально. Вечером 25 августа Выборгский комитет большевиков, узнав о движении 3-го корпуса на Петроград, отменил вооруженное выступление. Львов встретился с Керенским и передал ему разговор с Корниловым скорее всего, в очень искажённом виде. Милюков вспоминает, что Керенский в этот день «потерял способность спокойной и холодной оценки», а его душевное состояние, подготовленное долгими месяцами подозрений и страха, представляло собой «совершенно клиническую картину». Что неудивительно: ему предстояло наконец открыто и решительно выступить против большевиков.
Вот что говорит Солженицын: «Озарение и драматическое сальто Керенского: спасен! Фёдор Степун, в июле—августе 1917-го бывший одним из сотрудников Б. Савинкова, считает, что не соответствовавшая действительности мысль Керенского о заговоре была последним выражением психологического напряжения между ним и Корниловым: «Ни Керенскому, ни Корнилову не удалось преодолеть прежде всего в самих себе той давней вражды между обществом и армией, к преодолению которой оба искренне стремились и в преодолении которой заключался главный смысл их исторической встречи... Всё, всё осветилось сразу таким ярким светом, слилось в одну цельную картину. Двойная игра сделалась очевидной... Керенский позвонил в Ставку, ложно изображая, что присутствует и В. Львов: подтверждает ли Корнилов то, что передал через Львова? Корнилов, не проверяя о чём речь, простодушно подтвердил «то, что передал через Львова» и вновь позвал Керенского и Савинкова в Ставку. Керенский обещал приехать чтобы «усыпить бдительность Корнилова». После протоколирования показаний Львов был немедленно арестован.
Керенский пересказал на заседании Временного правительства свой разговор со Львовым и потребовал диктаторских полномочий в ответ на «заговор» и «мятеж». Министры-кадеты не согласились на это, часть министров подала в отставку19. К концу ночи, без ведома Временного правительства, Керенский единоличной телеграммой в Могилёв без регистрации в правительстве по форме, без скрепляющей подписи отрешил Корнилова от должности Верховного главнокомандующего что, к слову, был не вправе делать единолично. Корнилов только что отправил Керенскому телеграмму с сообщением, что корпус Крымова будет в Петрограде 28-го, и просьбой ввести военное положение 29-го. Между тем в газетах уже было опубликовано заявление Керенского, где говорится о «попытке» Корнилова «посягнуть на верховную власть»20. Корнилов категорически отказался сдать должность Верховного главнокомандующего, а начальник его штаба генерал Лукомский отказался принять её и на требование остановить движение Крымова телеграфировал Керенскому: «остановить начавшееся с Вашего же одобрения дело невозможно». Керенский разослал по фронтам, по войсковым инстанциям распоряжение: «не выполнять приказов изменившего родине Корнилова! В этом указе говорилось также об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж» не только его лично, но и его сподвижников. Известна реакция бывшего императора на сообщения газет об «измене Корнилова»: он с горечью сказал: «Это Корнилов-то изменник? Керенский попытался назначить Верховным главнокомандующим Командующего Северным фронтом ген.
Клембовского, но Клембовский, так же как накануне Лукомский, уклонился от назначения. Корнилов разослал по армейским линиям и по радио несколько обращений22. Но его телеграммы застревали, а приказы по армии достигали лишь фронтовых штабов, но даже не всех армейских. Большевицкая военная организация отправила агитаторов во все казармы. По городу были развешаны плакаты: «Смертная казнь врагу народа Корнилову! Создавались «летучие отряды для задержания контрреволюционных агитаторов». В милицейские комиссариаты тащили десятки арестованных, — тех, кто высказал сочувствие Корнилову. Тем временем предварительно засланные Ставкой в Петроград офицерские группы бездействовали23. Крымов южнее Луги оказался отрезанным от распоряжений Ставки, от других своих эшелонов. Телеграфисты перехватывали все телеграммы Ставки.
Корнилов потерял управление армией и не мог посылать на фронты и очередные оперативные указания. Керенский отклонил предложенное ему посредничество Милюкова24. Отклонил и советы оставшихся министров передать премьерство ген.
Армия прорвала кольцо окружения и ушла в кавказские предгорья. Местные черкесы, враждовавшие с красными казаками, встретили армию Корнилова хорошо. Мужчины стали вступать в ДА. Получив известия о движении Кубанской «армии», Корнилов горными тропами повел войска на соединение с кубанцами. А кубанское командование, после безрезультатного похода к Екатеринодару, где они думали увидеть корниловцев, оказалось в критической ситуации. Красные войска преследовали кубанцев, пытались их блокировать. Кубанская «армия» показала низкую боеспособность и её единственное спасение было в объединении с Корниловым.
Только через 4 дня после тяжелых боев и изнурительных переходов в сплошном кольце окружения красными, Добровольческая армия и кубанцы встретились. Кубанцы воспряли духом и отбросили противника. Кубанское «правительство» тут же вспомнило о «самостийности» и заговорило о самостоятельности своей «армии» при оперативном подчинении Корнилову. Но тот был против: «Одна армия и один командующий. Иного положения я не допускаю». Кубанцам деваться было некуда, силы соединились. Численность армии возросла до 6 тыс. В марте 1918 года погода в районе боев была крайне сложной: беспрерывно лил холодный дождь, сменявшийся мокрым снегом и заморозками. Дороги исчезли. Всё превратилось в пространство воды и жидкой грязи, которая периодически становилась льдом.
На подступах к станице Ново-Дмитровской резко похолодало, в горах выпал глубокий снег, температура упала до 20 градусов ниже нуля. Лошади и люди обрастали ледяной коркой. По свидетельствам современников, доходило до того, что раненых, лежавших на телегах, вечером приходилось освобождать от ледяной коры штыками. Деникин писал в своих воспоминаниях: «Холодная вода пропитывала насквозь все платье, текла острыми, пронизывающими струйками за воротник. Люди шли медленно, вздрагивая от холода и тяжело волоча ноги в разбухших, налитых водою, сапогах. К полудню пошли густые хлопья липкого снега, и подул ветер. Застилает глаза, нос, уши, захватывает дыхание, и лицо колет, словно острыми иглами… Между тем, погода вновь переменилась: неожиданно грянул мороз, ветер усилился, началась снежная пурга. Люди и лошади быстро обросли ледяной корой; казалось, все промёрзло до самых костей; покоробившаяся, будто деревянная одежда сковала тело; трудно повернуть голову, трудно поднять ногу в стремя». В итоге это наступление стало назваться «Ледяным походом». В станице стояли красные.
Покровский с кубанцами считал, что наступать в такую ужасную погоду невозможно. Пушки завязли в грязи. Основные силы застряли на переправе, приходилось переправляться по двое на лошадях. Авангард, Офицерский полк Маркова оказался у станицы один. Но Марков решил: «В такую ночь без крыши все тут передохнем в поле. Идём на станицу! Опрокинули охранение красных, которые не ждали атаки и грелись по домам. Большой красный гарнизон бежал. Бойцы отличившегося Офицерского полка бой у Новодмитровской называли «Марковским». Генерал Деникин впоследствии запишет: «15 марта — Ледяной поход — слава Маркова и Офицерского полка, гордость Добровольческой армии и одно из наиболее ярких воспоминаний каждого первопоходника о минувших днях — не то были, не то сказки».
Два дня шёл бой за станицу.
Август 1917: последний рубеж
Во всяком случае, разведка Добровольческой армии доложила, что в городе царит полный хаос и к серьезному сопротивлению красные не способны. Романовский, однако, уговорил, Корнилова штурмовать Екатеринодар не по кратчайшему пути, ударом с юга, а обойти его с запада. Сорокин такого маневра действительно не ожидал, что и дало белым определенную фору. К утру 10 апреля добровольцы начали захват города, перерезая железнодорожные коммуникации, а затем двинулись на штурм, не дожидаясь частей, которые еще находились на подходе. Сорокин со штабом носился по всей линии обороны, выправляя ситуацию на критических участках. К вечеру белые смогли закрепиться только в предместьях. Утром 11 апреля Корнилов разместил штаб на ферме Екатеринодарского сельскохозяйственного общества, хотя Романовский предлагал выбрать другое место, указывая на бившую с противоположного берега Кубани большевистскую батарею. Офицерские Корниловский и Марковский полки расширили захваченную зону в предместьях, но не успели помочь кавалерии Казановича, которая ночью пробилась чуть ли не в центр города, а затем, не получив подкреплений, едва вырвалась обратно. Зато подкрепления подошли к красным, и Сорокин тут же распределил их по самым опасным участкам.
Вечером, вопреки мнению Романовского и других генералов, Корнилов отдал приказ о продолжении штурма. Максимум, на что он согласился, — потратить один день для приведения войск в порядок. Однако утром 31 марта выпущенный с большевистской батареи снаряд поставил в жизни Корнилова точку. Он умер после того, как Деникин, Романовский и командир текинцев Хан Хаджиев на руках вынесли его на улицу. Вернувшись в дом, Романовский спросил у Деникина: «Вы примете командование? Тело Корнилова «добровольцы» захоронили в 40 верстах от города. Могилу Корнилова большевики нашли и раскопали. Труп притащили в город к гостинице, в которой находился Сорокин, комендант город Золотарев и еще несколько командиров.
Пьяные победители приказали ординарцам сорвать с трупа китель и вздернуть его на дереве, после чего начали полосовать тело Корнилова шашками. Изуродованные останки вождя Добровольческой армии отправили на городские бойни. Осиновый кол На контролируемой большевиками территории Северного Кавказа возникла Кубано-Черноморская республика, вооруженными силами которой командовал Автономов. Однако, вступив в конфликт с республиканским ЦИК и созданным им Чрезвычайным штабом обороны, Автономов лишился должности и был отозван в Москву в середине мая 1918 года. Его место занял латыш Карл Калнин, который не смог сопротивляться словно вынырнувшей из небытия Добровольческой армии, начавшей 22 июня свой победный Второй Кубанский поход. Сорокин командовал 30-тысячной группировкой, прикрывавшей северные границы республики от контролируемого немцами Всевеликого войска Донского. Из-за наступления добровольцев Иван Лукич растянул линию обороны на северо-восток, однако его соседи не смогли удержать стратегически важные станицы Торговая и Великокняжеская. В середине июля Калнин пытался лично руководить обороной станицы Тихорецкой, но, потерпев поражение, был вынужден в одиночку пробираться в сторону Екатеринодара.
Сорокина тем временем отражал наступавших по трем направлениям белых. У Кущевки он сумел оторваться на неприятеля, двигаясь на запад вдоль железной дороги на Тимашевскую. Иван Лукич действительно демонстрировал незаурядное мастерство полководца, не опуская руки даже в отчаянных ситуациях. Станица четыре раза переходила из рук в руки, оставшись в конце концов за белыми. Тем временем добравшийся до Екатеринодара Калнин подал в отставку, предложив Сорокина на свое место. ЦИК, а затем и Москва утвердили это назначение 4 августа. Однако отстоять Екатеринодар у него не получилось, пришлось отступать за Кубань и закрепляться в низовьях Лабы. В распоряжении у него оставалось не более 15 тысяч штыков и сабель.
Добровольцев оставалось не более 2 000 против 50-тысячного гарнизона красных. К 30 марта потери стали запредельными - в Корниловском ударном полку в строю осталось 200 человек. Утром 31 марта в штабной домик, где находился Корнилов, попал артиллерийский снаряд. Добровольческая армия лишилась своего обожаемого командира. Командование принял на себя генерал А. Окружённые превосходящими силами противника, остатки Добровольческой армии смогли пробиться на Дон. Ледовый поход февраля-марта 1918 года, как и всё добровольческое движение, в целом, он назвал жертвоприношением за Россию во всех смыслах этого слова.
Чистым, безумным, красивым и напрасным. Действительно, как могло ничтожное меньшинство бывших царских офицеров противостоять социальным и политическим переменам, охватившим революционную страну. Они были людьми чести, им было обидно за развалившуюся армию, за разогнанное Учредительное собрание, за узурпацию власти кучкой большевиков. Они были профессионалами в военном деле, но совершенно потерялись в вихре революционных преобразований. Их политические лозунги устаревали с каждым часом - то что они сегодня провозглашали на бумаге программа Корнилова уже вчера становилось пройденным днём. Им нечего было предложить стране, народ которой видел в них воплощение всего худшего, что было в его прошлой жизни.
Богаевский со штабом расположился возле, в роще, под бурками. Мне плохо спалось от холода, от стонов, раздававшихся всю ночь из перевязочной, и от напряженного ожидания. Утром 29-го нас разбудил треск неприятельских снарядов, в большом числе рвавшихся в районе фермы.
В течение трех дней с тех пор батареи большевиков перекрестным огнем осыпали ферму и рощу. Расположение штаба становилось тем более рискованным, что ферма стояла у скрещения дорог — большой и береговой, по которым все время сновали люди и повозки, поддерживавшие сообщение с боевой линией. Но вблизи жилья не было, а Корнилов не хотел отдаляться от войск. Романовский указал командующему на безрассудность подвергаться такой опасности, но, видимо, не очень настойчиво, больше по обязанности, так как и сам лично относился ко всякой опасности с полнейшим равнодушием. И штаб остался на ферме. За ночь, оказалось, боевая линия не продвинулась. Писарев дошел до ручья, отделявшего от предместья артиллерийские казармы, обнесенные кругом земляным валом, представлявшим прекрасное оборонительное сооружение, и дальше продвинуться не мог. Атаки повторены были и ночью, и под утро — не оставившим строя раненым Казановичем, вызвали лишь тяжелые потери ранен был и полковник Писарев , но успехом не увенчались. Казанович предпринимал более «солидную» артиллерийскую подготовку.
На нашем языке это означало лишних 15—20 снарядов… Неженцев оставался в прежнем положении, встретив упорное сопротивление и будучи не в силах преодолеть жестокий огонь противника. Корниловский полк, ослабленный сильно предшествовавшими боями, таял. В его ряды на пополнение влили две — три сотни мобилизованных кубанских казаков по большей части необученных, которые, попадая сразу в самое пекло оглушительного боя, терялись и нервничали. Неженцев страдал за полк, ставил на чашку весов последнюю гирю — свое моральное обаяние и второй день уже безотлучно сидел возле цепей на кургане, вокруг которого неустанно сыпались пули, и рвали в клочья человеческое тело вражеские гранаты. Только у Эрдели дело шло по-видимому успешно: конница его заняла Сады, 177 пересекла железную дорогу и направилась к Пашковской. Станица эта, расположенная в 10 верстах к востоку от Екатеринодара — большая и многолюдная, была враждебна большевизму с первых его дней, и восстание там в ближайшем тылу екатеринодарского гарнизона сулило весьма благоприятные перспективы. Между тем, береговой дорогой к кожевенному заводу мимо нас потянулись части Офицерского полка. Скоро показался и Марков. Идет широким шагом, размахивая нагайкой и издали еще, на ходу ругается: — Черт знает что!
Раздергали мой Кубанский полк, а меня вместо инвалидной команды к обозу пришили. Пустили бы сразу со всей бригадой — я бы уже давно в Екатеринодаре был. Два близких друга — родственных по духу. В обоих — горит огонь. Только в одном он прорывается наружу ярким пламенем, другой сковал его силой воли и сознанием исключительной нравственной ответственности своего поста… В виду сосредоточения всей бригады Маркова, решено было разобрать перемешанные части и вечером в 5 часов повторить атаку всем фронтом: Маркову на артиллерийские казармы, Богаевскому против Черноморского вокзала. Батарее полковника Третьякова редким огнем подготовляет штурм казарм. Цепи наши лежат словно вросшие в землю; нельзя поднять головы, чтобы тотчас же не задела одна из тысяч летящих кругом пуль. В глубокой канаве — Марков с Тимановским, штабом три человека и командой разведчиков. Он ходит нервными шагами, нетерпеливо ждет начала атаки.
Приказ отдан, но части медлят.. Ожило поле, поднялись Добровольцы, и все живое бросилось к смертоносному валу — храбрые и робкие — падая, подымаясь, оставляя за собою на взрыхленном снарядами поле, на камнях мостовой судорожно подергивавшиеся и мертвенно неподвижные тела… Артиллерийские казармы взяты. Когда известие об этом дошло до левого фланга, Неженцев отдал приказ атаковать. Со своего кургана, на котором Бог хранил его целые сутки, он видел, как цепь поднималась и опять залегала; связанный незримыми нитями с теми, что лежали внизу, он чувствовал, что наступил предел человеческому дерзанию, и что пришла пора пустить в дело «последний резерв». Сошел с холма, перебежал в овраг и поднял цепи. Голос застрял в горле. Ударила в голову пуля. Он упал. Потом поднялся, сделал несколько шагов и повалился опять, убитый наповал второй пулей.
Не стало Митрофана Осиповича Неженцева! Потрясенные смертью командира, потеряв раненым помощника Неженцева, полковника Индейкина и убитым командира Партизанского батальона, капитана Курочкина, перемешанные цепи Корниловцев, Партизан и елисаветинских казаков схлынули обратно в овраг и окопы. А к роковому холму подходил последний батальон резерва, 178 и генерал Казанович с рукой на перевязи, превозмогая боль перебитого плеча, повел его в атаку. Под бешенным огнем, увлекая за собой и елисаветинцев, он опрокинул передовые цепи большевиков и уже в темноте по пятам бежавших двинулся к городу. Вечером этого дня Богаевский объезжал позицию. Один из живых — временно командующий полком, измученный до потери сознания, спокойно отрапортовал мне о смерти командира, подполковника Неженцева. Он лежал тут же, такой же стройный и тонкий; на груди черкески тускло сверкал георгиевский крест. От позиции большевиков было несколько десятков шагов. Они заметили наше движение, и пули роем засвистели над нами, впиваясь в тела убитых.
Лежа рядом с павшим командиром, я слушал свист пуль и тихий доклад его заместителя о боевом дне»… К ночи в штабе армии положение фронта определялось следующим образом: Бригада Маркова закрепляется в районе артиллерийских казарм. С партизанами Казановича связь потеряна и о судьбе их ничего неизвестно Корниловский полк, весьма расстроенный, занимает прежние позиции. Конница Эрдели отходит к Садам. Когда Корнилову доложили о смерти Неженцева, он закрыл лицо руками и долго молчал. Был угрюм и задумчив; ни разу с тех пор шутка не срывалась с его уст, никто не видел больше его улыбки. Не раз он неожиданно прерывал разговор с новым человеком: — Вы знаете, Неженцев убит, какая тяжелая потеря… И на минуту замолчит, нервно потирая лоб своим характерным жестом.
Пост Верховного руководителя армии занял генерал Михаил Алексеев, чьими стараниями на Дону в Новочеркасске сформировалась так называемая «Алексеевская организация» офицеров, ставшая костяком будущей армии. Должность главнокомандующего досталась генералу Лавру Корнилову — военачальнику, пользовавшемуся почти безоговорочным доверием своих подчиненных и воевавшему отчаянно и безоглядно. Много позже в своих мемуарах участники «Ледяного» похода отметят, что именно такой человек и требовался Добровольческой армии, чтобы превратить ее в реальную боевую силу.
Тем более, что в годы Первой мировой войны Лавр Корнилов проявил себя в том числе и как командир, способный сколотить отличное подразделение из любого материала. Пехотная рота Добровольческой армии, укомплектованная гвардейскими офицерами, январь 1918 года Источник: kulturologia. А формированием боевых частей и приведением их в боевую готовность занимался генерал-лейтенант Сергей Марков , которого чуть ли не в глаза называли «шпагой генерала Корнилова». Не случайно именно ему выпала вскоре честь сформировать и возглавить 1-й Офицерский полк Добровольческой армии — одну из самых стойких и боеспособных частей. Поход начинается Завершать формирование своего полка генералу Маркову пришлось уже после начала «Ледяного» похода. Приняв под давлением наступавших частей Красной армии решение оставить Ростов-на-Дону и двинуться на Кубань в расчете на поддержку кубанского казачества, командование Добровольческой армии после переправы через Дон объявило дневку в станице Ольгинской. Именно здесь 25 февраля и был сформирован Офицерский полк, в состав которого вошли три офицерских батальона и несколько более мелких частей. К этому времени в составе армии уже был один полк — Корниловский ударный, который вел свою историю еще с 1 августа 1917 года. Его командир капитан Митрофан Неженцев привел на Дон костяк своих подчиненных, которые и превратились в первый полк Добровольческой армии, сохранивший свое прежнее название.
Здесь же, в Ольгинской, из разрозненных партизанских отрядов донцов был сформирован Партизанский полк под командованием генерал-лейтенанта Африкана Богаевского. Генерал от инфантерии Лавр Корнилов в центре и командир Корниловского ударного полка капитан Митрофан Неженский сидит крайний слева с офицерами полка, Новочеркасск, январь 1918 года Источник: kulturologia. Хуже всего было с артиллерией: в распоряжении добровольцев имелись всего две артиллерийские батареи, сведенные в дивизион, в котором служили в основном юнкера артиллерийских училищ, и на вооружении у них стояли только 8 пушек-трехдюймовок разных модификаций.
Расширение Гражданской войны.
С хоров раздались голоса: — Правильно! Долой буржуев! Согласно другой документальной официальной биографии А. Железнякова[28], дело обстояло схоже, но менее конфликтно и более правдоподобно учитывая, что левые эсеры покинули Собрание вслед за большевиками, а на хорах зрителей практически не осталось : Около пяти часов утра из депутатов-большевиков во дворце находились только Дыбенко и ещё несколько человек. Железняков снова обратился к Дыбенко: — Матросы устали, а конца не видно. Что если прекратить эту болтовню? Дыбенко подумал и махнул рукой: — Кончай, а завтра разберёмся!
Железняков через левый боковой вход вошёл в зал, неторопливо поднялся в президиум, обошёл сзади стол и тронул Чернова за плечо. Громко, на весь зал, не допускающим возражения тоном сказал: — Караул устал. Прошу прекратить заседание и разойтись по домам. Чернов растерянно пробормотал что-то. Депутаты стали пробираться к выходу. Никто даже не поинтересовался, будет ли следующее заседание.
Бухарин вспоминал: «В ночь разгона Учредительного собрания Владимир Ильич позвал меня к себе… Под утро Ильич попросил повторить что-то из рассказанного о разгоне Учредилки и вдруг рассмеялся. Смеялся он долго, повторял про себя слова рассказчика и всё смеялся, смеялся. Весело, заразительно, до слёз. Последующие события Летом 1918 года при поддержке восставшего Чехословацкого корпуса и начавшейся военной интервенции стран Антанты на огромной территории бывшей Российской империи образовалось несколько региональных правительств, начавших вооружённую борьбу против созданной большевиками на II Съезде советов рабочих и солдатских депутатов власти. Во многие из них входили бывшие члены Учредительного собрания. Ряд депутатов собирался в Самаре, где эсерами был образован Комитет членов Учредительного собрания, ещё одну группу эсеровских депутатов в Екатеринодаре организовал Шрейдер.
Хотя правые партии потерпели на выборах сокрушительное поражение, так как часть из них была под запретом и агитация за них была запрещена большевиками, защита Учредительного собрания тоже стала одним из лозунгов формирующегося Белого движения. В сентябре 1918 г. Для создания госаппарата на базе структур Сибирского правительства Директория переехала в Омск; стремление части эсеров собрать депутатов и объявить об открытии Учредительного собрания, избранного в конце 1917 года, не устраивало сконцентрировавшиеся там правоконсервативные политические силы. Директория была свергнута омским гарнизоном, а её военный министр адмирал А. Колчак избран Верховным правителем России. Он заявил, что его цель — разгром большевизма, а когда это произойдет, он созовет Учредительное Национальное собрание, но отнюдь не то «партийное, которое было разогнано матросом Железняковым».
Позднее, на допросе в январе 1920 года, адмирал высказался очень конкретно о разогнанном Учредительном собрании: «Считали, что оно было искусственным и партийным. Это было и мое мнение. Я считал, что если у большевиков и мало положительных сторон, то разгон этого Учредительного собрания является их заслугой, что это надо поставить им в плюс». Съезд членов Учредительного собрания, с октября 1918 года находившийся в Екатеринбурге, пытался протестовать против переворота, в результате был отдан приказ «принять меры к немедленному аресту Чернова и других активных членов Учредительного собрания, находившихся в Екатеринбурге». Выселенные из Екатеринбурга то ли под охраной, то ли под конвоем чешских солдат, депутаты собрались в Уфе, где пытались вести агитацию против Колчака. После подавления правительственными войсками 22 декабря 1918 года большевистского восстания, Нил Фомин был убит поручиками Череченко и Борташёвским, забравшим его из тюрьмы несмотря на уже назначенный полевой суд.
На заключительном этапе Гражданской войны 6 марта 1921 года Чернов как председатель Учредительного собрания отправил по радиотелеграфу и нарочным приветствие Кронштадтскому ревкому с предложением содействия и помощи. На это в Ревель за подписью Петриченко пришёл сдержанный ответ, призывающий подождать «как развернутся дальнейшие события» в результате чего будет принято решение о сотрудничестве. До этого в Париже в январе 1921 года проходило частное совещание членов Учредительного собрания, посвящённое «обсуждению форм и способов защиты международных интересов России». Была выработана единая платформа и избрана представительная по составу исполнительная комиссия, состоящая из политического, финансового и защиты русских граждан отделов. Осенью 1922 года она прекратила свою деятельность. В период перестройки и распада СССР за созыв Учредительного собрания выступали различные политические организации и деятели, в основном радикально-демократического направления, в том числе: партия Демократический союз, включившая это положение в свою программу группа «Независимая гражданская инициатива» во главе с Юрием Афанасьевым, выступившая с этим призывом через несколько дней после августовских событий 1991 г.
Свободная демократическая партия России во главе с Мариной Салье, создавшей в 1993 г. Общественный комитет подготовки к созыву Учредительного собрания с участием около десятка демократических организаций. Отношение к Учредительному собранию в начале XXI века В 2011 году лидер партии «Яблоко» Григорий Явлинский выступил со статьей «Ложь и легитимность», в которой назвал государственную власть в России нелегитимной, а способом решения этой проблемы — созыв Учредительного собрания[32][33]. В феврале 2020 на сайте его партии появилась публикация, в которой Явлинский заявил, что «необходимо принять конституционный акт, который, наряду с оценкой событий 1917 года, должен содержать признание незаконности разгона Учредительного собрания, приведшего к национальной трагедии, оценку десятилетий государственного террора и политических репрессий, констатацию абсолютной неприемлемости использования террора, лжи и насилия в государственной политике современной России». В своих программных роликах на YouTube и в интервью он неоднократно говорил о незаконности разгона Учредительного собрания. В 2020 году судья Конституционного суда РФ Константин Арановский назвал СССР «незаконно созданным государством» и заявил, что Российская Федерация не должна считаться правопреемником «репрессивно-террористических деяний» советской власти.
По его мнению, Россия должна обладать конституционным статусом государства, «непричастного к тоталитарным преступлениям». Арановский подчеркнул, что современное российское государство было создано не как преемник Советского Союза, а «вместо и против» него. При этом судья уверен, что Россия должна возмещать вред, причиненный СССР,— но не как наследник государства-виновника, а «с верой в правду, из положительной ответственности и по милосердию». Это невозможно уже потому, что его вина в репрессиях и других непростительных злодеяниях, начиная со свержения законной власти Учредительного собрания, безмерна и в буквальном смысле невыносима» - сказал судья. В 2015 году гражданский активист Владимир Шпиталев написал заявление на имя Генерального прокурора РФ Юрия Чайки с требованием проверить законность разгона Учредительного собрания в 1918 году. Он провёл одиночный пикет с лозунгом «Верните Учредительное Собрание».
Этим же актом было установлено, что УНР будет находиться в федеративной связи с Российской Республикой. Страны Антанты не признали независимости Украины. В апреле 1918 года УНР была ликвидирована в результате государственного переворота гетмана П. Скоропадского, поддержанного австро-германскими оккупационными войсками. В декабре 1918 года после свержения войсками Директории гетмана Скоропадского и его Украинской державы УНР была воссоздана, однако лишь на части территории, на которую претендовала. ЗУНР официально преобразовывалась в автономную Западную область УНР, но де-факто сохранила значительную самостоятельность, а к лету 1919 года её территория была оккупирована польскими войсками.
Гражданская война в Финляндии была частью национального и социального брожения, вызванного Первой мировой войной в Европе. Финская гражданская война была одним из многих национальных и социальных конфликтов в послевоенной Европе, она шла с 27 января по 15 мая 1918 года между «красными» фин. Красных поддержала Российская Советская Республика, тогда как белые получали военную помощь от Германской империи и, неофициально, от Швеции шведские добровольцы фр. Во время войны Финляндия стояла на грани голода из-за постоянного недостатка продовольствия. Обе стороны противостояния прибегали к внесудебным казням и террору. В последней стадии войны около 10 000 красногвардейцев и членов их семей скрылось в Советской России.
К окончанию войны 5 мая 1918 года в плену оказалось 76 000 красных. Сенат и руководство армии долго спорили о действиях по разрешению проблемы. В конце концов было принято решение рассматривать каждый случай индивидуально, а до суда содержать пленников в заключении. Решение оказалось роковым: нехватка продовольствия и скученность людей в лагерях повлекли высокую смертность. С другой стороны, укрывшееся в Петрограде руководство лишилось в Финляндии сторонников За государственные преступления было осуждено около 70 000 человек, большая[уточнить] часть за государственную измену. К смерти приговорили 555 человек, но лишь 113 приговоров привели в исполнение.
Различные сроки наказания были определены для 60 000 граждан, из которых 10 200 помиловали 30 октября 1918. Для некоторых узников дело было прекращено за отсутствием состава преступления. В конце 1918 года в тюрьмах содержалось 6100 человек, в 1921 году — около 100 человек. В 1927 году правительство Вяйнё Таннера помиловало последних 50 заключённых. В 1973 году финское правительство выплатило компенсации 11 600 бывшим красным узникам. После гражданской войны под влиянием прогерманских сил осенью 1918 на недолгое время было создано Королевство Финляндия.
С 17 июля 1919 года Финляндия вновь стала республикой. Днём создания РККА принято считать 23 февраля 1918 года см. День защитника Отечества. В нём говорилось: …Сов? Примаковым, которое вскоре вошло в состав Красной армии. Все на защиту революции!
Поголовная мобилизация для рытья окопов и высылка окопных отрядов поручается советам с назначением ответственных комиссаров с неограниченными полномочиями для каждого отряда. Настоящий приказ рассылается в качестве инструкции во все советы по всем городам. По нему Временное рабочее и крестьянское правительство переименовано в Рабочее и крестьянское правительство Российской Советской Республики. Коалиция признала независимость Украинской Народной Республики. В России принят закон «О социализации земли», развивавший положения Декрета о земле и объявивший землю общенародной государственной собственностью 14 февраля 1 февраля по старому стилю — в Советской России введён григорианский календарь[16] «новый стиль». После 31 января наступило сразу 14 февраля.
Продолжительность 1918 года составила 352 дня. На территориях Белой России продолжал действовать старый стиль Ледовый поход Балтийского флота — операция по спасению кораблей Балтийского флота от захвата германскими и финскими войсками и переводу их из Гельсингфорса в Кронштадт. Была осуществлена в тяжёлых ледовых условиях февраля — мая 1918 года. Операцией руководил начальник Морских сил Балтийского моря Алексей Щастный. В результате операции были спасены от захвата и перебазированы 236 кораблей и судов, включая 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев, 12 подводных лодок. В советское время утверждалось, что данный документ был написан председателем Совнаркома В.
Лениным, принят 21 февраля и опубликован 22 февраля. Однако современные исследователи отдают авторство декрета Л. Сам революционер также утверждал, что именно он написал проект декрета. Один из последних российских государственных актов, написанных на дореформенной орфографии. В декрете требовалось от «Советов и революционных организаций» «защищать каждую позицию до последней капли крови», уничтожать продовольственные запасы, которые могли бы попасть «в руки врага». Железнодорожникам предписывалось уводить на восток страны подвижной состав, при отступлении уничтожать пути и железнодорожные здания.
Также объявлялась мобилизация рабочих и крестьян для рытья окопов. Пунктом 7 декрета предписывалось закрывать «…издания, противодействующие делу революционной обороны и становящиеся на сторону немецкой буржуазии, а также стремящиеся использовать нашествие империалистических полчищ в целях свержения Советской власти… Работоспособные редакторы и сотрудники этих изданий мобилизуются для рытья окопов и других оборонительных работ». На основании декрета назначенный большевиками Верховным главнокомандующим Н. Крыленко подписал 21 февраля 1918 приказ о «революционной мобилизации». Ричард Пайпс в своей фундаментальной работе «Большевики в борьбе за власть» обращает внимание на последние пункты декрета. Пункт 6 предусматривал мобилизацию на рытьё окопов «под присмотром красногвардейцев» «всех работоспособных членов буржуазного класса, мужчин и женщин» под страхом расстрела.
По мнению исследователя, «отсюда пошла практика принудительного труда, которая впоследствии применялась к миллионам граждан страны». Пункт 8 декрета объявлял: Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления. Ричард Пайпс обращает внимание, что пункт 8, таким образом, легализовал массовые расстрелы на месте безо всякого суда и следствия, открыв «эпоху коммунистического террора». Само проведение этих расстрелов было возложено на ВЧК, 23 февраля уведомившую население о том, что «контрреволюционеры» будут «беспощадно расстреливаться отрядами комиссии на месте преступления». Кроме того, сами подлежавшие расстрелам лица были определены Лениным крайне расплывчато и расширительно, что сразу вызвало протесты левых эсеров, особенно наркомюста И. Сам нарком позже вспоминал: Было трудно спорить об этом с Лениным, и вскоре наша дискуссия зашла в тупик.
Мы обсуждали огромный террористический потенциал этой суровой полицейской меры. Ленина возмущало, что я возражаю против неё во имя революционной справедливости и правосудия. В конце концов я воскликнул раздражённо: «Зачем тогда нам вообще комиссариат юстиции? Давайте назовём его честно комиссариат социального истребления, и дело с концом! Лозунг «Отечество в опасности» был в ходу ещё до революции в частности, во время Первой мировой войны , а первоисточником его является декрет Национального собрания Франции от 11 июля 1792 года, начинавшийся словами «Граждане, Отечество в опасности! Лозунг «Отечество в опасности» был предложен Пьером Верньо, главой жирондистов, в его речи перед Национальным собранием 3 июля 1792 года с призывом граждан к мобилизации и отпору против наступающих на Францию армий Пруссии и Австрии и против зреющей в стране контрреволюции[5].
Для авторов декрета Совнаркома аналогия с положением Советской России в 1918 году была очевидна. Naissaare Noukogude Vabariik — «советская республика» в период Гражданской войны в России, самопровозглашённая революционными матросами российского Балтийского флота на острове Нарген ныне Найссаар 17 декабря 1917 года. Гарнизон эвакуирован в Кронштадт 26 февраля 1918 года. Революционные матросы линкора Петропавловск в Гельсингфорсе, лето 1917 г. История «Советская республика», провозглашена 17 декабря 1917 года гарнизоном острова Нарген эстонское название Найссаар в знак протеста против эвакуации Прибалтики по условиям Брестского мира[уточнить]. Гарнизон острова, превращённого фортом в «сухопутный дредноут», контролировавший подходы к Ревельской военно-морской базе российского Балтийского флота и ревельский рейд, состоял из 80-90 революционных матросов а также артиллерийской команды , военных строителей, продолжавших начатое в 1911 году укрепление форта[1].
Инициатор создания и руководитель республики — лидер матросов анархо-коммунист Степан Петриченко, старший писарь линкора «Петропавловск» Балтийского флота Советской России[2]. Правительство по примеру Советской России именовалось Советом народных комиссаров, в составе: председателя С. Петриченко, народных комиссаров по военным и морским делам, внутренних дел, труда, финансов, здравоохранения, позднее образования. При приближении германских войск к Ревелю гарнизон Наргена 26 февраля 1918 года не принял бой, а бежал на судах в Гельсингфорс, а оттуда на военном корабле в Кронштадт, оставив на острове товарищей эти лица содержались немецкими войсками в тюрьме на Найссааре, переданы 14 ноября 1918 года эстонским властям и освобождены как политзаключённые в феврале 1919 г. Заключению Брестского мирного договора предшествовали соглашение о перемирии на Восточном фронтеПерейти к разделу « Заключение перемирия» и мирная конференция, проходившая в три этапа с 22 декабря 1917 года. На первом этапе недавно пришедшие к власти большевики, впервые вступив в международные переговоры, пытались склонить правительства стран Антанты к заключению всеобщего мира, основанного на принципе «без аннексий и контрибуций», и получили формальное согласие Центральных держав с таким подходом.
На втором этапе, последовавшем за провалом планов достижения «всеобщего демократического мира» и началом внутрипартийной дискуссии о возможности подписания сепаратного договора, советская сторона стремилась к затягиванию переговоров, используя их для ведения агитации за общемировую революцию, тогда как власти Германской империи потребовали признать их право на оккупацию территории Польши, части Прибалтики и Белоруссии; 10 февраля, после заключения Центральными державами отдельного договора с представителями Украинской центральной рады, советская делегация во главе с Л. Троцким заявила о прекращении войны и одновременно об отказе от заключения мира тактика «ни войны, ни мира». После возобновления германского наступления на Петроград В. Ленину, изначально выступавшему за немедленное подписание соглашения, удалось убедить однопартийцев в необходимости принятия германских условий «Социалистическое отечество в опасности! Третий трёхдневный этап переговоров характеризовался отказом советской делегации вступать в дискуссию и завершился подписанием договора, который 15 марта был ратифицирован делегатами IV Всероссийского съезда Советов; 27 августа между Германской империей и РСФСР было заключено дополнительное двустороннее соглашение к договору. Факт заключения сепаратного мира и условия Брест-Литовского мирного договора вызвали резкую реакцию как среди внутрироссийской оппозиции большевикам, так и на международной арене и привели к обострению Гражданской войны.
В итоге соглашение не привело к полному прекращению боевых действий в Восточной Европе и Закавказье, но стало поворотным моментом в истории региона, разделив «столкновения империй» 1914—1917 годов и последовавший за этим «континуум насилия»; сами же переговоры стали дебютом концепции «самоопределения народов», получившей дальнейшее развитие на Парижской мирной конференции. Договор был аннулирован решением советского ВЦИК от 13 ноября 1918 года на фоне революционных событий в Германии. Несмотря на свою недолговечность, второе мирное соглашение Великой войны, использовавшееся как доказательство аннексионных планов Германской империи и её союзников, получило широкое освещение в историографии. После заключения Брестского мира на советской стороне Восточного фронта остались лишь небольшие отряды завесы; 9 марта Крыленко был освобождён от обязанностей главковерха, а 27 марта последовал приказ наркомвоена о расформировании и ликвидации штабов, управлений и солдатских комитетов — на этом Русская императорская армия прекратила своё существование. В то же время заключение Германией мира на Восточном фронте практически не повлияло на ход боевых действий на Западном фронте, поскольку переброшенные туда войска были деморализованы и малопригодны для наступательных действий. Подписание Брестского мира стало причиной «растущего отчуждения» между партиями-партнёрами по первому Совнаркому — большевиками и левыми эсерами; конфликт вылился в восстание левых эсеров в июле 1918 года.
При этом вслед за первоначальной реакцией на сепаратные переговоры в исторической литературе Брестский мир многие десятилетия использовался как доказательство финансовых связей большевиков с властями Германской империи. Перемирие, объявленное на фронтах русской армии в декабре 1917 года, не привело к полному прекращению боевых действий, но стало поворотным моментом, разделившим «столкновения империй» 1914—1917 годов и «континуум насилия» в период с 1918 по 1923 год. В частности, 11 24 декабря 1917 года — в ответ на мирные инициативы большевиков — правительства Англии и Франции договорились об оказании военной помощи всем антибольшевистским силам России см. Иностранная военная интервенция в России. Сам же Брестский мир послужил катализатором «демократической контрреволюции», выразившейся в провозглашении в Сибири и Поволжье эсеровских и меньшевистских правительств и в переходе Гражданской войны от локальных стычек к широкомасштабным сражениям. После обмена ратификационными грамотами между Германской империей и РСФСР, состоявшегося 29 марта 1918 года, последовал и обмен послами — советским правительством были установлены первые официальные дипломатические отношения.
Советское посольство полпредство в Берлине стало активным проводником большевистской пропаганды, достигавшей и германских воинских частей на Западном фронте. При этом принципы советской внешней политики, заложенные в Брест-Литовске, продолжали применяться Советской Россией в последующие семь десятилетий: в эти годы СССР совмещал переговоры с правительствами стран Европы и мира с одновременной идеологической борьбой, имевшей конечной целью революционную смену власти в этих странах[274]. В частности, уже в 1918 году сотни тысяч австро-венгерских военнопленных, возвратившихся из РСФСР на родину, — включая Бела Куна[275] и Матьяша Ракоши — внесли существенный вклад в радикализацию ситуации в империи Габсбургов см. Распад Австро-Венгрии [276]. В то же время, Брест-Литовский договор предотвратил падение украинской Рады уже в феврале 1918 года, отсрочив приход большевиков к власти на территории будущей УССР. В связи с декларациями, озвученными в Бресте, и публикацией большевиками ряда секретных «аннексионистских» договоров царского правительства государственные деятели стран Антанты оказались «под огнём» как либеральных, так и левых политических кругов своих стран.
Вследствие формального признания Иоффе, Кюльманом и Черниным принципа самоопределения народов как центрального пункта переговоров, политики Антанты оказались вынуждены формулировать собственные представления по этому вопросу. При этом, как показала Парижская мирная конференция, на которой Брестский мир использовался как одно из доказательств аннексионистских намерений Центральных держав, принцип «самоопределения» был «открыт для интерпретаций»: дискуссия Троцкого и Кюльмана, предшествовавшая переговорам в Париже, стала одной из первых попыток отойти от самоопределения как лозунга и попытаться применить его к миротворческому процессу, хотя бы в границах Восточной Европы. Иначе говоря, переговоры в Брест-Литовске стали дебютом концепции «самоопределения народов», оказавшей значительное влияние на всю восточноевропейскую и закавказскую историю XX века. Брест-Литовск стал началом публичного идеологического противостояния в Европе, в рамках которого борьба между коммунистической, фашистской и либерально-демократической идеологиями определила состояние континента на начало XXI века, а «право народов на самоопределение» стало частью системы международных отношений. В ноябре 1918 года поражение Центральных держав и последовавшая за этим денонсация Брестского договора значительно укрепили позиции Ленина в большевистской парти 5 марта — Корабли Балтийского флота выведены из Ревеля в Гельсингфорс 6 марта В Петрограде открылся VII съезд РКП б Первый десант Антанты высадился в Мурманске с согласия местного Совета. Вскоре войска Союзников начали продвижение к югу 10 марта — Советское правительство покинуло Петроград 11 марта Советское правительство во главе с В.
Лениным прибыло из Петрограда в Москву и разместилось в Московском Кремле 12 марта — начат вывод кораблей Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт[29] 13 марта — в связи с германо-австрийской оккупацией ликвидирована Одесская Советская Республика. Советская власть была эвакуирована в Севастополь[30]. Активную роль в антимусульманских погромах сыграли вооружённые отряды армянской партии «Дашнакцутюн». Согласно Степану Шаумяну, в ходе столкновений с обеих сторон погибло 3000 убитых. С этой цифрой согласны Пайпс, Свентоховский и Альтштадт. Азербайджанские источники приводят цифры от десяти до двенадцати тысяч[25][2][26][неавторитетный источник?
С учётом числа жертв, мартовские события были одним из наиболее кровавых эпизодов в ходе российской революции. По словам Тадеуша Свентоховского, в умах азербайджанцев Бакинская коммуна стала горьким символом большевистско-армянского сговора, рождённого в кровавой бане мартовских событий. Эти события привели к отчуждению мусульманских масс от большевиков, власть которых оказалась недолговечной. В июле 1918 года власть в Баку перешла к Диктатуре Центрокаспия, а бакинские комиссары вынуждены были бежать в Красноводск, где они были расстреляны местными эсерами. Диктатура Центрокаспия также продержалась недолго, и в сентябре 1918 года правительство АДР установило контроль над городом в результате битвы за Баку. В Абхазии провозглашена советская власть 8 апреля — декретом СНК на местах учреждены военные комиссариаты — орган местного военного управления в Советском Союзе, а затем в республиках бывшего СССР, ответственный за военно-мобилизационную и учётно-призывную работу в Вооружённых Силах Союза и постсоветских государств не всех.
Донская Советская Республика прекратила существование. Декрет СНК от 8 мая 1918 г. Причиной начала мятежа послужила попытка советских властей разоружить легионеров. Бронепоезд «Орлик». Пензенская группировка чехословаков. Уфа, июль 1918 года Легионеры Чехословацкого корпуса Бывшая царская армия к лету 1918 года уже прекратила своё существование, в то время как Красная армия и белые армии только начали формироваться и, зачастую, не отличались боеспособностью.
Чехословацкий легион оказывается чуть ли не единственной боеспособной силой в России, его численность возрастает до 50 тыс. Отношение большевиков к чехословакам из-за этого было настороженным. С другой стороны, несмотря на выраженное чешскими руководителями согласие на частичное разоружение эшелонов, среди самих легионеров это было воспринято с большим недовольством и стало поводом к враждебному недоверию к большевикам. Тем временем советскому правительству стало известно о секретных переговорах союзников о японской интервенции в Сибири и на Дальнем Востоке. Однако 5 апреля японский адмирал Като без предупреждения союзников высадил во Владивостоке небольшой отряд морской пехоты «для защиты жизни и собственности японских граждан». Советское правительство, подозревая Антанту в двойной игре, потребовало начать новые переговоры о перемене направления эвакуации чехословаков с Владивостока на Архангельск и Мурманск.
Германский генштаб, со своей стороны, также опасался скорого появления на Западном фронте 40-тысячного корпуса, в то время когда у Франции уже иссякали последние людские резервы и на фронт спешно стали отправлять так называемые колониальные войска. Под давлением посла Германии в России графа Мирбаха 21 апреля нарком иностранных дел Г. Чичерин направил телеграмму Красноярскому совету о приостановлении дальнейшего передвижения чехословацких эшелонов на восток: Опасаясь японского наступления на Сибирь, Германия решительно требует, чтобы была начата скорая эвакуация немецких пленных из Восточной Сибири в Западную или в Европейскую Россию. Прошу употребить все средства. Чехословацкие отряды не должны передвигаться на восток. Легионеры восприняли это распоряжение как намерение советского правительства выдать их Германии и Австро-Венгрии как бывших военнопленных.
В атмосфере взаимного недоверия и подозрительности инциденты были неизбежны. Один из них произошёл 14 мая на станции Челябинск, где остановился эшелон с военнопленными венграми и немцами. Чехословаки, увидев плохие условия, в которых содержались пленные, поделились с ними частью своего продовольствия и табака. Когда же состав тронулся, кто-то из пленных бросил в чехов чугунную ножку от печки, в результате чего один из чешских солдат был тяжело ранен и потерял сознание. В ответ легионеры остановили поезд и подвергли самосуду виновника. Остальные пленные потом вспоминали, что убитый еще перед отправлением со станции объявил, что должен убить хотя бы одного чеха до отъезда.
По следам этого инцидента советские власти Челябинска на следующий день арестовали десять легионеров.
Я радовался, что судьба наша в его руках, и верил ему. Я никак не мог думать, что ровно через десять дней я увижу его мертвым. Корнилов посетил также Быча и Рябовола. Сведение об этом последнем обстоятельстве облетело всех кубанцев и было предметом самого оживленного обсуждения. Исполнение элементарной вежливости Корниловым сначала удивило казаков, а потом привело их в восхищение. Вниманием к представителям кубанцев Корнилов купил сердца казаков. Как мало казаки вообще избалованы вниманием со стороны предержащих властей и как они реагируют на всякую к ним ласку, свидетельствует следующий случай.
В мае месяце 1918 года, когда Быч был в Новочеркасске, как-то к нему в номер гостиницы зашел генерал Сергей Леонидович Марков и, застав там несколько членов правительства, вступил с ними в беседу и около часа оживленно толковал на разные темы. Все знали, что генерал Марков очень не жаловал Кубанской Рады и на походе по ее адресу отпускал разные крылатые словечки. Но теперь радяне совершенно забыли его прегрешения и говорили: "Вот человек, который, когда нужно, умеет быть солдатом, а когда потребуется, то держится профессором". Быч, передавая мне свое впечатление о Маркове, говорил: "Вот бы нам такого походного атамана! В июне 1919 года перед совещанием с Деникиным все казачьи атаманы Дона, Кубани, Терека и Астрахани серьезно говорили о том, что если бы Круги и Рада постановили, а Деникин согласился стать во главе всех казачьих войск, то этим подводился бы правовой фундамент власти Добровольческого главного командования и прекратились бы разговоры о "захватническом" ее происхождении. С занятием станицы Елизаветинской атаману и правительству представлялась возможность выполнить пункт второй соглашения в Ново-Димитриевской путем поднятия елизаветинцев и казаков соседних с ними станиц на борьбу с большевиками. Но, к большому нашему удивлению, заведовавший переправой генерал Эльснер, ссылаясь на распоряжение генерала Корнилова, отказался перевезти на правый берег не только правительство и Раду, но и меня и штаб Покровского. Двое суток мы провели в вынужденном бездействии, пока шли кровопролитные бои на подступах к Екатеринодару.
На третий день я с трудом один переправился в Елизаветинскую и пошел к Корнилову, чтобы объясниться по поводу его странного распоряжения. Корнилов на этот раз был очень сух. Когда я начал говорить ему о поведении генерала Эльснера, он меня прервал. Я не люблю, когда мои приказания выполняются не точно. Паром мал, а успех дела зависит от скорейшей переправы строевых частей. Вслед за тем Корнилов сообщил, что на случай взятия Екатеринодара, что должно произойти дня через два, он назначает генерал-губернатором города генерала Деникина. Подтвердив это распоряжение входившему в этот момент генералу Деникину, Корнилов тут же стал отдавать приказания новому генерал-губернатору. Заметив недоумение на моем лице, Корнилов прибавил: "Это я делаю на первые дни, пока все не успокоится".
Большевики под Екатеринодаром отчаянно сопротивлялись, и осада города затянулась. По дороге ко мне присоединился член Кубанской Рады со стороны иногороднего населения Николай Николаевич Николаев депутат IV Государственной думы , который ехал к ставке с тою же целью. Нам навстречу поминутно попадались телеги с ранеными, а также идущие группами легкораненые. Всех их Николаев расспрашивал о положении дел на фронте, наконец он, не доезжая верст пяти до ставки, сказал мне: -- Знаете, Александр Петрович, я вернусь назад за вещами, не подлежит сомнению, что Екатеринодар сегодня возьмут, это общее мнение раненых. Николаев вернулся обратно в станицу. Когда я подъезжал к исторической теперь молочной ферме, где расположился Корнилов со штабом, то несколько гранат разорвалось очень близко от леска, окружающего ферму. Какой-то офицер крикнул мне, чтобы я держался правее, так как по дороге, по которой я ехал, только что снарядом разорвало на куски офицера [Кубанца, есаула Шкуропатского. У входа в домик, где помещался Корнилов, я встретился с Романовским, который сказал мне: "Входите, вас командующий ждет".
Тут же нагнал меня Быч, и от него я узнал, что нам в станицу было прислано приглашение на совещание, но нарочный меня уже не застал. В маленькой комнате, в которой на следующий день был убит Корнилов, сидели: сам Корнилов, Алексеев, Деникин и Богаевский. Марков лежал под стеной на полу и, видимо, спал. Когда вслед за мной и Бычом вернулся Романовский, Корнилов открыл заседание. Оказалось, что попытка взять Екатеринодар успеха не имела. Большевики, растерявшиеся в первые дни, теперь оправились и подкрепляемые по трем железнодорожным линиям с Тихорецкой, Кавказской и Новороссийска держатся очень упорно. Мы понесли громадные потери, убит полковник Неженцев, все переутомлены. Ставился вопрос, следует ли при данных условиях продолжать осаду города или необходимо отойти, и если отходить, то в каком направлении?
Когда пришла очередь давать заключение, я и Быч высказались за необходимость продолжения осады, так как всякое иное решение, по нашему мнению, означало общую неминуемую гибель. Деникин и Романовский высказались за немедленный отход от Екатеринодара, считая взятие города делом безнадежным. Богаевский полагал, что город взять можно, но удержать его нельзя. Разбуженный Марков заявил, что если он, генерал, так переутомился, что заснул на совещании, то каково же состояние рядовых бойцов. Он находил, что нужно отойти от города и двинуться по казачьим станицам в горы, в Терскую область. Алексеев считал, что Екатеринодар нужно взять штурмом. Последним говорил Корнилов: "Отход от Екатеринодара будет медленной агонией армии, лучше с честью умереть, чем влачить жалкое существование затравленных зверей". Таким образом, голоса совещающихся разделились надвое поровну.
Голос председателя дал перевес мнению за штурм Екатеринодара. Корнилов тут же отдал распоряжение: завтра, то есть 31 марта, дать отдых войскам, а с рассветом 1 апреля начать штурм Екатеринодара. После этого Марков внес предложение: для подъема настроения в войсках все начальство, кубанский атаман, правительство и Рада должны идти впереди штурмующих. Никто против этого не возражал. Когда я вернулся в станицу Елизаветинскую, то узнал, что здесь циркулируют самые радостные слухи о предстоящем сегодня вечером взятии Екатеринодара. Говорили уже, что половина Екатеринодара в наших руках. Из-за веры в эти слухи у генерала Покровского произошел очень печальный случай. Если не ошибаюсь, 28 марта кто-то доложил Покровскому, что Екатеринодар взят.
Дело было уже вечером, но Покровский распорядился послать в Екатеринодар квартирьеров во главе с полковником Пятницким. Пятницкий проехал незамеченным нашими редкими цепями прямо к расположению противника в черте города. Тяжело раненный полковник Пятницкий свалился с лошади, остальные бросились врассыпную. По всей линии противника поднялась тревога и долго не утихала самая интенсивная стрельба. Полковник Пятницкий, пользуясь темнотой и суматохой, ползком добрался до наших цепей и был подобран санитарами. Об этом случае Корниловым было упомянуто в приказе, причем указывалось, что самочинной выходкой Покровского была сорвана предполагавшаяся ночью внезапная атака города Екатеринодара. Когда после осмотра мы шли по площади, я увидел, что ко мне со стороны окраины станицы быстро идет, почти бежит священник бывшей Кубанской армии; издали он делал мне знаки и что-то кричал. Я пошел к нему навстречу; священник всхлипывал и что-то твердил, чего я долго не мог понять.
Между тем вслед за моим протестом и как бы в ответ на него, последовало новое распоряжение о назначении генерала Покровского командующим тыловым районом Кавказской армии, куда, таким образом, вошла и Кубань. Значение местной власти сводилось к нулю. В Екатеринодар прибыл Покровский. Деникин, - заявил мне Покровский, - настаивает на немедленном аресте Кулабухова и всех видных представителей оппозиции, всего около тридцати-сорока человек. Кулабухов же должен быть арестован в первую очередь. Я начал доказывать Покровскому, что эти аресты совершенно недопустимы, что пользы от этого, разумеется, никакой не будет. Я согласился на просьбу Покровского помочь ему устроить такое совещание, причем Покровский просил, чтобы все это происходило у меня. Согласившись и на это, я потребовал, однако, у Покровского, чтобы он гарантировал личную неприкосновенность всех членов Рады, которые придут на совещание.
Покровский заверил меня своим честным словом, что он гарантирует полную безопасность участникам совещания. Разговор этот происходил 5 ноября в 4 часа дня. Совещание было назначено в тот же день, в семь часов вечера. В присутствии Покровского я написал председателю Краевой рады Ивану Макаренко записку о том, что прошу представителей оппозиции ко мне на совещание. Для того, чтобы это не бросилось в глаза, я пригласил и лидеров, поддерживавшей меня группы. Все они обещали придти, предупредив, что немного опоздают. Но не было еще семи часов, когда я, сидя у себя в кабинете, услышал, что по лестнице поднимается большая группа лиц. Меня это заинтересовало и я послал узнать в чем дело.
Оказывается, это пришел ген. Покровский и с ним человек семь-восемь офицеров. Я тогда пригласил Покровского в кабинет к себе и спросил его: - Что же все это означает? В ответ на мой вопрос Покровский довольно развязно заявил, что он решил при выходе с совещания арестовать «всех этих господ». Осуществление вашего проекта я считаю совершенно недопустимым... Я отвечаю за свои поступки. Я дал слово, а теперь беру его обратно. Мною уже отдан соответствующий приказ гвардейскому дивизиону окружить этот дом.
Тогда я заявил Покровскому, что не допущу ареста и что совещание у меня не состоится, так как предателем я не был и не буду. После разговора со мною Покровский согласился отпустить офицеров и дал слово, что отменит все свои распоряжения. Однако я все же принял меры предосторожности, немедленно вышел в соседнюю комнату и протелефонировал Ивану Макаренко, что сам приду в Раду и что назначенное совещание отменяется. Предупреждение, как оказалось, было сделано своевременно. После этого Покровский снова пришел ко мне в кабинет и сообщил список лиц, которых он считает необходимым арестовать. В списке было человек тридцать. На мое возражение, что это совершенно недопустимо, Покровский ответил, что он готов ограничиться и меньшим числом; при этом он высказался в том смысле, что хорошо 6ылo бы, если бы подлежащие аресту разбежались. Последнее указание я пропустил мимо ушей, так как уж, конечно, я не мог делать такого предложения своим политическим противникам.
После долгих переговоров Покровский остановился на шести лицах, подлежащих аресту. Об этом он сообщил мне официально, как о своем ультимативном требовании, в случае неисполнения которого он прибегнет к силе оружия. Его ультимативное письмо начиналось по общей форме словами: "Милостивый государь". Об этом ультиматуме я доложил в заседании Рады на словах, потом прочел письмо. Выход из создавшегося положения я видел в немедленной посылке делегации от Рады к Деникину. В раскаленной атмосфере выступил после моего доклада с речью Иван Макаренко. Решено было, не более не менее, как захватить власть и арестовать атамана. Выступив на эстраду, Макаренко заявил: - Атаман, по-видимому, рекомендует нам подчиниться такому решению; из этого совета видно, что атамана у нас нет.
Поэтому я предлагаю передать власть президиуму Краевой Рады.. На мои протесты, что я такого заявления не делал и на мои требования дать мне слово Макаренко заявил: - Я не могу предоставить вам слово, потому что у нас атамана нет. Это видно и из того, что ген. Покровский обращается к атаману, не как атаману, а как к "милостивому государю". Члены Рады реагировали па все это совершенно неожиданным для Ивана Макаренко образом. В зале послышались возгласы: - У нас есть атаман… Нужно сменить председателя... В хаотической, бурной обстановке было предложено поставить вопрос о доверии атаману и председателю краевой Рады. Был объявлен перерыв, после которого Иван Макаренко вышел и покаянным голосом заявил, что он сознает свою ошибку и что, считая дальнейшее пребывание на посту председателя для него невозможным, просит отпустить его на свободу.
Рада ответила на эти покаянные речи гробовым молчанием. И когда был поставлен вопрос о доверии атаману, Рада большинством всех против одного выразила мне свое доверие. На этом заседание закончилось. Уходя, я обещал членам Рады переговорить о мирной ликвидации инцидента с Деникиным и Романовским. Список, как выяснилось, был уже увеличен Покровским еще на десять человек. Все эти лица были арестованы. Я тогда написал и послал Деникину телеграмму, в которой сообщал, что мною посылается ему делегация, которую настойчиво прошу выслушать. Эта телеграмма не была послана.
Ее возвратил мне с телеграфа генерал Покровский и при этом сообщил, что согласно его распоряжению на провода принимаются только телеграммы, посылаемые с его ведома. В действительности же телеграмма была задержана. Кулабухов тем временем был приговорен к смертной казни. Вечером я отправился на прямой провод, соединился с помощником Главнокомандующего генералом Романовским и обратился к нему «от себя и всех кубанских казаков» с просьбой «во имя заслуг казачества, жертв, понесенных ими, во имя моря пролитой казачьей крови» принять меры к тому, чтобы этот приговор не был приведен в исполнение. Кроме того, я просил принять делегацию, которая сейчас выезжает по этому же вопросу. Романовский ответил мне, что доложит Деникину о моем ходатайстве по поводу смягчения участи Кулабухоза. Однако он сомневается в успехе этого ходатайства. Покровский был на станции.
Я попросил его подтвердить, что он ничего против посылки делегации не имеет, что он и сделал. Но ответа я не получил. В ночь на 7-е ноября мне прислали телеграмму, адресованную на имя Покровского, в которой говорилось о том, что «Главнокомандующий просьбу Войскового атамана отклонил». Какую просьбу — неизвестно. Это было в пять часов утра. Утром мне было доложено, что Кулабухов уже повешен, что Покровский приказал привести в исполнение приговор военно-полевого суда, как только получил эту телеграмму. Должен добавить ко всему этому, что Покровский дал мне слово, что без ведома Деникина и утверждения приговора он Кулабухова не повесит. Ввиду этого я заявил в Раде о том, что не сомневаюсь, что наша.
Оказалось, однако, что когда делегаты обратились со своим ходатайством к Деникину, последний заявил: - К сожалению, уже поздно: приговор приведен в исполнение. Попятно, что члены делегации, которым Покровский также дал слово, что он подождет с приведением приговора в исполнение до выяснения результатов их ходатайства, были страшно возмущены всем происшедшим. Когда был повешен Кулабухов, в Екатеринодар прибыл Врангель. Я обратился к нему с просьбой умерить воинственный пыл Покровского. Врангель ответил, что он сделает все, чтобы парализовать дальнейшую деятельность Покровского, которую он считает нецелесообразной. Это было необходимо, потому что Покровский говорил, что и все остальные арестованные будут повешены и что уже готовы виселицы. Арестованные лидеры оппозиции были высланы за границу. Так закончился разгром Кубанской Рады.
После неудачной попытки генерала Покровского вернуться победным маршем в Екатеринодар, его расстроенный отряд устремился по направлению к горам на станицу Калужскую... Поговаривали, что генерал Покровский, по ходу своего последнего бега из Екатеринодара, заглядывал в станицу Калужскую со своей свитой. Но под напором «красных» бывшему главкому Кубанской армии пришлось уходить в Новороссийск, а позже он эмигрировал в Болгарию, не без надежды вернуться за кладом. Но и он вскоре был убит... Автор - кубанский офицер, ушедший за границу с Белой Армией, но затем изменивший свои взгляды, Николай Свидин. А вот дальше разговор невозможен без цитат — иначе наше мнение о книге покажется злостной клеветой на автора! Ибо книга Н. Свидина по своему уникальна — не припомню, чтобы кто-то так хвастался низостью своего поведения!
Итак: автор узнает, что его ищет генерал Покровский. В болгарском городе Трново Покровский снабжает Свидина деньгами и посылает в порт Бургас. Здесь принадлежащее одному полковнику судно должно доставить действующим на кавказском берегу России партизанам оружие и добровольцев. Но как он ошибся если, конечно, все описываемое имело место быть!.. Предстояло спрятать огромной ценности сокровища - собственность банков и частных лиц, погибших при революции - вывезенные Покровским при отступлении. Когда, наконец, все было закончено, стало известно, что из Софии пришел приказ их арестовать, и они бежали к турецкой границе. При преследовании были убиты несколько болгар и товарищ Свидина, самому же ему удалось добраться до Константинополя — где он узнал, что генерал Покровский убит. Я буквально был раздавлен ответственностью, которая с этого дня легла на мои плечи!..
Что же я должен был делать? На этот вопрос я отвечал словами торжественной клятвы, которую мы дали генералу Покровскому: никогда никому не говорить о сокровище без формального разрешения… Я хорошо был знаком с обычаями наших крупных военачальников и был уверен, что они растранжирят по глупому сокровище! К утру я уже принял решение: не говорить никому о сокровище!.. Ни один читатель не может упрекнуть меня в том, что я не выполнил свой долг перед Родиной! Читателю известно, сколько я страдал во имя этого долга!.. Автор отправляется в Бельгию, где живет знавший его деда генерал Рафимович по-видимому, имеется ввиду генерал Рафалович - ред. Совершенно невероятно такое решение со стороны почтенного генерала - думаю, что его имя надо оградить от такой клеветы! Но тот заболел, и Свидин вынужден вернуться в Брюссель.
Между тем Арман решил, что деньги поделили между собой Свидин и барон, и донес в полицию. Свидина выпустили через 13 дней.
Всем присутствующим было понятно, что Корнилов уже всё заранее решил, и совет ему нужен лишь для того, чтобы внушить военачальникам, а через них и всей своей армии, собственную непреклонность и уверенность в победе. Мнения разделились. С Корниловым были согласны Алексеев и Филимонов с Бычем. Деникин, Романовский, Марков, Богаевский были против продолжения неудачно складывавшейся операции. Алексеев предложил перенести решающую атаку на послезавтра — 1 апреля, использовав день 31 марта для отдыха и перегруппировки оставшихся войск.
Корнилов согласился с Алексеевым и подвёл черту: Итак, будем штурмовать Екатеринодар на рассвете 1 апреля. Отход от Екатеринодара будет медленной агонией армии. Лучше с честью умереть, чем влачить жалкое существование затравленных зверей. После выступления генерала Алексеева было решено отложить штурм на один день и произвести его 1 апреля [12]. Несмотря на то, что все начальники заявили об обречённости последней атаки, Корнилов назначил её, тем не менее, на утро 1 апреля. Сутки давались войскам на отдых [17]. Генерал Марков, на совещании из-за большой усталости почти спал.
Он молча выслушал решение о продолжении штурма. Вернувшись в свой полк, он сказал - завтра штурмуем Екатеринодар, город мы не возьмем, и все погибнем, у кого есть чистое белье наденьте, оно вам больше не понадобится. Основная статья: Судьба тела генерала Корнилова Ферму на берегу Кубани, в которой находился штаб Корнилова, красные обстреливали несколько дней. Подчинённые многократно просили главнокомандующего перенести штаб в другое, более безопасное место, однако Корнилов относился равнодушно к рвущимся рядом снарядам [18] [19]. Ночь на 31 марта Корнилов не спал. По свидетельству адъютанта Хаджиева , Лавр Георгиевич выглядел совершенно измождённым: «глаза его были неестественно открыты и блестели на жёлтом от усталости лице. Мне показалось, что я вижу на лице Верховного предсмертную пыль… Я постарался отогнать эту мысль» [17].
Место, где скончался генерал Корнилов В 6 часов утра Корнилов попрощался с телом М. Долго смотрел в лицо покойного. Затем снова вернулся в дом, принял доклады Богаевского и Деникина, намечал места завтрашней атаки по карте. В 7:20 утра очередной снаряд, выпущенный большевиками по ферме, пробил стену здания и разорвался внутри, когда генерал сидел за столом. Он умер, вынесенный на воздух, на руках А. Деникина , И. Романовского , адъютанта — поручика В.
Долинского, командира текинцев Хана Хаджиева. Тело Главнокомандующего в сопровождении текинского конвоя отвезли в немецкую колонию Гначбау [25] правильное название немецкой колонии в русском написании - Гнадау , где убитого уложили в простой сосновый гроб, в который кем-то были положены свежие весенние цветы. Священник Елизаветинской отслужил панихиду , и 2 апреля Корнилова тайно похоронили, при этом оказать последние почести генералу были допущены лишь несколько самых близких лиц. Рядом с Корниловым был похоронен уважаемый им человек и боевой товарищ — М. Чтобы не привлекать внимание посторонних, обе могилы тщательно сровняли с землёй, и старшие военачальники Добровольческой армии, прощаясь с Главнокомандующим, намеренно обходили захоронение стороной, чтобы лазутчики красных не смогли точно определить место захоронения. Деникин и Романовский распорядились скрыть от сражающейся армии гибель её Главнокомандующего хотя бы до вечера, но весть мгновенно облетела войска. Алексеев издал приказ о назначении Деникина командующим армией.
Деникин, и до этого считавший правильным отступить от Екатеринодара, понимал, что смерть Корнилова так сильно подорвала боевой дух белых, что победа стала невозможной [26]. Теперь, после вступления в командование армией, его главной задачей стал не отвод её «с честью» из создавшегося положения, но спасение людей и сохранение шанса на продолжение начатой Корниловым борьбы [27]. Положение, в котором оказался новый главнокомандующий, диктовало только одно решение: прекращение штурма города и отрыв форсированным маршем от екатеринодарской группировки армии А. В середине дня 31 марта Деникин, Алексеев, Романовский, А. Филимонов и Л. Быч решили отходить на север, к станице Медведовской , а дальше — на Дядьковскую [28]. Отход белых от Екатеринодара.
Подвиг генерала Маркова[ править править код ] Основная статья: Бой у станицы Медведовской В ночь с 31 марта на 1 апреля Добровольческая армия сняла осаду кубанской столицы и двинулась к Медведовской. При оставлении Елизаветинской , когда большевики уже почти окружили станицу, обозное начальство не верно, решение было принято командованием армии и оставлено было около 200 человек, часть из них были забраны однополчанинами, чтобы не оставлять красным на растерзание не нашло иного выхода, как оставить 64 тяжелораненых, для которых транспортировка была равносильна смерти, на попечение врача и сестёр милосердия — в надежде на великодушие красных. С ними были оставлены и деньги. Однако пришедшие следом большевики убили 53 раненых добровольцев, и лишь одиннадцати удалось избежать расправы. Акт Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков при Главнокомандующем ВСЮР , составленный чиновниками министерства юстиции в Екатеринодаре 20 марта 1919 года, свидетельствовал о случаях злодеяний красных в отношении мирного населения, раненых добровольцев и медицинского персонала, оставленного за ними ухаживать [29] : Около 20 раненых было оставлено для того, чтобы отвезти их в Екатеринодар и показать как пленных. Оставили по 2 на каждую найденную телегу для перевозки. Остальных зарубили.
А раненных целый день возили по Екатеринодару и всячески глумились над ними. Впоследствии они были помещены в госпитали, и некоторые из них дожили до прихода белогвардейцев в город во втором Кубанском походе. Выяснить точное число и все имена убитых большевиками в лазаретах станицы Елизаветинской раненых и больных участников Добровольческой армии не удалось, но по показанию одного казака, закапывавшего трупы, он насчитал положенных в могилу 69 тел. Кроме того, тогда же были убиты и две сестры милосердия, из которых одну большевики бросили в Кубань, а другую, совсем молодую девушку, институтку 6 кл[асса] Веру Пархоменко, расстреляли за кладбищем станицы. Акт расследования по делу об избиении большевиками в лазаретах станицы Елизаветинской раненых и больных участников Добровольческой армии [30] Рисунок С. Ефремова «Подвиг генерала Маркова».
Впрочем, и лидеры белых с самого начала пытались обозначить его как своего рода религиозное действо: крошечный отряд праведников, над которым реет знамя национальной России. В страшную непогоду а весна в тех краях в 1918 году выдалась крайне холодной и снежной , зачастую форсируя вброд речки с ледяной водой, Добровольческая армия с тяжелыми боями пробивалась через отряды красных. Станицы боялись принимать добровольцев - неминуемо последовала бы месть большевиков. Рассказывая об одном из боев, генерал Марков поведал о снежной метели и ледяной корке, покрывшей шинели и фуражки белогвардейцев.
Сестра милосердия, слушавшая рассказ, воскликнула: «Да ведь это же настоящий Ледяной поход! Это определение закрепилось за ним навсегда, став более известным, чем Первый Кубанский или Корниловский. По всей логике, армия должна была погибнуть, и в том, что она уцелела, белогвардейцы видели промысел Божий, благословение на миссию спасения России. Они рассуждали примерно так: «Если мы выжили в Ледяном походе, значит, наше дело нужно для Отечества». В Екатеринодаре, куда направлялась армия, у власти стояло антибольшевистское кубанское правительство атамана Филимонова. Но уже на подходе добровольцы узнают, что оно пало и в городе правят большевики. Цель операции потеряна, и Корнилов принимает отчаянное решение: «Черт с ним, все равно идем на Екатеринодар, попытаемся его взять». Тогда у Добровольческой армии хотя бы появится своя земля, она не будет «приживальщиком» у казаков. И как только о победе станет известно всем, придет подмога - казаки и офицеры... А дальше происходит то, что участники похода восприняли как чудо.
В кубанских степях добровольцы встретили кубанский правительственный отряд генерала Покровского, одного из первых русских военных авиаторов и, по утверждению современников, человека отчаянно жестокого. Вместе вооруженные отряды насчитывают шесть тысяч человек. Это давало надежду на успех штурма. Кроме того, по их призыву весь город встал на защиту. Они убедили жителей, что если в Екатеринодар войдут корниловцы, они устроят резню. В уже, по сути, начавшейся Гражданской войне и белые, и красные пленных действительно не брали, а перед смертью подвергали своих жертв страшным мучениям. Известна фраза Корнилова: «Мы уходим в поход, и я приказываю: пленных не брать. Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я принимаю на себя». Кроме того, и держать пленных было негде: тыла у армии не существовало. Первый штурм Екатеринодара красные успешно отбили.
Потери белых были чудовищными. Вечером Корнилов заявляет на совещании, что положение очень тяжелое, но он не видит иного выхода, как идти на следующий день на новый штурм. А через несколько часов, ранним утром 13 апреля 1918 года, он погибает... Многие из мемуаристов, фанатично преданных памяти белого вождя, признают: при повторном штурме малочисленная Добровольческая армия, вероятнее всего, полегла бы под стенами Екатеринодара. И парадоксальным образом символ и знамя белой идеи - генерал Корнилов - собственной гибелью спас свое детище. Значение его фигуры для белой борьбы было выражено известными строчками эмигрантского поэта Ивана Савина: «Мы и живые безжизненны, Он и безжизненный - жив». Ни Колчак, ни Деникин, ни Юденич не были символами белой борьбы в той мере, какой им был Корнилов... Деникин, сменивший Корнилова на посту командующего, принимает единственное верное решение: отводит остатки войск от Екатеринодара. Несколько суток армия была на волоске от гибели, спасаясь от преследования большевиков. Были дни, когда она металась, как мышь в мышеловке, но тем не менее смогла выскользнуть.
В немалой степени этому помогла и беспечность красного командования, посчитавшего, что разбитая под Екатеринодаром «офицерская банда», как они выражались, уже не представляет опасности. Помогло белым и то, что на Дону начались антибольшевистские восстания. И те же самые казаки, которые совсем недавно с проклятиями прогоняли белогвардейцев с Дона, теперь просили их прийти на помощь. Рассказывают, что когда Алексеев услышал об этой мольбе казаков, он встал на колени, перекрестился и сказал: «Смилостивился Бог. Прозревает Россия»... Происходит и еще одно стечение обстоятельств: с румынского фронта к добровольцам прибывает бригада под командованием полковника Дроздовского. Это были блестяще экипированные и вооруженные офицеры, которые пробирались к Корнилову. Однако не все было так благостно. Новый атаман, пришедший к власти на освобожденном от большевиков Дону, Петр Краснов, заявляет о своей ориентации на Германию. В отдельных районах Таганрога, Ростовской области уже находились немецкие полки, пришедшие туда по Брестскому миру.
Немцы цинично грабят край, но щедро помогают Краснову оружием и боеприпасами, которые тот передает добровольцам. Происходит странная вещь: Добровольческая армия заявляет, что воюет на стороне Антанты, но в то же время живет за счет той помощи, которую получает от Краснова, а тот в свою очередь - от немцев.
100 ЛЕТ: ДНЕВНИК 1-ГО КУБАНСКОГО ПОХОДА. 28-31 марта. ШТУРМ ЕКАТЕРИНОДАРА
Штурм екатеринодара. Ледяной Кубанский поход Корнилова. Штурм Екатеринодара Добровольческой армией. Штурм Екатеринодара Корниловым. Первый ледяной поход Корнилова. Штурм Екатеринодара март 1918. Бои за Екатеринодар 1918. Генерал Корнилов. Решение о штурме Екатеринодара было принято на совещании представителей Советов и ревкомов Ейского, Майкопского, Таманского, Екатеринодарского, Баталпашинского отделов Черноморской губернии и 39-й дивизии, состоявшемся в станице Крымской. С осени 1918 до лета 1919 году Колчаку удавалось успешно вести военные действия против большевиков. Март 1918 год Екатеринодар, Основную громоздкую часть ценностей спрятали в островке ботанического сада, отступили к станице Калужской. Разбили лагерь на окраине станицы. Штаб расположился в здании школы, где и было принято решение спрятать ценности.
Первый Кубанский («Ледяной») поход Добровольческой армии
17 августа 1918 года в Екатеринодар без единого выстрела вошла Добровольческая армия под командованием генерала Антона Деникина. Ровно через 19 месяцев — 17 марта 1920 года белых выметут из столицы Кубани войска советской армии. Решение о штурме Екатеринодара было принято на совещании представителей Советов и ревкомов Ейского, Майкопского, Таманского, Екатеринодарского, Баталпашинского отделов Черноморской губернии и 39-й дивизии, состоявшемся в станице Крымской. Март 1918 год Екатеринодар, Основную громоздкую часть ценностей спрятали в островке ботанического сада, отступили к станице Калужской. Разбили лагерь на окраине станицы. Штаб расположился в здании школы, где и было принято решение спрятать ценности. Пе́рвый штурм Екатеринода́ра — операция зародившейся Добровольческой армии по взятию кубанской столицы, проходившая с 27 марта (9 апреля) по 31 марта (13 апреля). Погиб 31 марта 1918 г. при штурме Добровольческой армии Екатеринодара (в один день с генералом Л.Г. Корниловым). После освобождения города, 3 сентября 1918 г. его останки были преданы земле в ограде церкви Воскресения Господня. 10 апреля 1918 г. Добровольческая армия, которую так и не удалось уничтожить при отходе с Дона, начала штурм Екатеринодара. Бои носили исключительно тяжелый характер. Взять город не удалось, на 1(14) апреля был назначен решающий штурм, командующий армией ген. от инф.
Жертвы Августа 1918 года.
Начался, ставший уже легендарным, 1-й Кубанский Ледовый поход. В нашем представлении, белогвардейское движение - это что-то смертельно опасное для молодой советской республики. Думаю, многих удивит тот факт, что Добровольческая армия насчитывала в тот момент всего 2 400 штыков и сабель, а противостояла ей вся рабоче-крестьянская страна. Генерал Лавр Корнилов был слабым политиком Генерал Лавр Корнилов был слабым политиком Покажем, как умеет умирать русская армия Более детально, в состав Добровольческой армии в феврале 1918 года входило 242 штаб-офицера, 2 087 обер-офицеров, 1 076 нижних чинов и ударников, 630 добровольцев. При этом им противостояла 20-тысячная группировка красных под командованием бывшего казачьего подъесаула И. Движение на Екатеринодар сопровождалось тяжёлыми боями. Силы таяли на глазах, и для корниловцев было ясно, что перевес сил не на их стороне и перевес этот для них смертелен. Генерал Л. Корнилов, шедший во главе Ледового похода, лучше других понимал бесперспективность начатого им дела. Не случайно, что для себя он желал скорейшей смерти, а в целом говорил: "Если не суждено будет победить - покажем, как умеет умирать русская армия".
Другой вождь белогвардейцев - генерал М. Алексеев - перед походом говорил: "Мы можем вернуться, если только будет милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы хоть одна светлая точка была среди охватившей Россию тьмы…".
Анархисты вышли из Совета. Большевики Темрюка организовали красногвардейский отряд численностью в 300 человек.
В станице Старовеличковской произошло объединение красногвардейских отрядов станиц Старовеличковской, Роговской, Поповической, Ивановской, Полтавской, Старонижестеблиевской, Старонижеджерелиевской, Новониколаевской, Андреевской, Старомышастовской. Объединеный отряд Красной гвардии насчитывал до трех тысяч человек. Его возглавил матрос-большевик А. В Екатеринодаре по инициативе Кубанского краевого правительства прошла манифестация, организованная в защиту Учредительного Собрания. Несмотря на широкую рекламу, участие приняли только члены войскового правительства, юнкера, кадеты, меньшевики, эсеры, союз банковских служащих.
В Тихорецке создан Юго-Восточный штаб советских революционных войск. Командующим назначен А. Советская власть установилась в станице Тихорецкой ныне Фастовецкая. Станичный Совет возглавил большевик С.
Седин и С. В станице Славянской состоялся первый Таманский отдельский революционный съезд. Были представлены делегаты 19 станиц и более 40 хуторов. Председателем отдельского Совета, образованного Съездом, был избран большевик М. Съезд признал необходимым немедленно приступить к проведению в жизнь всех распоряжений и узаконений петроградской Советской власти. Общее собрание трудящихся станицы Новодонецкой избрало военно-революционный комитет.
Состоялся I съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Сочинского округа. В его работе участвовало 150 делегатов. Был избран окружной Совет, председателем его исполкома стал большевик Н. Общий сход трудового казачества и иногороднего крестьянства станицы Ладожской постановил: не признавать войскового Кубанского краевого правительства, организовать добровольческую дружину и направить ее на помощь в станицу Усть-Лабинскую, где шли жестокие репрессии над всеми заподозренными в большевизме; людей топили в Кубани, рубили на улицах, расстреливали. В станице Усть-Лабинской была установлена Советская власть.
Покровского отстранили от командования, он должен был формировать новую Кубанскую армию. Кубанцев перемешали с корниловцами, полки переформировали в три бригады — Маркова, Богаевского и Эрдели.
Русский генерал, белый полководец Сергей Леонидович Марков 1878 — 12 июня 1918 Штурм Екатеринодара Перед армией Корнилова встала новая задача — взять Екатеринодар. Простояла армия в Ново-Дмитриевской до 22 марта: штаб разрабатывал операцию по взятию столицы Кубани. Войска отдыхали и переформировывались, отбивая постоянные атаки красных отрядов Автономова от Григорьевской. Кроме того, нужно было решить проблему боеприпасов, без них серьёзное наступление было невозможно. Поэтому конница Эрдели была направлена брать кубанские переправы, Богаевский с боями очищал окрестности, а Марков 24 марта атаковал станцию Георгию-Афипскую, где стоял сильный гарнизон красных и находились склады. Внезапного удара не получилось, добровольцев встретили сильным огнем. Пришлось перебросить сюда и бригаду Богаевского.
Бой был упорным. Получил ранение генерал Романовский. Корниловский полк трижды ходил в штыковые атаки. В итоге станцию взяли, захватили склады с боеприпасами, включая 700 снарядов к орудиям. На основании данных разведки штаб Корнилова оценил силы Красной Армии в 18 тыс. Войска поддерживались тремя артиллерийскими батареями на позициях в районе Черноморского вокзала, на Сенной площади и у артиллерийских казарм. Кроме того, Автономов и Сорокин в это время спешно подтягивали красные отряды к столице Кубани.
Несмотря на то, что красные имели большое преимущество в живой силе, и могли быстро получить подкрепления, были хорошо обеспечены боеприпасами и держали оборону в крупном городе с каменными строениями, Корнилов решил атаковать, надеясь на слабую моральную устойчивость и боеспособность противника. Корнилов надеялся застать красных врасплох, поведя армию на штурм с запада, неожиданно форсировав реку Кубань на паромах к западу от Екатеринодара — в станице Елизаветинской, а не с юга, в районе постоянных мостовых переправ, или восточнее города у станицы Пашковской, где ждало удара красное командование. Кроме того, белые, переправляясь на паромах, отрезали себе путь к отступлению. Таким образом, белое командование совершило сразу несколько серьёзных ошибок. Силы противника и его боеспособность сильно недооценили. Красные полководцы Сорокин и Автономов воевали умело. Они имели возможность получать серьёзные подкрепления и использовать крупные резервы, чтобы прикрыть возможные бреши в обороне.
Руководивший обороной города Автономов стянул в Екатеринодар всё, что можно было привлечь к обороне, и, получив огромное численное преимущество перед штурмующими, хорошо его использовал. Боеспособность красных войск оказалась выше, чем думали. В частности, в обороне города принимали участие и тысяча делегатов 2-го съезда Советов Кубанской области, начавшего свои заседания как раз в дни штурма Екатеринодара Добрармией. Отряд делегатов съезда под руководством Ивана Гайченца отличался особой стойкостью. Хорошо работала артиллерия красных: плотность артиллерийского огня красных достигала 500 — 600 снарядов в час, в то время как 1-я батарея ДА испытывала нехватку снарядов, и могла отвечать редкими выстрелами. Красная артиллерия буквально прижала добровольцев к земле, а белая артиллерия не могла поддержать свою пехоту и разрушить вражеские позиции и подавить артиллерийские батареи в крупном городе. Кроме того, Корнилов совершил ошибку, когда в начале сражения оставил за р.
Кубанью прикрывать переправу и обоз бригаду самого боеспособного генерала Маркова. Треть армии не участвовала в начале сражения и вводилась в бой по частям, по мере её переправы с полудня 28 марта по вечер 29 марта. Донской казак, красный полководец Алексей Иванович Автономов 1890 — 2 февраля 1919 года 27 марта 9 апреля 1918 года генерал Эрдели стремительным броском занял единственную паромную переправу через реку Кубань в Елизаветинской. Красные контратаковали, но Корниловский и Партизанский полки «психической атакой», без выстрелов, опрокинули их. Удача в начале сражения, привела к новым ошибкам. После первых успехов настроение в штабе армии поднялось. Окрылённый лёгкостью успеха, видя подтверждение моральной неустойчивости большевиков, а также имея сведения о подходящих к красным подкреплениях, Корнилов приказал немедленно идти на штурм, ещё не подтянув все силы.
Кроме того, Добровольческая армия начала охватывать Екатеринодар со всех сторон, чтобы перекрыть красным железнодорожные пути с севера, по которым подходили новые отряды, и лишить их возможности отступления из города.