Самый холодный снег, самый ледяной мороз, Разрывал его волю. Октябрь и апрель Словно любовь и ненависть, Вдали от всего мира. Эта роковая любовь была ядом с самого начала. Нові цікаві відео на тему «расмус октябрь и апрель» у TikTok. Артур Багинский. И еще более миллиона треков бесплатно на RealMusic. Самый солнечный день, растапливающий снег, пробирающийся сквозь холод. October and April. ɒkˈtəʊbə ənd ˈeɪprɪl. Октябрь и Апрель.
THE RASMUS ft. ANETTE OLZON - October and April (перевод)[на русском языке] FATALIA
По вопросам, связанным с использованием контента Правообладателей, не имеющих Лицензионных Договоров с ООО «АдвМьюзик», а также по всем остальным вопросам, просьба обращаться в службу технической поддержки сайта на hotpleer mail.
По вопросам, связанным с использованием контента заявленных выше Правообладателей, просьба обращаться на support advmusic. По вопросам, связанным с использованием контента Правообладателей, не имеющих Лицензионных Договоров с ООО «АдвМьюзик», а также по всем остальным вопросам, просьба обращаться в службу технической поддержки сайта на hotpleer mail.
По вопросам, связанным с использованием контента Правообладателей, не имеющих Лицензионных Договоров с ООО «АдвМьюзик», а также по всем остальным вопросам, просьба обращаться в службу технической поддержки сайта на hotpleer mail.
Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом.
Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации.
Случайные тексты песен
- Тексты песен The Rasmus
- October & April - The Rasmus - текст песни и перевод слов, слушать онлайн бесплатно | T4K
- Текст песни The Rasmus — October and April
- Африка, Ближний Восток и Индия
- Октябрь и апрель (Марикка Линтунен) / Проза.ру
The Rasmus ft. Anette Olzon - October and April - перевод песни на русский язык
October & April. Сингл 2009 года от The Rasmus с участием Анетт Олзон. В период с октября 1943 по апрель 1944 года были выпущены марки, посвященные 25–летию Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи. На странице представлены текст и перевод с английского на русский язык песни «October & April (Feat. Anette Olzon)» из альбома «Best of 2001-2009» группы The Rasmus. She was like April sky Sunrise in her eyes Child of light Shining star Fire in her heart Brightest day Melting snow Breaking through the chill October and April He was like frozen sky In October night. Оригинальный текст и слова песни October and April: Перевод: Октябрь и Апрель Она была апрельским небом, В её глазах горел свет утренней зари. Самый холодный месяц, таинственно безупречный, мчащийся за весной. Она была его апрелем, он был её октябрём.
Перевод The Rasmus feat. October April
Ярчайший день, растапливающий снег, Пробивающийся сквозь мороз, Октябрь и апрель. Он был морозным небом В октябрьской ночи. Звонкая капель. Октябрь и апрель. 2. Словно ночь в октябре, Холоден он был. Теплом полуденного солнца Разбудит звонкую капель – И тает всё, чего коснётся Апрель Он тьмою был, застившей небо Холодной ночью октября. апрель. Разная лирика. Автор: Игнат Колесник. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. October & April. Сингл 2009 года от The Rasmus с участием Анетт Олзон.
Текст October and April
- Текст песни The Rasmus — October and April
- Москва, Москва, Россия Погода на месяц | AccuWeather
- The Rasmus, Anette Olzon - October & April (feat. Anette Olzon)
- Треки от исполнителя
- Перевод текста песни October & April - The Rasmus, Anette Olzon
- Треки от исполнителя
The Rasmus and Nightwish - October and April текст песни
С тобой все наши связаны надежды. Но где ж тепло? Еще летит снежок, Еще мы носим зимние одежды... Да с тем теплом, что есть у вас в душе, И лето никакое не сравнится! И мы с недоумением в глазах Идем искать тепло в своих сердцах.
Floralia was held April 27 during the Republican era , or April 28 on the Julian calendar , and lasted until May 3. However, these dates do not correspond to the modern Gregorian calendar. The Lyrids meteor shower appears on April 16 — April 26 each year, with the peak generally occurring on April 22. The Eta Aquariids meteor shower also appears in April. It is visible from about April 21 to about May 20 each year with peak activity on or around May 6. The Virginids also shower at various dates in April.
На этом страшном месте Ленин просыпается». Травля Ленина в газетах — насмешки, слухи, сплетни — началась почти сразу после приезда и нарастала с каждым месяцем. Вокзальный энтузиазм пролетарских масс, как скоро выяснится, совершенно не разделяли обыватели; в самом появлении Ленина из запломбированного ящика им чудилось нечто жуткое: будто в Петроград привезли того самого «призрака коммунизма», который несколько десятилетий бродил по Европе, а теперь, словно Дракула, в ящике с немецкой землей доставлен в клубящийся болотными испарениями революции Петроград. То обстоятельство, что встреча Ленина произошла именно ночью, усугубляло инфернальность этого приезда: властелин тьмы. Уже через две недели само имя Ленина стало для буржуазии жупелом, синонимом деструктивного, хаотического начала в революции. От Ленина ожидают грабежа банков, взрывов в толпе, резни в транспорте. Для человека, который десять лет не был в России, Ленин на удивление легко интегрируется в отечественную действительность. Без особого риска впасть в фальшивый «психологизм» можно предположить, что Ленину было страшно интересно. Фабрика событий, которая за несколько последних месяцев, кажется, разорилась и встала, вдруг заработала на полную мощность. Надо было разыграть партию, «как учили»; проявить все приписывавшиеся ему бонапартовские, макиавеллиевские, бланкистские и бакунинские способности. Ленин, такое ощущение, освоился мгновенно; он понял, где что можно говорить, о чем лучше помалкивать похоже, не стоило орать на каждом перекрестке о превращении империалистической войны в гражданскую — что хорошо для съездов европейских социалистов, то может испугать самих потенциальных противников , понял, как применять марксистские знания к конкретным ситуациям: если вот крестьяне отобрали землю у помещика — это хорошо? А если сожгли его дом при этом? А если рабочие выгнали фабриканта? А если выгнали — и производство тут же встало из-за того, что больше некому договариваться о сырье, и теперь они продают на металлолом детали высокотехнологичных станков? И дело не только в смене декораций: три месяца Ленин ведет легальную, открытую жизнь, которая ему вот уже двадцать лет несвойственна — и для которой он, профессиональный подпольщик, не так уж хорошо и приспособлен: одно дело виртуозно руководить организацией закрытого типа, состоящей из профессионалов, — и совсем другое дирижировать стихией, толпами, которые пришли к большевизму не через книжки, а стихийно, и дирижировать не на бумаге, а в режиме реального времени, экспромтом. Он выступает не каждый день — но присутствует на разного рода собраниях и митингах почти каждый. Революция держала Ленина в тонусе — и он чувствовал себя как Дарвин на Галапагосах: идеальная наблюдательная площадка для ученого-первооткрывателя. Особенно его восхищают возникающие в 1917 году стихийно органы самоуправления: советы, профсоюзы, земства, кооперативы, фабзавкомы, городские думы, крестьянские сходы. И не только прагматически — как платформы, пригодные для наполнения их большевистскими элементами, способные перехватывать власть. То, что для всех было хаосом, для Ленина — процессом эволюции, который можно было наблюдать на быстрой перемотке: как под влиянием естественного отбора происходит формирование видовых признаков той коммуны, которая в будущем заменит собой «отмершее» государство. Ленин в 17-м — это плутовской роман о приключениях философа в молодой демократической республике. Пикареска, да; но пикареска крайне опасная — чем моложе демократическое общество, тем больше в нем оружия и тем сильнее там ненавидят политических противников. Начиная с июля вокруг Керенского, Корнилова, Милюкова постоянно крутились военные и штатские типы, часто иностранцы, которые предлагали им доставить «Ленина в мешке», живого или мертвого. К счастью, газеты не печатали его портреты, и мало кто узнавал его, однако даже и так, чаще, чем хотелось бы, ему приходилось сталкиваться с людьми, которые шли «бить Ленина» — от членов офицерских клубов до двух дам с зонтиками, явившихся в редакцию «Правды». Крупская, скупая на такого рода откровения, признается: «Хотелось также чаще видеть Ильича, за которого охватывала все большая и большая тревога. Его травили всё сильнее и сильнее. Так что, когда Крупская напишет о Ленине после смерти: «был смел и отважен» — она знает, о чем говорит. Мы обычно представляем себе Ленина модели «1917» в костюме, однако то был не единственный его «футляр». С апреля по июль Ленин, в качестве повседневной одежды, носил под пальто полувоенный френч из зеленого сукна «с тиснеными кожаными пуговицами, похожими на футбольные мячики», и зеленые же брюки. Жена, две сестры, замечательный шурин и их воспитанник были той семейной конфигурацией, внутри которой Ленину было комфортно. Однажды эта беготня кончилась тем, что Ленин развалил на части шаткий обеденный стол — сшибив графин и банку с цветами. Судя по мемуарам Горы, Ленин представлялся ему кем-то вроде Вилли Вонка — только вместо шоколадной фабрики у него были революция и партия. На следующий день после приезда, узнав, что у мальчика недавно был день рождения, НК подарила ему две тетради со своими собственными карандашными рисунками, самый старый — 1884 года; и женевскую «чернильницу в виде искусно вырезанной из дерева головы медведя с лапами, положенными на подставку», со словами «Это пускай будет от Володи! Статус вождя претендующей на власть партии не позволял Ленину вести жизнь литератора — но марать руки в газетных чернилах всегда было его любимым делом, от которого он не хотел отказываться. Публицистика Ленина — скорострельная, язвительная, совсем не литературная, агитаторская, тезисно-однообразная — будто медведь на металлофоне играет — дает представление скорее о ритме, чем об атмосфере эпохи. Квартира номер 4 на Мойке, 32, где была редакция, музеефицирована; странным образом, штаб этой довольно боевой в 17-м году газеты выглядит как будуар — клетка с канарейкой, клавикорды, граммофон, бюро, конторка, письменный стол; дело в том, что комнаты в квартире номер 4 — те самые, правдинские, но экспозиция посвящена быту жильцов доходных домов. Жильцам этим, надо сказать, крайне не нравились такие соседи, как большевики, и они подвергали всех, кто спрашивал их, как попасть в «Правду», вербальной атаке. Редакция вообще провоцировала нездоровый интерес граждан; часто в ответ на телефонный звонок — «Правда слушает» — секретарям орали в трубку: «Не-е-ет, это НЕ правда! Это — ложь! Несмотря на все эти характерные для революционной эпохи неудобства, Ленин охотно проводил здесь время — в любом случае это было более камерное, не столь публичное и толкотливое, как особняк Кшесинской, пространство, где можно было и сочинить открытое письмо-приветствие какому-нибудь съезду, и исследовать царские тайные договоры. Возможно, ему и не по чину было реагировать заметкой на каждый чих; однако Временное правительство, по мнению Ленина, само ставшее центром контрреволюции, и товарищи-социалисты давали ему бесконечное количество материала, подтверждающего его выводы, — и, в силу своего холерического темперамента, он просто не мог остановиться: тексты мая и июня — это сплошное громкое хлопанье себя по ляжкам, вытирание пота с лысины и закатывание глаз: Ну, дают! Ну, оппортунисты! Ну, душители! Ну, филистеры! Влезли в революцию, а чего с ней делать, не знаете — потому что Маркса плохо читали! Вылавливание в текстах социалистов всех мастей блох и лыка, которое можно было поставить в строку, не было пустой работой. Эта аналитическая деятельность — работать машиной, перемалывающей газетные новости и выдающей самую точную оценку текущей позиции и указания, каким должен быть следующий ход, — главнее всех прочих в 1917-м. Ленин знал, что слабая, новорожденная буржуазная республика не выдержит политического кризиса в режиме нон-стоп, в какой-то момент сдуется и окажется неспособной защитить даже себя — не то что рабочих — от контрреволюции; и поэтому нужно следить за мельчайшими изменениями в настроении реакционеров и масс, чтобы обнаружить момент, когда уместно возглавить стихийное движение. Помимо настоящего и будущего, Ленину приходится разбираться и с «архивными» делами. Крайне неприятной и унизительной оказалась необходимость дать в конце мая показания Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве по делу Р. Малиновского, лидера фракции большевиков в Четвертой думе. То было дело скорее против руководителей Думы, которые знали, что один из депутатов — провокатор, и терпели это, а также против царского министра внутренних дел, который, по-видимому, нарушал закон, отправив своего агента в выборный орган. И не то чтобы кто-то обвинял Ленина в том, что он покрывал провокатора, но он вынужден был объяснять причины, по которым в 1912-м публично защищал Малиновского в прессе — то есть, пусть даже косвенно, участвовал в одном из преступлений царского режима. Неспособность разоблачить провокатора — не преступление, однако и не доблесть. Никаких внятных объяснений Ленину и Зиновьеву, которого тоже допрашивали, представить не удалось: они ссылались на решения партийного суда — ими же и проведенного, да еще, как назло, вместе с Ганецким — чья фамилия через месяц будет фигурировать в «шпионском скандале». Дейч — один из тех вернувшихся эмигрантов, для кого идеи Ленина были слишком пикантными и слишком остропахнущими, — опубликовал статью, в которой заявил о симбиозе большевиков и Департамента полиции, назвал Ленина «политическим интриганом и авантюристом» и проехался по «деяниям явно уголовного характера», которые совершали в прошлом «Ленин с его помощниками — Каменевыми-Розенфельдами, Зиновьевыми-Радомысловскими». То был относительно безболезненный укус представителя меньшевистской партии «фарисеев и книжников социализма, надежно замаринованных царизмом в заграничном тылу мировой революции»; однако позже эти намеки войдут в резонанс со слухами о немецком шпионаже — и усугубят и без того плохую репутацию Ленина. Фельетонистке Тэффи, видевшей Ленина как раз в начале лета 1917-го, тот покажется неуклюжим: «Набит туго весь, как кожаный мяч для футбола, скрипит и трещит по швам, но взлететь может только от удара ногой»; неуклюжим именно политически — «этим отсутствием чуткости можно объяснить благоденствие и мирное житие провокаторов рука об руку с честнейшими работниками-большевиками». За годы войны партия — разъеденная полицейскими преследованиями, подпольем, провокациями и войной — превратилась в скелет самой себя; скелет этот, однако, вылез сразу же после событий 27 февраля из шкафа — и принялся потреблять калории, которые стали доступны благодаря революции. Уже к марту РСДРП, широко открывшая двери, перестала испытывать признаки кадровой дистрофии: партия росла на десятки тысяч человек в месяц. Ничего удивительного: то же происходило в стремительно политизировавшемся обществе и с другими партиями — но меньшевики имели право брать всех подряд, а большевикам теоретически не позволял первый параграф устава. Политическое качество людей, собиравшихся вокруг особняка Кшесинской, вызывало вопросы: именно к большевикам часто лезли анархистствующие элементы и психи; назвать их профессиональными революционерами невозможно было даже при самом либеральном прочтении устава РСДРП; это «Что делать? Ленин, однако, понимал, что когда власть в самом деле упадет большевикам в руки, партии быстро понадобятся надежные, проверенные кадры, в идеале способные наладить отношения еще и с европейскими революциями. Именно поэтому Ленин весной встречается с бывшими большевиками — и, узнав о прибытии Троцкого и его «межрайонцев» Троцкий приехал ровно через месяц после Ленина, когда конфигурация уже сложилась, и поскольку у него не было в рукаве такого туза, как ленинские «тезисы», пришел к выводу, что выгоднее поумерить свои амбиции и играть роль второй скрипки при Ленине , вопреки правилу «сначала размежеваться» и вопреки антипатии, которую он испытывал к этому человеку на протяжении полутора десятилетий, идет на альянс — самый удачный альянс Ленина за весь 1917 год, очень способствовавший и успеху собственно Октябрьского восстания, и будущей непотопляемости большевиков. Сцепившиеся на манер катамарана Троцкий и Ленин представляли силу, которая могла преодолеть любой политический шторм и не позволяла себя использовать. И партнером, игравшим корректнее Ленина, вызывавшим б? Именно Троцкий — как глава делегации большевиков и председатель Петросовета — триумфально хлопнул, по указанию Ленина, в октябре дверью в Предпарламенте — и, произнеся возмутительную речь о нелегитимности всего этого спектакля, увел пять десятков большевиков, дав недвусмысленный сигнал, что большевики теперь готовы устроить вооруженное восстание, а если прямо сейчас не перехватить власть, то Временное правительство сдаст Петроград немцам. Именно Троцкий успешно координировал действия Петросовета с ВРК, обеспечив успешную подготовку восстания. Остроумный, красноречивый, смелый, способный быть и казаться то хладнокровным, то экзальтированным, Троцкий был находкой для Ленина. Именно с «собирательством» связана одна из немногих в первые три месяца после эмиграции поездка Ленина за город. В конце мая он отправляется в Царское Село в гости к Леониду Красину. Тот отошел от дел партии, но сложа руки не сидел — состоял в правлении фирмы «Сименс и Шуккерт», был управляющим Пороховым заводом Барановского, а еще руководил обслуживанием Царскосельской электростанции — и купил в начале войны там дом с садом. Семью в июне 17-го — не после ли визита Ленина? Для Красина Ленин был не столько предателем идей социал-демократии, сколько опасным полусумасшедшим; с другой стороны, Красину было что терять — и он был не дурак и видел, к чему идет дело. Поэтому он принял Ленина, показал ему нарядную, похожую на сказочный готический замок электростанцию, где помещался теперь еще и Царскосельский городской совет рабочих депутатов. Любопытно, что в Царском Селе в это время находился взаперти Николай II с семьей; обыватели, солдаты, крестьяне ходили глазеть на бывшего царя, иногда прорывались к нему через охрану, насильно заставляли его фотографироваться и т. В здании на углу Малой и Церковной Ленин и Красин провели шесть часов; уже тогда Ленина, прочитавшего «Город будущего» Карла Баллода, интересовало все, связанное с электрификацией. Убедить Красина вернуться в партию не удалось по воспоминаниям Исецкого, Красин наотрез отказался сотрудничать с Лениным , однако удочки были заброшены; и в какой-то момент Красину придется заглотить крючки; весной 1918-го он поедет в Брест помогать заключать договор с немцами, а позже возьмет на себя организацию внешней торговли Советской России. В июне 1917-го Ленину все чаще приходилось протискиваться на балкончик особняка Кшесинской — и дирижировать толпой, которая теперь готова была участвовать в трехсоттысячных антивоенных демонстрациях. Она подталкивала большевиков к выступлению — и одновременно боялась их и обвиняла в заговоре. Едкие советы практического свойства перепадали от Ленина также и меньшевикам с эсерами: например, «арестовать 300—400 капиталистов». Наступило лето, и трехмиллионный город — дорогой, вылинявший, насыщенный электричеством, которое то и дело разряжалось вспышками уличного насилия, — нервничал из-за того, что предпринятое под давлением союзников наступление русских войск Керенского — Брусилова на фронте захлебнулось. Похоже, «расхлябанная революция», как называл ее сам Ленин, уже не столько заряжала политиков энергией, сколько подавляла и утомляла; и неудивительно, что все, у кого были такие возможности, стремились уехать из «пекла» на дачу; взял да и уехал из города и Ленин. Этот странный предыюльский маневр имеет несколько объяснений. Самое экзотическое состоит в том, что Ленин — германский агент — нарочно уезжает из Петрограда прямо перед готовящимся с его ведома восстанием, чтобы технические большевистские структуры за это время овладели городом, после чего он, Ленин, вернулся бы на все готовое. Версия не имеет документальных подтверждений и не соответствует дальнейшему поведению Ленина. Версия «официальная» состоит в том, что Ленин поехал на дачу к Бончу «в связи с крайним переутомлением»; и хотя выглядит это блажью — как так: революция в разгаре, а он опять уехал загорать и купаться, в принципе, ленинский отъезд на «отдых» летом 1917-го не противоречит его обыкновению время от времени устраивать себе «детокс-каникулы». Одна даже и эта склонность вряд ли объясняет тот факт, что еще в 20-х числах июня Ленин съехал с квартиры сестры и поселился у отца Елены Стасовой на Фурштадской: «в связи с тем, — сообщает Биохроника, — что ему было небезопасно оставаться в квартире М. Елизаровых» «потому что ему нельзя было оставаться на квартире Ульяновых», — уклончиво говорит Стасова. Но переезд из конспиративной, по сути, квартиры в отдаленную дачную местность в таком контексте выглядит попыткой не поправить «пошатнувшееся здоровье» — а уберечься от некоей угрозы. В воспоминаниях Троцкого, что характерно, Нейвола называется «временным финляндским убежищем» — что косвенно свидетельствует о существовании какой-то опасности; по-видимому, — документы опубликовали к 40-летию революции — большевикам стало известно о формировании в Петрограде антиленинского заговора сербских офицеров; один из этих сербов сообщал: «Здесь создан клуб, задача которого — арестовать и убрать с этого света Ленина и его главных агитаторов, всего двенадцать человек… Сейчас началось наступление, а эти люди суются в военные дела». Заговор разворачивался с санкции контрразведки и Временного правительства; иностранцев поддерживали экипировкой и деньгами, кормили и обещали, в случае успеха, заплатить крупные суммы. Видимо, именно поэтому Ленин выезжает из Петрограда 29 июня — в аккурат перед демонстрацией, которая ему не нравилась и которую он, похоже, не мог контролировать, — уезжает «конспиративно»: в компании младшей сестры и Демьяна Бедного, который достал где-то автомобиль; сначала они доехали до домика правдинского ариона — а оттуда прошли пешком к своим друзьям Владимиру Дмитриевичу и Вере Михайловне, которые нашли Ленина похудевшим и крайне уставшим. Сейчас станция Мустамяки, в 60 километрах от Петрограда, вокруг которой сто лет назад существовала небольшая дачная колония, называется Горьковское: там были дачи Горького, Леонида Андреева, Демьяна Бедного; как и очень многое на Карельском перешейке, дача не сохранилась. Это была Финляндия; и Ленин интересовался не столько политикой, сколько смежными областями: стоимостью еды — чтобы щепетильно разделить с хозяевами расходы — и урожайностью финской земли: еще до того, как стать директором совхоза «Лесные поляны», Бонч-Бруевич экспериментировал в области любительской агрономии. Особое впечатление на Ленина произвели рассказы о регулярных, по пять раз за лето, визитах инструктора «от полуправительственного общества огородников», который «бесплатно дает советы, как и что лучше делать, чего опасаться, сообщает, когда могут быть морозы, появилась ли гусеница или какой червь и как с ними бороться». Осмыслять потоки новой информации о войне финнов с насекомыми Ленин предпочитал в озере, где, похоже, и проводил большую часть времени. Чересчур энергичная манера Ленина держаться на воде — даже выступление российской женской сборной по синхронному плаванию не вызвало бы, судя по отчету Бонча, у дачников такого интереса, как заплывы его приятеля — привлекла к Ленину всеобщее внимание. Бончу даже пришлось соврать, что это «моряк Балтийского флота, родственник мой… приехал отдохнуть, да вот увидел родную стихию и, как утка, сейчас в воду… По нашим местам понеслась молва о прекрасном пловце — офицере Балтийского флота, и я к ужасу своему заметил на другой день, что в часы купания гуляющих на берегу озера стало больше». Еще большее впечатление на самого Бонча произвели ленинские выходы ню из вод озера: тот казался ему похожим на Иоанна Крестителя — и наводил на мысли следующего характера: «Мы, ничтожные и суетные, недостойны того, чтобы развязать ремень у его ноги, хотя так часто мним о себе высоко и надменно». Бонч был профессиональным религиоведом и одним из авторов посмертного культа Ленина; тем любопытнее его «ранние» замечания на эту тему. Еще интереснее реакция самого Ленина на обстановку, сложившуюся на пляже: он обращает внимание на то, что «купающихся мало, они жмутся к кустам и стесняются». Нижеприведенный диалог приятелей, касающийся особенностей устройства купального отдыха, свидетельствует о том, что на самом деле занимало Ленина: — Вот за границей, — сказал он, — уже иначе. Там нигде нет такого простора. Но, например, в Германии, на озерах такая колоссальная потребность в купании у рабочих, у гуляющей по праздникам публики, а в жаркое лето ежедневно, что там все купаются открыто, прямо с берега, друг около друга, и мужчины, и женщины. Разве нельзя раздеться аккуратно и пойти купаться без хулиганства, а уважая друг друга? Купающиеся должны организоваться, выработать правила, обязательные для всех. Помилуйте, за границей же купаются вместе сотни и тысячи людей, не только в костюмах, но бывает и без костюмов, и однако никогда не приходится слышать о каких-либо скандалах на этой почве. С этим надо решительно бороться… Нам предстоит большая работа за новые формы жизни, без поповской елейности и ханжества скрытых развратников. История с купальщиками да и огородниками крайне замечательна вот в каком отношении. По ней видно, что Ленина в тот момент отчаянно интересуют любые формы самоорганизации граждан. Он напряженно сканирует пространство вокруг себя в поисках каких-то возникших в ходе политической ферментации — когда старые структуры либо исчезли, либо работали неэффективно — органов самоуправления. По сути, мы углядели, пусть в карикатурно-сниженной форме — идеал Ленина: самоорганизующееся общество купальщиков, которые в состоянии сами, без государства и бюрократии, выработать себе правила — и которые сами будут защищать их соблюдение. Общество должно дорасти до такой модели, выработать культуру поведения для своих членов — и следить за тем, не нарушается ли она. К чему мы приходим, пристально вглядевшись в эти пляжные силуэты? Правильно: к «Государству и революции». Эту маленькую — сотня страничек — книжечку Ленин написал в первые восемь месяцев 1917 года; весьма вероятно, это наиболее драгоценные во всем 55-томнике страницы. Если хотя бы на секунду «забыть» про существование этого текста, все представления о Ленине окажутся заведомо искаженными, превратными; этот текст — ключ не только к его политической деятельности, но и к его личности — стержнем которой обычно называют одержимость властью, волю к власти, стремление добиться власти любой ценой, любыми средствами. Труд этот очень нехарактерен для Ленина: это не коллекция секретов партстроительства, не учебник по искусству восстания, не аналитический очерк современной политики. Однако именно здесь объясняется смысл революционной деятельности: как на самом деле выглядит марксистский «конец истории», чем именно заменять старый, обреченный на разрушение, мир. Троцкий не ради красного словца писал про «перевооружение», которое Ленин осуществил в 1916—1917 годах «Он к этому готовился. Свою сталь он добела нагревал и перековывал в огне войны» — и которое «при данных условиях мог произвести один лишь» он. Перевооружение это — Ленин не из тех, кто пил из сомнительных колодцев, — было стопроцентно марксистским. По сути, Ленин умудрился набрать таких цитат из Маркса и Энгельса, после которых весь «социализм» выглядит совсем не так, как его представляли все остальные на протяжении десятилетий. Разумеется, в эту книжку встроен и красный светодиод, который тревожно мигает: мир, ставший продуктом деятельности ленинской партии, вроде как руководствовавшейся этой книжечкой, катастрофически не похож на тот, что описан в «ГиР». Однако «ГиР» доказывает и другое: хотя Ленин несет ответственность за то, куда мы попали, неверно ставить знак равенства между тем, что он планировал, и тем, чем занималась его партия после его смерти. Курьез в том, что в «ГиР» партия не упоминается, и, похоже, политическая философия Ленина не подразумевает партию как обязательный элемент общества.
Любые табличные данные важны в научных и практических работах. Например: - оценка влияния тех или иных факторов на объект исследования В проектной деятельности любое решение должно подтверждаться научно подтвержденными данными. Лучшей формой отображения данных безусловно является таблица.
Перевод текста песни October & April - The Rasmus, Anette Olzon
October & April на русский язык She was like April sky Sunrise in her eyes Child of light Shining star Fire in her. Самый холодный снег, самый ледяной мороз, Разрывал его волю. Октябрь и апрель Словно любовь и ненависть, Вдали от всего мира. Эта роковая любовь была ядом с самого начала. October and April. Октябрь и апрель. He was like frozen sky. Он в студеной ночи. In October night. Небо октября, Darkest cloud, endless storm, Тучи мрак, в сердце гром. Самый холодный снег, самый ледяной мороз, Разрывал его волю. Октябрь и апрель Словно любовь и ненависть, Вдали от всего мира. Эта роковая любовь была ядом с самого начала. На этой странице представлена таблица месяцев года (январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь). дитя света, звезды ярче нет. Ее сердце – огонь, Ясный день сквозь метель Октябрь и Апрель.
The Rasmus
Дополнительные программы заказываются и оплачиваются на месте. Гид подскажет, как это можно будет сделать. После экскурсий вы сможете отдохнуть на комфортабельном «Метеоре» и сделать потрясающие фотографии панорамы Онежского озера. После возвращения с острова Кижи у вас будет свободное время для ужина в одном из многочисленных ресторанов города и прогулки по городу. Рекомендуем не уходить с Онежской набережной, где помимо невероятных видов на озеро, вы найдете один из самых романтичных ресторанов — «Фрегат». Советуем обратить внимание на блюда настоящей карельской кухни. Освобождение номеров в гостинице.
Выезд на экскурсионную программу. Остановка у рускеальских водопадов Ахвенкоски. Край тысячи озёр и рек известен также своими невысокими, но стремительными водопадами. Среди них заслуживают отдельного внимания каскады бурной лесной реки Тохмайоки, также именуемые Рускеальскими водопадами, которые не замерзают даже в самое холодное время года! Пейзажная идиллия этой местности привлекала кинорежиссёров и была запечатлена в сценах военной драмы «А зори здесь тихие…» и фэнтези «Тёмный мир». Самые головокружительные фотокадры и незабываемые впечатления ждут вас на «Аллее сказок».
Это специальный маршрут по подвесным верёвочным мостам, протянутым прямо над водопадами. Вы можете прогуляться по навесным мостам, сделать красочные фотографии и постараться найти всех героев сказок и эпосов: в тени леса тут и там прячутся деревянные фигуры мифических существ — это всё обитатели экотропы «Аллея сказок». Вход на экотропу оплачивается дополнительно по желанию. Обзорная экскурсия и свободное время. Горный парк «Рускеала» — одна из главных достопримечательностей Карелии, поражающая своей красотой в любое время года. Представьте огромный парк с причудливым рельефом, вечнозелёными лесами, тропинками и необычными локациями, а в самом сердце его визитная карточка — Мраморный каньон.
Это большое вытянутое озеро с отвесными берегами из настоящего мрамора, которые отражаются в кристально чистой воде. Раньше здесь добывали этот декоративный камень для отделки архитектурных шедевров Санкт-Петербурга. Облицовка Исаакиевского собора, полы Казанского собора, подоконники музея Эрмитаж, мемориал Брестской крепости, павильоны московской ВДНХ — везде был использован прекрасный рускеальский мрамор. Обязательно прогуляйтесь по тропинкам вокруг Мраморного каньона: если отклониться от основного экскурсионного маршрута, то перед вами предстанут Монферраново озеро, Итальянский карьер и сад камней, Светлое озеро, заброшенный мраморный завод, мраморные утесы, обзорные площадки, гроты и штольни. После долгой прогулки можно устроить перекус в одном из кафе парка, прогуляться вдоль сувенирных рядов, где продаются работы карельских мастеров из дерева, льна и камня. Для желающих окунуться в дух исторического путешествия мы приготовили возможность отправиться в город Сортавала под стук колёс на поезде со старинными интерьерами с настоящим паровозом.
В высокий сезон билеты на ретропоезд желательно приобретать заблаговременно, так как их быстро раскупают. Если вы желаете продолжить поездку на автобусе, а не на ретропоезде, у вас будет чуть больше свободного времени в парке. Посещение фирменного магазина форелевого хозяйства. Мы сделаем остановку у фирменного магазина форелевого хозяйства, чтобы все желающие смогли приобрести рыбные карельские деликатесы от фермерского хозяйства. Экологически чистые и вкусные продукты из Карелии станут отличным подарком для ваших родных и близких. Отправление в Санкт-Петербург.
Это подразумевает, что их любовь одновременно разрушительна и неотразима, как будто они с самого начала осознают, что в конечном итоге она причинит им боль. Повторяющаяся фраза "Октябрь и Апрель" служит напоминанием о контрастных элементах и временных рамках, представляя борьбу внутри их отношений. Октябрь символизирует осень, а апрель олицетворяет весну. Эти сезоны часто ассоциируются с изменениями, ростом и обновлением. Текст песни передает напряжение между разрушением и возрождением в их любви, как будто их отношения постоянно находятся между этими двумя противоположными силами.
Именно из этой комнаты — если вы хотите выступить перед толпой людей, которые выглядели как тот тип масс, который начиная с 1917 года и затем весь XX век будет делать успешные революции на пространстве от России до Индонезии, — можно оказаться на балконе, выходящем на Кронверкский проспект и Неву. Балкон идеальный, если вы фигурка, появляющаяся из декоративной дверки часов с боем, и неуютно маленький для оратора; решетка низенькая — кто повыше, может и кувыркнуться.
Пол на балкончике покрыт рельефной, фактурной плиткой — наверно, на таком приятно было бы постоять босиком в теплый майский денек; но вряд ли Ленин часто пользовался этой возможностью. В Белом зале, где Ленин ошарашил в ночь с 3 на 4 апреля актив своими «Апрельскими тезисами», жизнь продолжается — он отреставрирован до умопомрачительного состояния; автор этой книги присутствовал там на детском предновогоднем концерте: девочка, ученица музыкальной школы, играла на флейте грустную мелодию. Представив ближнему кругу — человек двести-триста — совсем не ту версию музыки революции, что доносилась в тот момент отовсюду, Ленин уже к утру отправился пешком, в компании провожающих, без вездесущего Н. Суханова «Ощущение было такое, будто бы в эту ночь меня колотили по голове цепами. Ясно было только одно: нет, с Лениным мне, дикому, не по дороге! Этот шестиэтажный модерновый дом — красивый, с затейливыми балконами, арками и балясинами на углу, с мезонинами — напоминает корабль. Просторная пятикомнатная квартира, где с 15-го по 18-й год жили Марк Елизаров, служивший директором пароходного общества, его жена Анна Ильинична, их 11-летний приемный сын Георгий, а также Мария Ильинична, находится на самом его «носу» — и поэтому несколько комнат в ней — треугольные, «неправильной» формы Анна Ильинична даже пользовалась в 1918 году псевдонимом «Угловой жилец».
Квартира была наполнена всякими безделушками — зеркалами, веерами, скульптурками, которые Марк Тимофеевич привез из своего эпичного — через Японию и Индонезию — путешествия десятилетней давности. Сама Анна Ильинична ходила дома в настоящем японском кимоно; впрочем, последние дни перед революцией она провела в тюрьме; в недешевой квартире, да, царила буржуазность — но очень «ульяновская», подразумевающая обыски и тюрьму для хозяев в любой момент и использование для партийных целей: помимо Ленина, здесь бывали Свердлов, Подвойский, Сталин; «Правда» собиралась. Несмотря на то, что в июле выяснится, что все прочие жильцы дома ненавидели Елизаровых, не хотели иметь с Лениным ничего общего и даже составили ходатайство с требованием выселить «опасных соседей»; несмотря на то, что здешний швейцар писал на Елизаровых доносы и шпионил за тем, кто ответил в домовой книге на «Откуда приехал» — «Из Москвы», а «На какие средства живет» — «Живет капиталом, а его жена при муже», а дворник, по воспоминаниям Марии Ильиничны, разорялся: «Да если бы я знал раньше, я бы его такого-сякого собственными руками задушил! На счастье, в советские времена дом успели оснастить неправдоподобно массивной мраморной доской — камень сантиметров двенадцать толщиной и метра полтора-два длиной; такую и захочешь-то — не пропустишь. В комнате Марии Ильиничны, где положили ВИ и НК, над двумя кроватями гости обнаружили вырезанный из бумаги транспарант: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! На следующий день они превратятся в обычную семью — члены которой будут счастливы видеть друг друга и проводить время вместе. Весь вечер 4 апреля ВИ рассказывал за столом «смешные» истории о путешествии в «пломбированном вагоне» — и все хохотали.
Да уж, «не обошлось без курьезов»; на границе швейцарцы отобрали у пассажиров продукты — оказалось, их нельзя вывозить Луначарский, который поедет вторым поездом, будет извещен, что нельзя брать с собой даже и обувь, если она новая, — возможно, узнав о негативном опыте товарищей ; однако и выходить из вагона тоже запрещалось. Поездка через Германию — Готтмадинген, Зинген, Штутгарт, Карлсруэ, Франкфурт, Берлин — заняла три дня не так уж долго, по военным меркам; сейчас то же путешествие — от Цюриха до Зассница — можно совершить на поезде за 12 часов , и чтобы русские не умерли с голоду, Платтену пришлось договариваться с «немецкими партнерами» о поставках питания. Однажды на станции он приобрел для своих друзей в буфете несколько кувшинов пива — и, задержавшись, попросил отнести их в вагон каких-то немецких солдат. Те не только скандальным образом проникли в «герметичный» и «пломбированный» вагон, но еще и подверглись атаке Радека, который решил распропагандировать их против войны; Радека, который вообще должен был сидеть в багажном отделении со своим австрийским паспортом! Ленину пришлось ввести карточную систему: во-первых, на курение в туалете; во-вторых, уже на финском этапе, когда не хватало полок, на спальные места: как мы знаем из рассказов А. Сковно, «каждый мог спать только в те часы, которые были обозначены на его карточке, после чего уступал место другому. Какую-то другую компанию такая тревожная, с крайне сомнительными перспективами поездка могла повергнуть в уныние, но эту, похоже, лишь раззадоривала, и глубоко за полночь Ленину приходилось врываться в соседнее купе, чтобы «рассадить» зачинщиков шума и смеха — Радека и Равич; его гнев, впрочем, не длился слишком долго, потому что к дверям его купе время от времени являлись делегации певунов, которые затягивали что-нибудь вроде «Скажи, о чем задумался, скажи, наш атаман», и поскольку хоровое пение было слабостью ВИ — он неизменно начинал подтягивать.
Но байки ВИ будет рассказывать на следующий день, а тогда, в ночь с 3-го на 4-е, пишет НК, они с мужем так и не нашли слов, чтобы обсудить это удивительное Возвращение. Возможно, Ленин думал о том, что здесь, в этой квартире, провела последние месяцы его мать; во всяком случае, следующим утром, до того, как начать свое историческое турне по петроградским политическим злачным местам с «Апрельскими тезисами», Ленин едет к могиле матери и сестры на Волково кладбище. Оттуда его путь лежал в Таврический дворец, штаб уже всей революции, где заседал Совет. Там он выступил сначала перед «своими»; доклад был выдержан в стилистике «Also sprach Zarathustra»: «Вы боитесь изменить старым воспоминаниям. Но чтобы переменить белье, надо снять грязную рубашку и надеть чистую». Мы рвем с социалистическим Интернационалом — и создаем новый, Коммунистический. Хотите строить новую партию… и к вам придут все угнетенные».
К началу апреля революция в Петрограде продолжалась уже почти полтора месяца, митинги шли непрерывно — но на них решались уже более-менее конкретные вопросы; относительно произошедшего в обществе сложился консенсус; опоздавшему на пять недель новичку трудно было сказать что-то неожиданное. Никакой поддержки Временному правительству; вместо войны — братание; выход из двоевластия — отказ от идеи парламентской республики, коммуна; власть — Советам; социал-демократы — неправильное название партии, правильное — коммунисты. Надо отдать Ленину должное, в апреле 1917-го он был человеком, сумевшим проявить себя в жанре, который венчурные капиталисты называют «презентацией для лифта»: у вас есть 30 секунд, чтобы впечатлить меня своей бизнес-идеей. Собственно, уже Финляндский вокзал и стал его «лифтом»; и ровно потому никто и не помнил, как выглядел броневик, что Ленин сообщил оттуда нечто такое, что имело большее значение, чем весь антураж; и вряд ли хотя бы один из тех, кто услышал речь Ленина, пожалел о том, что пришел сегодня, а не вчера — когда встречали гораздо более знаменитого Плеханова. Плеханов говорил то же, что и все, — и приезд его запомнился по оскорбительным стихам Демьяна Бедного в «Правде»: «Ты — наш великий пропагатор! Ты — социал наш демократор! Привет от преданных друзей, Гамзей Гамзеевич Гамзей»; тогда как Ленина многие слушали сначала на вокзале, потом у Кшесинской, потом — дважды — в Таврическом, потом на митинге в Измайловском полку и т.
Доведя своих большевиков до коллективного инфаркта, Ленин охотно согласился разорвать рубашку на груди и перед менее лояльной публикой. Между тем мы, марксисты, противники всякого государства» — что?! Обнаружив, что Ленин в эмиграции проделал гораздо более существенную эволюцию на пути в ад, чем предполагалось, — «бывшие товарищи» не замедлили включить проблесковые маячки и сирены. Новое слово Ленина является переложением старой истории примитивного анархизма. Ленина — социал-демократа, Ленина — марксиста, вождя нашей боевой социал-демократии больше нет! Все тезисы Ленина вполне согласны с этой логикой. Весь вопрос в том, согласится ли русский пролетариат усвоить себе эту логику.
Если бы он согласился усвоить ее себе, то пришлось бы признать бесплодными наши более чем 30-летние усилия по части пропаганды идей Маркса в России» Плеханов ; «Как вам не стыдно хлопать этой чуши? И вы еще смеете называть себя марксистами! Этика революционного сообщества подразумевала нанесение публичных личных оскорблений; тот, кто не был готов к тому, что его будут называть «клоуном от революции», должен был в 17-м году сидеть дома; возможно, взгляды Надежды Константиновны и Инессы Федоровны, расположившихся в первом ряду зала на 700 человек, несколько подбадривали Ленина особенно в те моменты, когда он отвечал Церетели на его «как ни непримирим Владимир Ильич, но я уверен, что мы помиримся» — «Никогда! Не то чтобы Ленин оказался сразу после приезда в изоляции и в собственной партии; но его дикие выходки встретили всё же кое-какой отпор у него же на заднем дворе. Ленина, то она представляется нам неприемлемой». Разве роль Советов не в том, чтобы проконтролировать эффективность работы Временного правительства по подготовке Учредительного собрания, которое разрешит все наличные противоречия демократически, парламентским способом? Зачем же Советам, почему?
Выдвинутый в «Апрельских тезисах» лозунг за сто лет выцвел и истрепался настолько, что сейчас крайне сложно реконструировать тот паралич, который он вызвал, когда Ленин впервые «презентовал» его. А меж тем это был его трюк, финт, гол «ножницами»; и именно благодаря этому изобретенному Лениным лозунгу политические дела большевиков пошли в гору. Как понять ход мыслей Ленина? Весной 1917-го Ленин столкнулся с сугубо российским политическим курьезом — двоевластием: в стране действовало как «нормальное» для буржуазного государства Временное правительство, готовившее переход от монархии к парламентской республике хотя теоретически Учредительное собрание могло и монархию восстановить , так и Советы — оригинальные, имеющие в «анамнезе» связь с крестьянскими органами самоуправления инструменты прямой демократии. Ленин осознавал, что в такой конфигурации машина истории работает на него: наличие Советов дестабилизирует ситуацию, не дает революционному цементу застыть — и позволяет в подходящий момент быстро вмешаться, чтобы ликвидировать «двоебезвластие» бонмо Троцкого в свою пользу. То, что для «обычных политиков» представлялось «парадом планет», «концом истории», чем-то не просто ранее невиданным и неслыханным, но неклассифицируемым, не поддающимся рациональному осмыслению, для Ленина ясно как божий день, прогнозируемо и предсказуемо: буржуазная демократическая республика, которая — пока что, на первых порах, не опомнившись — обеспечивает основные свободы граждан — и ровно поэтому является идеальной средой для того, чтобы — отсюда, оттолкнувшись — пойти дальше и преодолеть эту стадию, заменить диктатуру буржуазии диктатурой пролетариата; причем делать это нужно быстро, сама логика событий подсказывает, что буржуазия не станет долго терпеть свободу борьбы против нее — и начнет закрывать для пролетариата возможности, а потом и расстреливать. Надо понять, что Петроград 1917 года, в который был «инъецирован» Ленин, был больным, с постоянно высокой температурой организмом; да еще сам себя обманывающим, пребывающим в состоянии эйфории.
В 1917 году нон-стоп шли съезды самых разных общественных групп — старообрядцев, женщин, железнодорожников, мусульман, кооператоров; среди прочего, как отмечает историк Л. Поскольку именно с подачи Ленина 6 января 1918 года Учредительное собрание будет разогнано — и социальный психоз перейдет в еще более острую стадию, остановимся на отношениях Ленина с этой институцией. Собственно, уже 4 апреля 1917-го Ленин заявил, что Учредительное собрание в пользу которого, собственно, отрекся последний Романов — брат Николая Михаил, возможно, в надежде, что оно назначит его «обратно» никак не может быть целью революции — и что «сама жизнь и революция отводят Учредительное собрание на задний план». Это вызвало вой всех хоть сколько-нибудь ориентированных на «западный путь» политиков — для которых парламентаризм был розовой мечтой и священной коровой. Мантра про «Вся власть Учредительному собранию» не действовала на Ленина по самым разным причинам. Ему было очевидно, кто именно станет «Хозяином земли Русской» в результате прямых всеобщих выборов в крестьянской стране; нет, не большевики. Что конкретно, спрашивает Ленин, будет означать эта «власть» Учредительного?
То, что в ней будут контрреволюционные партии? А если ограничить их заведомо нежелательное присутствие — чем, собственно, это Собрание будет так уж отличаться от съезда Советов? С какой стати нужно поддерживать заведомо неэффективный способ управления обществом, орудие господства буржуазии, которая намеренно разводит законодательную и исполнительную власть ради сохранения своих привилегий, — и не в состоянии принять необходимые радикальные решения? Именно поэтому, когда в сентябре составлялись списки кандидатов-большевиков Ленин — Зиновьев — Троцкий — Каменев и т. Меньше интеллигентов, больше рабочих, которые смогут эффективно влиять на депутатов-крестьян, от которых все равно будет не протолкнуться. Протасов, — каким он хотел видеть Учредительное собрание — не многоголосым парламентом, а конвентом, издающим революционные декреты по воле якобинского руководства». До известного момента, впрочем, Ленин — не желая дразнить гусей — избегал публичных радикально негативных оценок Учредительного собрания; более того, затягивание — мнимое или подлинное — созыва Собрания было одним из тех обвинений, которыми Ленин охотно дискредитировал в глазах масс своих правительственных оппонентов.
В любом случае отношения Ленина с Советами были значительно теплее. Нельзя сказать, что Советы — появившиеся одновременно с правительством — в 1917 году создали большевики. По сути, в 1917-м была реанимирована форма, опробованная еще в 1905-м неверно говорить, что Троцкий и Парвус в 1905-м «изобрели» Советы: они, возможно, апроприировали идею, сделали ее политическим брендом и действительно способствовали легитимации — но по сути Советами могли называться и крестьянские волостные сходы. Большевики, безусловно, принимали участие в становлении Петро— и других Советов в 1917-м; но в целом это была инициатива не партий, а «низов», которые участвовали в Февральской революции и при дележе «царского наследства» не получили никакого формального властного ресурса. Тон в Советах задавала, по сути, интеллигенция, которая воспринимала Советы как вспомогательную политическую институцию, способную корректировать и контролировать крупную буржуазию. А вот для Ленина буржуазия, «на майдане», при крайне темных обстоятельствах захватившая власть в феврале Временное правительство было сформировано Четвертой думой — то есть Думой 1912 года, избранной абсолютно непропорционально, рабочие тогда были дискриминированы; именно эта Дума позволила отправить в 1914-м в тюрьму всю большевистскую фракцию , была такими же узурпаторами, какими сами большевики казались буржуазии в октябре 1917-го. Это абсолютная аналогия.
На самом деле и Советы — в апреле 17-го, когда раскол в обществе был еще не очевиден — многопартийные, скорее меньшевистско-эсеровские, чем большевистские — для Ленина — политического практика не были фетишем. То были органы «соглашательские», «обеспечивающие общественную стабильность» — то есть, по сути, препятствующие «пересмотру итогов приватизации» — и закрепляющие привилегии элит, занимающиеся больше коммунальными делами, чем политикой, эффективные на местных уровнях, имевшие возможность организовать местную милицию, договориться о забастовке, но не имевшие опыта политической деятельности в масштабе страны. Если бы Советы всерьез и надолго спелись с Временным — под лозунгом «в такие времена надо забыть о разногласиях и думать об общей проблеме» — Советы были бы прокляты Лениным. Да, в конце концов для легализации большевистской власти Ленин счел нужным остановиться на них как на наиболее распространенной, опробованной и действительно работавшей как политическая школа для масс форме. Стихийно возникшие Советы представлялись Ленину — у которого в голове была идея необходимости замены старой государственной машины новой, другой — не побочным продуктом революции, а первостепенным: оригинальной, самодеятельной, стихийной формой самоуправления. В Советы входили активисты, за которыми в самом деле стоял «народ», учившийся решать текущие общественные противоречия — пусть не вдаваясь в теорию, в авральном порядке, зато без бюрократии и не по писаным законам, а «по справедливости», как в Парижской коммуне. Опираясь на Советы как на легальную форму, вы можете захватить власть, назвать ее «советской», после чего делать то, что нужно партии, — с Советами в качестве витрины.
Однако теоретически место Советов в ленинской схеме могли занять и их более радикальные клоны — вроде комитетов бедноты или, например, фабзавкомов — стихийно формировавшихся силами неквалифицированных рабочих и конкурировавших с меньшевистскими профсоюзами органов заводского самоуправления; Ленин еще весной присвоил им лестный ярлык «новая форма рабочего движения». И если уж на то пошло, то Всероссийский съезд фабзавкомов был назначен примерно на те же 20-е числа октября 1917-го, что и II съезд Советов, и Ленин полагал, что на тамошних делегатов можно было бы рассчитывать как на запасной вариант, если бы Советы подняли бунт против большевиков; в конце концов, СССР мог бы быть и СФСР. Так или иначе, в апреле Ленин счел разумным выбросить лозунг: «Вся власть Советам! Именно на стихию, а не на заговор — как обычно, со времен «Что делать? Ведь у Советов была физическая сила: Временное правительство, теоретически имевшее право распоряжаться силовыми институциями, на практике было не в состоянии разогнать Советы в случае блокировки каких-то его решений. Большевикам следовало использовать Советы как инструмент управляемой дестабилизации — генерировать помехи для Временного правительства и подталкивать его к ошибкам; в идеале власть должна была сама упасть к Советам в руки в силу некомпетентности «министров-капиталистов». Ленин выглядел человеком, который стал переходить улицу на красный сигнал светофора — пока все стояли и ждали зеленого: «ведь в Европе все ждут», «это и есть европейская цивилизация — соблюдать правила, о которых договорились».
Что сделал Ленин? Он их «освободил» — ну или «соблазнил»: чего вы ждете? Он никогда не включится! Знаете, кто управляет этим светофором? Те, кто хочет, чтобы вы никогда не перешли эту дорогу и остались на своей стороне улицы, кому выгодно держать вас здесь — чтобы вы не мешали тому, что в это время они грабят вас и ваших друзей! Вы уже договорились о правилах? Но их навязали вам те, у кого есть автомобили: сильные — навязали слабым!
Валите светофор, это антинародная, буржуазная технология, мы обязаны создать что-то другое! Почему «бредовые» слова Ленина о том, что Февральская революция была «тренировочной», произвели на толпу впечатление? Были ли те «темные» люди, не понимавшие историческую значимость достижения демократических свобод, которые должны были, наконец, привести Россию «в европейскую семью», просто магнетизированы Лениным? Оставляя в покое неверифицируемые рассуждения о «харизме» и прочем колдовстве: Ленину повезло оказаться в Петрограде в апреле, когда длящаяся уже полтора месяца эйфория начала улетучиваться: работы становилось все меньше, а очереди за хлебом и керосином — все больше; позже ему на руку сыграют Корниловский мятеж, неповоротливость социалистов, не собранное в обещанный срок Учредительное собрание, нерешительность кадетов и пр. Однако все эти факторы тоже были следствиями — следствиями Причины с большой буквы «П». Война требовала корректировать любые решения — от восполнения товарного дефицита до решения проблемы переизбытка свободного времени многих околовоенных людей. Именно война заставляла правительство отдавать огромную часть бюджета на военные расходы — вместо того, чтобы пустить средства на социальные нужды.
Именно война давала капиталистам — если верить здравому смыслу и подсчетам Ленина — не просто прибыли, а сверхприбыли на военных поставках, контролировать качество и ценообразование которых у правительства не было сил и возможностей; и само наличие этой «околовоенной олигархии», то есть, по сути, авангарда империализма, интенсивно поляризовало общество, не давало ему возможности найти консенсус — особенно при наличии большевиков, подогревавших конфронтацию. Наличие войны определяло логику выстраивания событий; именно война открывала место для входа не кого-нибудь еще, а именно большевиков — потому что те были лучше всех организованной партией и только они готовы были на радикальные меры решения проблемы войны. Ленин смотрел на вещи «как экономист» — не как «должно быть», а «как есть» — и видел то, что другие предпочитали игнорировать. Теоретически, если бы не война, — можно было бы и Учредительное собрание созвать, как было обещано, к 17 сентября, и свободу печати использовать как средство медиаманипуляции массами в нужную сторону — внушив им почтение к установившемуся «порядку», и затем аккуратно перевести страну на новые политические рельсы. Война, собственно, делала нелепыми все интеллигентские, горьковские стенания о том, что большевизм есть насилие над демократией и культурой; культура деградировала не из-за большевиков, а из-за тривиализации насилия. Война была не только на фронте, но и в Петрограде и, как сбесившаяся пушка, вертелась и раздрабливала общество: любые потуги, альянсы, начинания, программы, структуры, договоренности. В этом смысле заявление Ленина, сделанное им в апреле в одной из заметок в «Правде», кажется трезвым и честным: «Не будь войны, Россия могла бы прожить годы и даже десятилетия без революции против капиталистов.
При войне это объективно невозможно: либо гибель, либо революция против капиталистов. Так стоит вопрос. Так он поставлен жизнью». Ленин был редким человеком, не совершившим стандартную ошибку 1917 года: война когда-нибудь закончится, а новое общественное устройство — останется, и поэтому фокусироваться следует на нем; так давайте не будем смешивать войну и революцию. По Ленину — он охотно разъяснял это в своих публичных выступлениях, — революция есть продукт империалистической войны; у нее есть экономические и политические причины, она связана с интересами определенных классов, банковского и, в частности, российского капитала. Кадеты за продолжение войны потому, что идея войны цементирует общество, не дает ему распасться; помещикам лучше, если крестьяне будут оставаться в окопах — подальше от идеи делить чужую землю; а кадетская «верность союзникам» — их страховка перед европейскими хозяевами, которым и нужна война. Ленин «написал» их, по сути, в июле — августе 1914-го — когда понял, что это та самая война, которая заставит социалистов вновь вспомнить о революции — а не заметать этот вопрос под ковер, как социалисты II Интернационала.
Керенский умел наряжаться в военный френч — но оставался политиком мира; Ленин же был политиком войны в том смысле, что сделал все, чтобы вместо попыток выстраивать под дулом пистолета «стабильное государство», скрутить дуло револьвера и завязать его в узел. Ленин генерировал идеи, которые выглядели не искрометными — зато логичными; и брал он публику не ораторскими завитушками и манипулятивными техниками, а последовательностью. Его лозунги, пусть не всегда остроумные, казались практичными предложениями, соответствующими стихийным ожиданиям масс; условно говоря, фабрики — рабочим, да, но никогда Ленин не призывал, например, к тотальному огосударствлению предприятий; речь шла всего лишь о рабочем контроле. Обманывал ли он толпу, когда говорил о высокой миссии, которую она выполняет? Разве массы в 1917 году не были на самом деле левее партии, по крайней мере массы солдатские? Разве не могло войти в резонанс ленинское презрение к демократии — и крестьянское непонимание-неприятие ее?
А мы, поверив в теплые деньки, Меняем шубы на пуховики. С тобой все наши связаны надежды. Но где ж тепло? Еще летит снежок, Еще мы носим зимние одежды... Да с тем теплом, что есть у вас в душе, И лето никакое не сравнится!
Октябрь и Апрель (October & April – The Rasmus feat. Anette Olzon. Перевод вольный)
синь небес, птиц рассветный хор. Пыл весны, солнца блеск, сердце как костер. Яркий день топит снег, гонит прочь метель. Октябрь и апрель. На этой странице представлена таблица месяцев года (январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь). Самый солнечный день, растапливающий снег, пробирающийся сквозь холод. October and April. ɒkˈtəʊbə ənd ˈeɪprɪl. Октябрь и Апрель. Rasmus — October & April — (Октябрь и апрель) ft. Anette Olzon October And April слушать онлайн или просмотреть другие песни артиста The Rasmus Feat.
Октябрь И Апрель Скачать mp3
October and April. [на русском языке] эквиритмический перевод от FATALIA. Октябрь и апрель. Её взгляд словно свет утренней зари. Октябрь и апрель Оригинал: Поддержать канал материально можно здесь: ЮMoney - Ссылка на облако с файлами для скачивания: Подписывайтесь: Канал на YouTube ВКонтакте. Расмус: группа выпустит сборник 25 ноября 'Лучшее 2001-2009 гг.', в который вошли песни из его последних четырех альбомов и некоторые раритеты. Эта песня "Октябрь и апрель»И это дуэт. Артур Багинский. И еще более миллиона треков бесплатно на RealMusic. Самый яркий день, плавя снег Прорывание через холод Октябрь и апрель.
Последние добавленные тексты песен
- Rasmus — Октябрь и апрель
- Экскурсия: Блистательный город Петра (от 2 до 7 дней + ж/д, апрель - октябрь)
- Октябрь и апрель - October & April -
- Altwall: Тексты песен The Rasmus, слова, lyrics
- Октябрь в Апреле
- помогите пожалуйста узнать. как произошли названия месяцев, январь, апрель, октябрь, май, июль?