Психиатрическую больницу на Волоколамском шоссе модернизируют, сообщили в пресс-службе столичного комитета по обеспечению реализации инвестиционных проектов в строительстве и контролю в области долевого строительства (Москомстройинвест). Отзыв о Психиатрическая клиническая больница №4 кина Департамента здравоохранения города Москвы (Россия, Москва). В Петербурге пациенты психиатрических больниц стали соавторами спектаклей и фильмов. Филиал №9 «Психиатрическая клиническая больница №4 им. П.Б. Ганнушкина» находится в городе Москва по адресу ул. 8-я Соколиной Горы, 28 и относится к категории Медицина. В Москве открылось первое отделение психосоматических и соматоформных расстройств на базе дневного стационара в филиале №4 Психиатрической клинической больницы №13, сообщает пресс-служба департамента здравоохранения столицы.
Канатчикова дача.Кащенка. Психбольница №1 им. Алексеева.
Заброшена старейшая больница Москвы, построенная еще по указу Екатерины второй в 1763 году, и просуществовавшая вплоть до 2021 года. Психиатрическая клиническая больница №4 им. П. Б. Ганнушкина департамента здравоохранения города москвы. Психиатрическая клиническая больница №4 им. П.Б. Ганнушкина располагается по адресу Россия, Москва, Потешная улица, 3. Психиатрическая больница №4 Ганнушкина, 90 отзывов пациентов о врачах, вся правда о лечении, описание клиники, телефон. «Именно в психиатрической больнице №15 все они будут проживать, одновременно получая психиатрическую помощь», — пояснили в пресс-службе.
Врач рассказала о нечеловеческих условиях в психиатрической клинике Москвы
Спецкор «Медузы» Кристина Сафонова рассказывает, как работает единственная детская психиатрическая больница Москвы — и как она стремится изменить систему оказания психиатрической помощи. В медучреждения Москвы госпитализировали 82 человека после теракта в Подмосковье. МОСКВА, 18 апр – РИА Новости. Капитальный ремонт психиатрической больницы начался в Яхроме Дмитровского городского округа Московской области, сообщила пресс-служба министерства жилищно-коммунального хозяйства региона. Мы публикуем записи вебинаров и новости о том, что происходит в больнице и за ее пределами.
Ганнушкина больница: где находится? Отзывы и фото
Об этом сообщается на сайте столичного департамента здравоохранения ДЗМ. Как утверждалось в опубликованной на сайте www. На месте больницы, рассчитанной на 800 коек, будет интернат на 300 коек. К вечеру понедельника петицию подписали около 2500 человек.
Клиническая больница 4 им Ганнушкина. Психиатрическая больница 4 Ганнушкина. Диспансер психоневрологический Докукина. Больница имени Ганнушкина Москва. Психиатрическая больница Москва Ганнушкина.
Психиатрическая больница 4 Москва. Диспансер Алтуфьевское шоссе 149. Психоневрологический диспансер Алтуфьевское шоссе 149. Психоневрологический диспансер Москва Ганнушкина. Психоневрологический диспансер 19. Психиатрическая больница 4 им Ганнушкина 4 отделение. Психиатрическая больница Преображенская площадь. Психиатрическая больница имени Ганнушкина.
Куусинена 6 психоневрологический диспансер. ПНД 3 Куусинена. Психоневрологический диспансер 9 Москва ул 8-я Соколиной горы 28. Психоневрологический диспансер 9 Соколиная гора. Психдиспансер 8 Соколиная гора дом 28. Городская клиническая психиатрическая больница 4 им п. Психиатрическая больница им Гиляровского. Гиляровского психиатрия больница Матросская тишина.
Преображенская психиатрическая больница. Преображенская психиатрическая больница Москва. Сокольники психиатрическая больница. Психиатрическая больница Алтуфьево. Психдиспансер Алтуфьевское шоссе. Психоневрологический диспансер Москва. Психиатрическая клиническая больница, Москва, улица Москворечье, 7. Психиатрическая больница 15 Москва.
Психиатрическая больница 15 Москва ул Москворечье. ПКБ 4 Ганнушкина. Психиатрическая больница Потешная 3. Алеутская 4 Томск психиатрическая больница. Психушка Томск Сосновый Бор. Сосновый Бор психиатрическая больница. Сосновый Бор Томск стационар. Московская Преображенская психиатрическая больница.
Преображенская психиатрическая больница 19 век. Преображенская больница для душевнобольных в Москве.. Ганнушкина больница психиатрическая больница. Потешная психиатрическая больница 4. Ганнушкина больница психиатрическая больница Москва.
Полный перечень лиц и организаций, находящихся под судебным запретом в России, можно найти на сайте Минюста РФ.
Так, если будет стоять вопрос перевода пациентов, то комиссия должна будет обратиться в локальный орган соцзащиты, чтобы определить потребность пересмотра индивидуальной программы предоставления социальных услуг. Договор с учреждением соцобслуживания будет заключаться уже на основании скорректированного плана. Если пациент изъявил желание выписаться, чтобы проживать дома, то предварительно ему необходимо будет доказать либо наличие жилого помещения, либо наличие средств, на которые он сможет его снимать.
Психиатрическая клиническая больница № 4 им. П.Б. Ганнушкина.
Главный Врач организации ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ГОРОДА МОСКВЫ "ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ КЛИНИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА № 4 ИМ. П.Б. ГАННУШКИНА ДЕПАРТ. Организации ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ГОРОДА МОСКВЫ "ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ КЛИНИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА № 4 ИМ. П.Б. ГАННУШКИНА ДЕПАРТАМЕНТА ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ГОРОДА МОСКВЫ" присвоены ИНН 7718084948. ГБУЗ МО "Центральная клиническая психиатрическая больница" (областная) на ул. 8 Марта, Москва. Психиатрическая клиническая больница №4 им. П. Б. Ганнушкина Москвы начинает свою историю с 1904 года, когда после разорения купцов Котовых их усадьба перешла во владение городской управы и была передана Преображенской больнице. В 1904—1906 годах — главный врач психиатрической больницы им. Алексеева в Москве.
Список врачей «Психиатрическая клиническая больница №4 им Ганнушкина»
ПКБ 4 Москва больница психиатрическая 4 Москва. Психиатрическая клиническая больница № 4 имени П. Б. Га́ннушкина — психиатрическая больница в Москве, основанная в 1938 году. Подтверждается вывод: пока оптимизаторы не сядут за решетку за свои преступления, медицину столицы будут продолжать разворовывать, а вместо клиник в Москве станут появляться символы катастрофы – новые разрушенные больницы.
105 человек находятся в стационарах Москвы и области, за их жизни борются врачи
Следственный комитет начал проверку в отношении столичной психиатрической больницы имени Ганнушкина в связи с возможной незаконной госпитализацией 44-летней Светланы Гудковой. Список лучших врачей Потешная ул, 3, «Психиатрическая клиническая больница №4 им Ганнушкина» в Москве. По факту публикации «Москва может лишиться четвертой градской больницы» Департамент здравоохранения столицы разъяснил ситуацию. Психиатрическая клиническая больница №4 им. П.Б. Ганнушкина Москвы начинает свою историю с 1904 года, когда после разорения купцов Котовых их усадьба перешла во владение городской управы и была передана Преображенской больнице. Минздрав утвердил правила посещения медицинских учреждений, оказывающих психиатрическую помощь.
Результаты проверки в детской психиатрической больнице обнародуют 22 апреля
Ганнушкина - на данной странице Вы можете получить всю контактную информацию по данному филиалу, врачам, времени работы и записаться на прием к нужному доктору. Если Вам нужен конкретный врач филиала — выберите его в списке и запишитесь на прием по телефону, изучив отзывы. Если Вы выбираете доктора по специализации — позвоните в больницы и Вам помогут подобрать нужного специалиста в удобное для Вас время.
Например, девятилетний мальчик с психозом, убежденный, что он должен танцевать «какой-то триктрак»; или 13-летний подросток с обсессивно-компульсивным расстройством, боявшийся находиться рядом с собственной матерью из страха, что она его отравит. Однако глядя на большинство пациентов по «125-й госпитализации», Осин не понимал, для чего они находятся в больнице.
Этих детей, убежден врач, надо воспитывать «по-особенному» — например, разработав программу поведенческой коррекции. Вместо этого, говорит Осин, воспитательные функции возложили на персонал. И он не всегда с ними справлялся хорошо — мог в наказание лишить пациентов свиданий с родителями или отправить в наблюдательную палату. Не думаю, что до сих пор [в центре] кто-то этому учит», — говорит Елисей.
И вспоминает еще одну необоснованную госпитализацию подростка в больницу. На этот раз она продолжалась несколько лет. Этого мальчика усыновили, а когда спустя некоторое время у него возникли поведенческие расстройства, приемная мать отказалась от него, и в больнице он прожил до 18 лет. То есть это не человек, а ходячая болезнь.
Что можно сделать с ходячей болезнью? Только запереть ее навсегда», — говорит Осин. Подросток действительно был «не подарок», добавляет Елисей, но он ни разу в жизни не перенес «никаких психотических переживаний», и в больнице ему было делать нечего. Но приемной матери тогда объяснили, что «здесь вопрос не воспитания, а глубинной испорченности», и это в каком-то смысле «развязало ей руки», считает Осин.
Вместо ответа на вопрос, почему сотрудники больницы так поступали, Осин рассказывает анекдот о немцах, купивших «АвтоВАЗ»: что бы они ни делали, все равно получались «Жигули» — потому что «место проклятое». Да, сейчас больница меняется, но она остается на отшибе, она все равно пропитана этой логикой». В центре Сухаревой заявляют, что борются со стигматизацией психиатрии, говорит Осин, но сам он считает, что это пустые слова. И цитирует слова Марины Бебчук: «Пациентами клиники станут мальчики и девочки, которые переживают горе, например, из-за утраты значимого человека, а также те, кто стал объектом травли, буллинга в школе, любого другого насилия, чаще всего домашнего, и те, кто находятся в состоянии хронического стресса и справиться с ситуацией в одиночку не могут».
Кладут в психиатрическую больницу! Врач убежден: больница стремится только наполнить койки. И объясняет, как он понимает заявление Марины Бебчук: «У меня большая больница, она должна существовать». И называет мнение о том, что больница заточена на выполнение плана по госпитализациям, «пережитком».
А вот количественный показатель может меняться. Каждый квартал центр подает сведения в департамент здравоохранения [Москвы] о том, сколько у нас пролечилось пациентов, и корректирует планы на последующий период», — говорит директор центра. И смеется: «Совершенно точно, что детский врач-психиатр не страшный монстр, который хочет чужого ребенка по каким-то причинам держать у себя, ну правда! Госпитализация может быть экстренной, через скорую помощь, и плановой.
Для каждой свои основания: для экстренной это острота состояния, «психоз или выраженность депрессивных переживаний такова, что ребенок может быть опасен для себя», добавляет она. Для плановой — невозможность оказать помощь амбулаторно например, подобрать медикаментозную терапию , необходимость наблюдения за состоянием ребенка, чтобы получить заключение об инвалидности, решение социальных вопросов. Самый «надежный» критерий, по словам директора центра, именно настрой родителей. От их готовности следовать предписаниям врачей, от уровня тревоги, выносливости и терпения зависит, может ли ребенок получить эффективное лечение дома.
Марина Бебчук рассказывает, что в больнице есть тенденция к более быстрой выписке и к уменьшению круглосуточных коек; в будущем помощь предполагается оказывать преимущественно в дневных стационарах и дома, чтобы «ребенок не отрывался от семьи». Это разумно и с финансовой точки зрения, говорит директор центра: один день госпитализации обходится примерно в пять тысяч рублей. Центр Сухаревой полностью финансируется из бюджета Москвы. Благотворительным организациям оказывать помощь центру затруднительно, считает главврач: «В любом благотворительном движении есть важная составная часть — отчетность.
Спонсоры купили тренажер или коляску для ребенка-инвалида — есть чек. Это наглядно. В детской психиатрии мало используются аппараты и медицинские изделия. Наши инструменты — это люди, специалисты, которые вкладывают свои знания, мысли, душу в то, что мы делаем с пациентом.
А как благотворителю потом это измерить? Как отчитаться, если средства были вложены в работу хорошего логопеда или психолога? Наши дети могут сажать цветы, создавать прекрасные дизайн-проекты и разрабатывать программное обеспечение. Их вклад может быть заметен, а их родители имеют право быть счастливыми», — говорит директор центра.
Марина Бебчук рассказывает, что департамент здравоохранения уже через несколько дней открыл в центре клиническое обсервационное отделение для пациентов с ментальными нарушениями и коронавирусной инфекцией. Новое отделение заняло целый корпус. На первом этаже разместили тех, кто только ожидал тест, на втором — детей с подтвержденным коронавирусом, на третьем — контактировавших с заболевшими. Если болезнь у ребенка протекала тяжело и температура поднималась выше 38 градусов, его перевозили в больницу имени Башляевой.
Некоторые дети задерживались в отделении на две недели. Не оказывать им профильную помощь все это время нельзя, говорит главврач. Специалисты стали приходить прямо в палаты — в защитных костюмах, масках, очках и перчатках. Другой сотрудник центра, врач-психиатр и психотерапевт Кирилл Абрамов рассказывает, что все пациенты реагировали по-разному.
Потом привыкли и даже начали узнавать. Но пандемия очень осложнила работу персонала. И сразу переходит к другой проблеме — необходимости всех сотрудников носить маски: «Как логопед может работать в маске? Изменения в работе больницы начались задолго до первых пациентов с коронавирусом: в середине марта закрылись дневные стационары, многих пациентов выписали.
Мы сказали родителям, что детям лучше быть дома». В тот момент в больнице находилось около 800 пациентов; довольно резко их количество сократилось до 500. А с ограничением плановой госпитализации она возобновилась в полном объеме только в июне осталось не больше 200. Эта ситуация, по словам Марины Бебчук, отразилась на составе пациентов: уменьшилось количество дошкольников, реже в больницу стали поступать дети, чьи проблемы связаны со школой.
С сентября количество пациентов центра Сухаревой постепенно увеличивается, но их все же меньше чем было до пандемии. В них — чистая одежда для детей. Раньше родственники несли и другие «гостинцы»: продукты, канцелярские принадлежности, учебники. Но с началом пандемии можно передать только воду и обменять грязную одежду на чистую — таковые новые правила эпидемиологической безопасности центра.
Марина Бебчук рассказывает, что прошло уже несколько лет, как в больнице нет байковых халатов и пижам для пациентов. Больничная одежда сегодня — это спортивные костюмы, толстовки, цветные футболки. Но некоторым родителям важно, чтобы у ребенка были вещи из дома, особенно сейчас, когда встретиться они не имеют возможности. Единственная связь между родителями и детьми в больнице — телефон.
До запрета на посещение родителями стационаров мобильные телефоны детям нельзя было использовать, теперь у них есть кнопочные аппараты, без доступа к интернету. Центр Сухаревой подключился к проекту департамента здравоохранения Москвы по телемедицине, но подходящая платформа для общения с родственниками пациентов именно в детской психиатрии нашлась не сразу. Проблемы возникли и с использованием проверенных временем методик работы — для взаимодействия с родителями онлайн они не подходили. Он может просто следить за двигающейся картинкой.
Подобная неопределенность может сильно искажать диагностику», — приводит пример главврач. Нужно было обучать врачей и психологов работе через экран — она принципиально другая, продолжает она. Разработкой новых методик занималась группа специалистов центра. Марина Бебчук отвечала за часть, связанную с этикой, безопасностью и психологией онлайн-консультирования.
Уже в марте и апреле обучение онлайн-работе прошли больше сотни врачей и психологов центра Сухаревой. Одна из них — медицинский и семейный психолог Анастасия Ильина. Кто-то однажды даже змею показывал». Общаться по видео с пациентами центра теперь приходится и волонтерам.
Александра Желтова, координатор движения «Даниловцы», рассказывает, что в центр Сухаревой ее группа ходит больше десяти лет. Сама она — три года. До пандемии волонтеры навещали девочек из третьего, острого отделения каждую неделю: во вторник — младших; в четверг — подростков. В основном это дети с какими-то проблемами в семье: кто-то из приемных, кто-то из неполных, у кого-то родители пьют.
Есть дети из приютов, — говорит Желтова. Во время посещений «Даниловцы» общались с пациентами, проводили мастер-классы, делали поделки и украшения, маникюр и прически, рассказывает Желтова. Заниматься всем этим по видео оказалось невозможно. Волонтеры устраивали для них музыкальные занятия, во время которых играли на гитаре и пели; подбирали забавные тесты например, «Какое ты дерево?
В клиническом обсервационном отделении, где обязательны защитные костюмы и другие СИЗ, работали добровольно, утверждает Марина Бебчук. Со временем, добавляет она, предпочтение стали отдавать переболевшим. Но так как выплаты за лечение пациентов с коронавирусом мотивируют многих на работу именно в этом отделении, «то из соображений справедливости персонал подлежит ротации».
По номеру можно узнать о местонахождении и состоянии пострадавших в «Крокус Сити Холле». Ранее KP. RU писал, что в Подмосковье за первый час более 600 доноров сдали кров для пострадавших в «Крокус Сити Холле».
И спим на ходу. Когда-то мы спускались в погреб. А сейчас бежим в гастроном. Мы предпочли горам — крутые склоны новостроек.
Мы обижаем жен и разводим костры на паркете. Но когда-то мы жили в горах! В нем хотели задействовать шесть педагогов, но удалось найти только четырех, поэтому на них легла двойная нагрузка. Некоторым трудно не обращать внимание на то, что люди совершили общественно опасное деяние, пусть и из-за болезни. Социально ориентированным педагогам хочется помогать слабым, бедным, а тут люди, совершившие серьезные проступки, попавшие под суд и теперь изолированные от общества», — рассказывает руководитель проекта «Закрытый показ» Ольга Оловянникова. Для нее самой работать в психиатрических учреждениях ценно, в атмосфере там она видит даже свои плюсы: оставляешь на входе телефон, ничто не отвлекает, работается спокойно. Оловянникова признается, что за время развития «Закрытого показа» посмотрела по-новому на творчество Хармса и разработала идеи новых проектов. Встречают меня взрослые мужчины, а я им говорю: «Давайте поиграем в муравьишку». Со временем стало проще. Думаю, для меня этот процесс был про доверие и право на ошибку», — вспоминает педагог Ксения Плюснина, которая работала с подопечными закрытых отделений на «Пряжке».
Режиссер Борис Павлович рассказывает, что идти к доверительной атмосфере в группе пациентов необходимо было весь год работы над проектом. Сперва практически никто из них не был готов к открытому контакту, актеры опасались друг друга. Задаешь вопрос — человек отшучивается или отвечает привычной «пластинкой». Предлагаешь перебрасывать мячик, а они взрослые мужики, и им как бы стремно это делать. Больница, как и всякое закрытое сообщество, — это достаточно агрессивная среда, где никто никому не доверяет, не поворачивается спиной, все ждут подвоха, доноса», — говорит Павлович. Педагогам и режиссерам пациенты доверяли больше, чем другу другу, и со временем смогли открыться достаточно, чтобы в рамках театральных тренингов и репетиций «валять дурака». Динамика в сторону взаимного доверия и более здоровой коммуникации — это, может быть, главное в таком проекте. Рядом с ними лежали письма от них. Фото: «Закрытый показ» Поделиться «Театр вообще — это весьма и весьма интересная штука, это творчество, это искусство, это море детских шалостей, это игра, это жизнь. Для меня это был первый опыт исполнения роли, и я счастлив, что у меня у нас всё получилось.
Ни детей, ни бандитов: легендарный недострой на Каширке снесут уже в марте
RU писал, что в Подмосковье за первый час более 600 доноров сдали кров для пострадавших в «Крокус Сити Холле». Жители Москвы также массово сдают кровь. Медучреждения работают штатно.
В конечном итоге их усилия улучшат и условия труда, и качество оказываемой медицинской помощи. Как сообщал Ruposters, цифровые технологии на службе столичной медицины радикально улучшили качество лечения москвичей и начали реально спасать жизни. При этом ещё 10 лет назад цифровизация здравоохранения считалась скорее вспомогательным процессом.
Подпольщик добавил, что квартал прилета оцеплен, туда прибыли 12 машин скорой помощи. Территория, которая подверглась удару, была закрытая, на въезде стояли военные, пропускали только бойцов ВСУ. Накануне Telegram-канал «Военное дело» сообщал , что российская армия ударила ракетами по зданию в Харькове, где находились агенты Службы безопасности Украины СБУ и чешские офицеры.
На фоне сокращения стационарной помощи и увеличение частоты госпитализаций возрастёт давление на медицинских работников, в виде чрезмерной нагрузки и интенсификации работы, что в свою очередь приводит к снижению качества лечения, о чём выше уже указывалось, ссылаясь на западный опыт реформирования. Длительный и постоянный стресс на работе способствует формированию синдрома «эмоционального выгорания», обострение и появление хронических заболеваний, в том числе профессиональных. Сейчас об этом синдроме не говорит только ленивый. Кроме того, административно-волюнтаристический подход реформирования службы, приводит к нарушению принципа независимости врача психиатра при выборе и назначении адекватной терапии, о чём, кстати, прописано в Законе РФ о психиатрической помощи. Закрытие больниц приведёт к нарушению преемственности психиатрического опыта в профессиональной среде, его невосполнимости. Также нарушится система обучения врачей и медицинского персонала. Так называемая система наставничества не сможет восполнить данный пробел. Так или иначе уже касался вопроса о непрофильной нагрузке на обычные городские больницы, в условиях которых уже приходится оказывать психиатрическую помощь. Каждый должен заниматься своим делом — психиатры и психиатрический персонал лечить своих пациентов, а персонал соматического звена своих. О нарушениях прав гражданского общества. Можно смело говорить неготовности общества к резким сокращениям психиатрических больниц и принятию лиц с психическими расстройствами, которые выйдут в «свет», то есть окажутся среди нас в метро, на улице, магазинах, да везде, где мы есть. Люди к таким резким изменениям ни психологически, ни морально не готовы. Всё это рано или поздно приведёт к обоюдоострой социальной напряжённости. В психиатрии есть такой термин — стигма или стигматизация, а по-простому навешивание ярлыков. Наше общество, учитывая опыт советской психиатрии, которая часто выполняла государственный заказ по «лечению» диссидентов, как к самой психиатрии, так и к психически больным людям относятся глубоко предвзято. Это и есть в широком смысле стигматизация российской психиатрии. Каких только эпитетов в отношении врачей-психиатров и их пациентов не услышишь в СМИ и просто в общении с людьми: «шизик», «дурдом», «дурка», «психушка»… Эта безграмотность стала нормой в нашем обществе. В этих условиях просто неизбежно увеличение стигматизации в отношение психически больных людей и медицинских работников. Говоря об обществе в широком плане, нужно и затронуть в более узком, медицинском моменте. Затрагиваю назревающую проблему о том, что соматические пациенты, находящиеся на лечении в городских больницах не все готовы принять людей, страдающих психическими расстройствами в «одной палате». И, наконец, хотелось бы затронуть и такой аспект проблемы, как соблюдение законодательства людьми с психическими расстройствами. Уже на опыте мировой психиатрии можно утверждать об увеличении количества правонарушений среди лиц с психическими расстройствами, которые не будут получать должным образом помощь в условиях психиатрического стационара. Наличие психически больных в «подостром» состоянии или «недолеченными» в стационаре приведёт к угрозе обществу своим неадекватным поведением и высказываниями, в том числе, что сейчас немаловажно и даже актуально их попаданием под влияние различных террористических организаций со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями. Более того, наши правоохранительные органы к работе с больными, страдающими психическими заболеваниями абсолютно не готовы. Хочу написать своё субъективное короткое мнение в качестве нелирического отступления по поводу суицидов. За всю свою практику ранее, суммарно столько случаев суицидальных попыток, в том числе законченных, сколько увидел так или иначе за последние несколько лет, я не встречал. Число их просто превзошло то, что видел раньше. В данной статье были перечислены лишь некоторые проблемы, которые могут возникнуть с большой вероятностью после проведённой реформы. Отдалённые последствия в принципе мало предсказуемы. А есть ли положительные стороны проведённых преобразований? Да, конечно, они есть. И в-первую очередь это реальное оказание психиатрической помощи в наименее ограничительных условиях для пациентов. Это возможность в рамках полустационарных отделениях получать психиатрическую помощь амбулаторно и без госпитализации в круглосуточный стационар, что при стабильных или относительно стабильных состояниях позволяет пациентам сохранять возможность к социальному функционированию. В рамках психореабилитационных интервенций в медико-реабилитационных отделениях имеется хорошая возможность отработки полученных социальных и коммуникативных навыков на тренингах, работы с психологами, психотерапевтами, не только в изолированной психиатрической среде, но и в сообществе, улучшать возможности независимого проживания; одним словом — социализироваться. Но здесь открылась новая зависимость, которой ранее не отмечалось — так называемый «амбулаторный госпитализм», когда пациенты не мыслят себя вне полустационарных отделений, и пути решения данной проблемы пока не ясны. Вероятно, с учётом современных мировых тенденций, изменения в службе психиатрии нужны, но не кардинальные и не разрушающие, а только те, которые улучшают и выводят своим совершенствованием на новый качественный уровень уже сложившуюся систему оказания помощи, соблюдение баланса между амбулаторной и стационарной психиатрической службами, нахождения гармонии в их совместной, а не противопоставленной, деятельности во благо пациентов. Конечно, необходимо развивать и амбулаторную психиатрическую службу, и социальную помощь, которая, можно сказать, находится в зародышевом состоянии по сравнению с аналогичными службами на Западе. Но, при этом встаёт резонный вопрос: «Почему расширение и совершенствование амбулаторной помощи должно сопровождаться фактически развалом стационарной психиатрической помощи? Это вносит лепту и в усугубление социального кризиса, и снижает уровень безопасности в стране, и, в конечном итоге, лишает вернуться к нормальной жизни многих людей, страдающих психологическими отклонениями.