За информацию благодарю Станислава Сливко и группу "Коммунистический мир". В. И. Ленин в Смольном на заседании Совета Народных Комиссаров. Едва миновав Литейный мост, Ленин и Рахья встречают конный разъезд юнкеров, который сначала их останавливает, но затем отпускает. Около 22:00 Ленин и Рахья прибывают в Смольный, где располагался штаб восстания и вот-вот должен был открыться II съезд Советов. Ленин в Смольном: государственная деятельность В.И. Ленина в первые месяцы Советской власти, октябрь 1917 г.--март 1918 г. 22 апреля – годовщина со дня рождения Владимира Ильича Ленина. «В. И. Ленин в Смольном» — картина советского живописца Исаака Бродского, написанная в 1930 году и изображающая В. И. Ленина в момент работы над запиской в одном из помещений.
Никто не забыт, ничто не забыто. Ленин в Смольном (компле...
Вот комната на втором этаже, где Ленин с Троцким провели пару-тройку ночных часов с 25 на 26 октября – улегшись отдыхать на расстеленных газетах: в Смольном было принято спать на полу или на столах. Контакты. В и ленин в смольном картина. Фото 7. В и ленин в смольном картина. ЛЕНИН ИДЁТ В СМОЛЬНЫЙ О столкновении красногвардейцев с юнкерами у типографии и о приказе Временного правительства развести мосты через Неву связные сообщили Владимиру Ильичу Ленину. Днем 25 октября в Актовом зале Смольного под председательством Л. Д. Троцкого открылось экстренное заседание Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Новости с комментариями. Популярные видео.
Призывал, скрывался, поздравлял. Что о Ленине рассказывают мемориальные доски в Петербурге
| Ленин в гриме - МК | Ленин в Смольном (компле Лениздат. Вид 1. |
| 4. В.И. Ленин. Смольный — штаб Революции | В основе скульптуры «В.И. Ульянов (Ленин) за работой» лежит картина известного советского живописца И.И. Бродского «Ленин в Смольном», написанная в 1930 году. |
| ОГРОМНАЯ 1,5х2,5 метра! "ЛЕНИН В СМОЛЬНОМ. 1930". Размер: 147x247 см. Холст Масло | Картина "В. И. Ленин в Смольном", И. Бродский, Третьяковская галерея. – Когда на съезде Ленина выбирают главой нового советского правительства, Троцкий отдает ему свой кабинет. |
| О перемещениях Ильича по Петрограду.: spb_guide — LiveJournal | В Смольном В.И. Ленин принимал аккредитованных в Петрограде представителей различных государств, будь то страны Антанты или страны нейтральные, беседовал с руководителем американской миссии Красного Креста в России полковником Раймондом Робинсом и, конечно. |
| Бродский И.И. В.И.Ленин в Смольном: likbez_a_m — LiveJournal | После своего появления картина «Ленин в Смольном» стала одним из самых популярных произведений, посвященных образу вождя революции. |
В 154-ю годовщину со дня рождения Ленина в Петербурге возложили цветы
Более того, сам Ленин в момент захвата Зимнего был в конспирации. Когда все случилось, ему позвонили из Смольного, мол, «Владимир Ильич, очень опасно, может, вам не следует сейчас появляться в Смольном? Купить старинную картину Ленин в Смольном артикул 135-22 в антикварном салоне. Большой выбор старинных икон, а так же других предметов антиквариата. В общей сложности Владимир Ленин провел в Петрограде-Ленинграде-Петербурге пять лет.
100 лет назад. Ленин идёт в Смольный
1939) в Смольном. 1930 190 х 287 холст, масло Третьяковская галерея Художник выбирает конкретное время и место действия сюжета картины – первые месяцы советской власти, центральный комитет которой располагался. Открытка М Соколов В И Ленин в Смольном с красногвардейцами изд Минсвязи СССР. Главная историко-художественная новость дня.
О перемещениях Ильича по Петрограду.
Так звали в Питере финнов, которых много работало тогда на заводах города. Один и был натуральный финн. Другой по удостоверению личности значился русским, рабочим Сестрорецкого оружейного завода Константином Петровичем Ивановым. У него из-под козырька картуза выглядывала копна волос. Щека, перевязанная тряпкой, дополняла образ мастерового, страдавшего от зубной боли. Патруль юнкеров попытался проверить у этой пары документы. Шедший с двумя револьверами в карманах финн затеял с юнкерами шумную свару. Мастеровой, пользуясь случаем, растворился в темноте.
За ним никто не погнался: патруль то ли устал, то ли решил не связываться с бродягами. Так, в сопровождении телохранителя, явился народу в Смольном вождь большевиков. И, не снимая парик и повязку, ухватился за руль истории в комнате Военно-революционного комитета. Перед тем как сфотографироваться для заводского пропуска, Ильич сбрил бороду и усы, надел косоворотку, суконную тужурку, картуз и стал неузнаваемым. Ленин не раз, как теперь говорят, косил под финна. По паспорту финского повара на пароходе уплыл однажды в эмиграцию. В образе финского пастора и по его документам возвратился в Петроград накануне захвата власти.
Но на финнах не зацикливался. В разное время представлялся доктором Вебером, Мейером, Рихтером; имел паспорта на имя Чхеидзе, доктора юриспруденции болгарина Иордана К. В болгарский паспорт вписал супругу Марицу, то есть Надежду Константиновну. Подруга передала ей паспорт умиравшего отца коллежского секретаря Николая Егоровича Ленина. Под этой фамилией и вошел в историю Владимир Ильич Ульянов. Псевдонимов у него набралось 160. Сколько кличек?..
Константином Петровичем звался в рабочих кружках. В питерской студенческой среде его называли Стариком — за раннюю лысину.
Хотя Временное правительство постановило вернуть здание Кшесинской, революционеры не стали этого делать. Нелегально уехал на паровозе Вокзал станции «Удельная». Адрес: Удельный пр. Ленин, скрываясь от преследования буржуазного Временного правительства, нелегально на паровозе уехал в Финляндию, а 7 октября возвратился в Петроград для руководства вооруженным восстанием». Фото: citywalls. Чтобы остаться незамеченным, Владимиру Ильичу пришлось сесть на паровоз до Териоки нынешний Зеленогорск под видом кочегара. На границе с княжеством Финляндским, в Белоострове, у всех пассажиров тщательно проверяли документы. Чтобы помочь Ленину, машинист специально на время этой процедуры отцепил паровоз от состава, подъехал к водокачке и долго-долго набирал воду.
Так что паровоз подали только после проверок. На этот же вокзал Ленин спустя два месяца вернулся из Финляндии перед Октябрьской революцией. Отсюда он направился в квартиру на Сердобольской. Скрывался от преследования контрреволюционного буржуазного Временного правительства Жилой дом. Адрес: Сердобольская, 1 «В этом доме накануне Октябрьской социалистической революции с 7 20 октября по 24 октября 6 ноября 1917 года скрывался от преследования контрреволюционного буржуазного Временного правительства Владимир Ильич Ленин. Отсюда он руководил подготовкой вооруженного восстания»Фото: citywalls. Среди них в 1917 году была большевичка Маргарита Фофанова. Ее дом стал последней конспиративной квартирой Ленина. О тех днях она подробно рассказывала в фильме «Ленин. Последнее подполье» , снятом в СССР в 1976 году.
Владимиру Ильичу дали самую большую и теплую комнату. По воспоминаниям Фофановой, в помещении он сразу приметил водосточную трубу у окна и попросил девушку вынуть две доски из забора напротив. Так он готовил план побега на случай, если его обнаружат. В советское время в квартире работал мемориальный музей. Написал Декрет о земле Жилой дом. Квартиру в этом доме снимал большевик Владимир Бонч-Бруевич.
An Inquiry into 1917 Accusations. Pittsburgh, 1995.. Некоторые публицисты для доказательств используют известную фальшивку, так называемые «документы Сиссона», которые, как удалось установить, были сфабрикованы в конце 1917 — начале 1918 года В. Немецкие деньги и русская революция. Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского. Единственная услуга, оказанная большевикам немцами, заключалась в том, что они позволили Ленину и некоторым другим революционерам-эмигрантам вернуться из Швейцарии в Россию через свою территорию. В годы Первой мировой войны умеренные социалисты называли большевиков «пораженцами» за то, что те призывали не поддерживать царское правительство в войне и желали ему поражения. Германским властям было выгодно, чтобы они поскорее оказались в России. Однако агитация большевиков не имела никакой связи с интересами Германии. Главной их целью оставалась мировая революция. Весь 1917 год они среди прочего призывали немецкий пролетариат свергнуть кайзера Вильгельма II так же, как в России свергли Николая II. Такая агитация, конечно, не входила в интересы Германии. Все революционеры хотели убить царя? Царская семья во время работ по благоустройству Екатерининского парка во время ареста в Царском Селе. Предлагалось выслать семью бывшего императора за границу, перевести под строгий арест, оставить в заключении или отправить в ссылку. После октябрьских событий Совет народных комиссаров планировал устроить публичный суд над Николаем II. В первой половине 1918 года еще были возможны разные сценарии — многие противники советской власти были амнистированы и отпущены на свободу. После активизации Белого движения решение вопроса о судьбе Романовых было возложено на Уральский областной совет в Екатеринбурге, где находилась семья Романовых. Когда возникла угроза захвата города белыми войсками и освобождения бывшего императора, местные власти приняли срочное решение о казни всей семьи и их приближенных. Постфактум расстрел Николая II был одобрен в Москве. Вроде у революционеров были нормальные идеи — равенство, демократия. Почему начались массовые убийства? Красногвардейцы на посту у Саратовского вокзала. Речь шла об уравнении прав и расширении разнообразных свобод в отношении низших слоев населения. Только рабочие и солдаты, а затем и крестьяне избирали новые органы власти — Советы. Поначалу большевики не считали бывшие привилегированные классы опасным и сильным врагом, для борьбы с которым понадобятся репрессии. Наоборот, один из первых декретов отменял смертную казнь, возобновленную на фронте Временным правительством. Октябрьские события, конечно, не были бескровными. По всей стране в ходе вооруженных столкновений, самосудов и террористических актов погибали представители обеих сторон начинающегося противостояния. Но и она первые несколько месяцев не применяла высшую меру наказания. Расстрелу на месте подлежали «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы». Первый санкционированный расстрел ЧК был произведен 26 февраля 1918 года по отношению к князю-самозванцу Эболи, авантюристу, совершавшему преступления под видом чекиста. За годы Гражданской войны его жертвами стало, по разным подсчетам, от нескольких десятков тысяч до нескольких сотен тысяч человек. Сколько людей погибло во время революции? Москва после боев. Во-первых , уже в первые дни после нового переворота эта тема стала крайне политизированной. Обеим сторонам было выгодно преувеличить свои потери и преуменьшить жертвы противника. Газеты были полны статей с кровавыми подробностями, однако их правдивость очень сомнительна.
Реставраторы обещают, что в актовом зале по завершении работ все будет выполнено в стиле 19-го века - как было задолго до Октябрьской революции. Тогда портрет больше не будет вписываться во внешний вид зала. Кроме того, портрет не вписывается и в новую политическую концепцию Смольного. В реставрации картина не нуждается - при советской власти за ней тщательно следили.
Появление Ильича в Смольном
| Появление Ильича в Смольном: davnym_davno — LiveJournal | В то же время на базе музея Ленина в Смольном создали Государственный историко-мемориальный Санкт-Петербургский музей Ленина, в ведение которого квартира на Сердобольской уже не входила. |
| Как охраняли В. И. Ленина и почему эти меры были недостаточными | Ленин, Ливия, МГУ, Москва, НКВД, Наполеон, Николай I, Николай II, Новый Год, Новый год, ОГПУ, Первая мировая, Первая мировая война, Подмосковье, Пушкин, РККА, Романовы, России, Русско-японская война, СМИ, СССР, США, Санкт-Петербург, Северная Корея, Серебряный век. |
| С дома на Сердобольской исчезло панно «Путь В. И. Ленина в Смольный» | трамвайный маршрут(не помню какой)-вел прямо в сторону , кто планировал операцию естественно всё это |
В. И. Ленин в Смольном
Вот он, дневник подпоручика Ушакова, много дней ходившего по следам Ленина. В карманах его лежали бомба и наган. Разборчивый почерк. Добротная бумага гроссбуха: «…Теперь дело было за малым — выследить Ленина и либо бросить в него бомбу, либо расстрелять. Но выследить Ильича было не так-то просто — он то не выходил из Смольного, то совершенно неожиданно выступал на каком-нибудь митинге. В Смольный не проникнуть — это ясно, а вот подкараулить на митинге — вполне возможное дело. Теперь вся надежда была на Технолога, который работал в канцелярии Смольного.
Шли дни, а от Технолога ни единой весточки... У «партизан», как они себя называли, всё чаще сдавали нервы, они всё чаще ссорились и без всякой меры глушили коньяк. Бог знает, чем бы всё это кончилось, если бы однажды вечером в квартиру не ворвался Технолог. Михайловский манеж. Провожают на фронт отряд Красной Армии. Это точно?
Сам слышал. Отряд сформирован из рабочих Выборгского района: на радостях, что их будет провожать Ленин, они кричали об этом в коридорах Смольного». А вот как было на самом деле. Николай Подвойский рассказывает о событиях того рокового вечера несколько иначе: «1 января 1918 года, под вечер, я вхожу в маленькую рабочую комнату Владимира Ильича. Он прерывает беседу с незнакомым мне, по-европейски одетым высоким тридцатилетним человеком. Указывая на меня, Владимир Ильич говорит своему собеседнику: «Это товарищ Подвойский, наш военный специалист».
Потом, обернувшись ко мне, добавляет: «Это Фриц Платтен, товарищ, который вывез нас из Швейцарии». Завязалась беседа. Я сказал, что сегодня мы отправляем первый сформированный батальон Красной Армии для обороны наших границ от возможного нападения Германии, и обратился к Владимиру Ильичу с просьбой, чтобы он сам проводил на фронт первый батальон Красной Армии. Владимир Ильич согласился и пригласил с собой также тов. Что это — автомобиль остановился. Я не верю глазам своим.
Надежда подхватывает — нагнать и бросить бомбу. Но нет, автомобиль не остановился. Это просто сообразительный шофер свернул машину в переулок…» Вскоре сотрудниками ВЧК был арестован один из покушавшихся. Он рассказал, что решение убить Ленина принято офицерской организацией, штаб которой располагался в Перекопском переулке. По этому адресу выехали чекисты, были проведены аресты. Нанял их сам князь за полмиллиона рублей...
Ни один из покушавшихся не был расстрелян. Когда стало известно, что немцы перешли в наступление, из следственных камер Смольного были переданы их письма с просьбой отправить на фронт. На этих письмах есть резолюция Ленина: «Дело прекратить. Послать на фронт». Первыми её «раскопали» журналисты уездной клинцовской газеты «Труд». Молодой сотрудник Женя Соколов привёз из своей поездки по уезду потрясающую новость для ленинского номера, который готовился к первой годовщине со дня смерти вождя.
Оказалось, что километрах в 80 от Клинцов, в д. Николаевке, живёт крестьянин-бедняк, демобилизованный красноармеец Тарас Гороховик, который говорит, что работал шофёром на центральной автомобильной базе при Смольном, не раз слышал Ленина на митингах, и даже участвовал в спасении Владимира Ильича, когда в него стреляли. В редакции поверили не сразу. Написали М.
Юноши и девушки, танцевавшие вальс, остолбенели от такого визита; быстро сообразив что к чему, они грянули Интернационал — в тысячу глоток. Знают ли те, кто выступает сейчас перед боем курантов по телевизору с «новогодним телеобращением», что, по-видимому, именно от этой экскурсии Ленина к молодым рабочим пошла традиция новогодних поздравлений главы государства в жанре: «это был важный год, и новый тоже станет годом испытаний»? Визит продлился недолго — Ленин находился не в том состоянии, чтобы гулять всю ночь; да и знаки внимания, которые оказывали Ульяновым, — папиросы, приглашения потанцевать — смущали его излишней назойливостью.
В фильме 1965 года Ленин утром 1 января едет в МИД, где обнаруживает замещающего соответствующего наркома не названного Троцкого кронштадтского матроса Маркина — того самого, который действительно состоял при Троцком и действительно был «нечто вроде негласного министра»; именно он, между прочим, организовал публикацию тайных дипломатических договоров царской России шаг, подозрительно напоминающий реализацию каких-то, еще дореволюционных договоренностей, потому что, как замечает исследователь Фельштинский, «секретные договоры, имевшие отношение к мировой войне, были, естественно, заключены Россией с Францией и Англией, а не с Центральными державами, последние, конечно же, оставались в выигрыше». Вместе с колоритным матросом, который до прихода председателя Совнаркома развлекается стрельбой в помещении из присланного ему «максима», Ленин готовится к встрече с послами; в реальности ассистировать Ленину будет не Маркин, а кое-кто еще. К четырем часам дня в Смольный съезжаются автомобили с послами. Ленин ожидал их у себя в кабинете; при нем находились старорежимный мидовский работник в качестве переводчика с английского и французского и — Сталин. Эти двое помалкивали: первый — потому что Ленин сам прекрасно справлялся с иностранными языками, второй — потому что Ленин справлялся и с дипломатией в целом. Холодно поздоровавшись с дипломатами, Ленин выразил свое восхищение тем, что послы, которые ранее не желали и слышать о Смольном, не задумываясь, явились в обитель зла, лишь только зашла речь о нарушении иммунитета их коллеги; ради своих солдат они и пальцем не пошевелили. Послы оценили иронию, но они пришли сюда, чтобы поставить Ленина на место, а не наоборот.
Дуайеном тогдашнего дипкорпуса был американский посол, он и вручил Ленину ноту; тот объяснил, что арест — мера вынужденная, единственно доступный большевикам ответ на недружественный акт по отношению к своим законным представителям. Если американский посол соблюдал по крайней мере такт и всего лишь наотрез отказался дать Ленину гарантию невступления Румынии в войну, то посол Франции принялся Ленина поучать: что можно, а что нельзя в дипломатии; затем к атаке подключился сербский посол Спалайкович — именно он в 1914-м втянул Россию в войну, именно он в июле 1917-го пытался организовать покушение сербов на Ленина, а во Вторую мировую, разумеется, сам стал коллаборационистом. Сначала он принялся поносить большевистских бандитов, предавших славян, а затем заявил Ленину ни много ни мало: «Je vous crache a la figure» «Я плюю вам в лицо». Ленин, по воспоминаниям английского дипломата Линдси, остался спокоен, опустился в кресло и ответил: «Eh bien, je prefere ce langage au langage diplomatique» «Ну что ж, я и сам предпочитаю такой язык языку дипломатическому» [24]. На этом получасовая встреча закончилась; Ленин сухо пообещал обсудить предложение освободить Диаманди на Совнаркоме; соль была не в том, чтобы наказать Румынию — разумеется, Ленину не нужна была еще и война с Румынским королевством, а в том, чтобы дать понять: Советская Россия не позволит обращаться с собой как с тряпкой — и продемонстрировать это не только Румынии, но и — через послов — великим державам. В дверях Смольного с послами сталкивается еще один иностранец — Фриц Платтен, тот самый, что провез Ленина через Германию. Ленин зовет его с собой — ему надо выступать в Михайловском манеже, на митинге перед отправкой на фронт бойцов новой армии.
Привычно взобравшись на специально загнанный внутрь манежа «ораторский» броневик, Ленин произнес стандартную получасовую речь о том, что социализм не за горами, революция выдюжит и в целом дела налаживаются. По словам другого оратора — американского журналиста А. Вильямса товарища Джона Рида , эта речь Ленина, в отличие от всех прочих, была не слишком убедительной: видно было, что он не мог сказать людям, отправляющимся на фронт, ничего внятного: шло перемирие, в Бресте бодалась с немцами и австрийцами делегация во главе с Троцким, и Ленину больше нужен был мир, чем храброе поведение этих людей в окопной драке с немцами. Вильямс утверждает, что речь Ленина не поняли; Суханов, слышавший Ленина раз сто, замечает, что после октября Ленин «выгорел» как оратор. Сам Ленин, что характерно, тем же вечером в разговоре с норвежским социалистом признается: «Я больше не оратор. Не владею голосом. На полчаса — капут».
И все же, похоже, эта осечка была исключением — потому что, как мы увидим, обычно речи Ленина производили на менее искушенную аудиторию глубочайшее впечатление и Джон Рид, к примеру, называет реакцию на публичные появления Ленина «человеческой бурей». Испытав желание подставить плечо уставшему русскому политику, Вильямс сам карабкается на броневик. Ленин предлагает поработать переводчиком, но Вильямс — не столько турист, сколько экспат уже семь месяцев в России, и каких! Глаза его засверкали, и все лицо озарилось смехом, мимические морщины собрались, он стал похож на гнома, а не на эльфа, из-за высокого лба и лысеющей головы». Вильямс был не дурак и начал со здравиц России и шутки, вызвавшей приступ хохота как у публики, так и у Ленина: «Русский язык — очень сложный. Когда я пытался говорить по-русски с извозчиком, он подумал, что я говорю по-китайски. Даже лошадь немного испугалась».
Похвалив Вильямса — которому пришлось-таки суфлировать подсказать слово «вступить» — enlist, когда Вильямс объявил о своей готовности самому вступить в Красную армию , — Ленин, во-первых, попытался экспромтом организовать Интернациональный легион «Один иностранец может сделать многое. А может быть, вы сумели бы найти еще кого-нибудь? А еще через минуту так и не состоявшийся легионер позже, давая показания о революции в Сенате, Вильямс заявил, что Америке выгодно признать и поддерживать Советы, потому что «при советском правительстве промышленная жизнь будет развиваться намного медленнее, чем при обычной капиталистической системе» — и индустриальная Америка таким образом защищает себя от риска возникновения сильного государства-конкурента» услышал три выстрела. Еще за несколько недель до этого вечера, сообщает Вильямс, они с Ридом рассказали знакомым большевикам о том, что предложение одного их знакомого коммерсанта заплатить миллион за убийство Ленина спровоцировало в буржуазной среде едва ли не аукцион: каждый готов был заплатить больше, чем в предыдущей ставке, — и немудрено: уже в декабре 1917-го Ленин рекомендовал отправлять арестованных миллионеров-саботажников на принудительные работы в рудники. Настоящая охота на Ленина начнется уже после закрытия Учредительного — и вести ее будут профессионалы-эсеры с большим опытом индивидуального террора. Альтернативой «быстрому» убийству был захват в заложники и увоз с последующим выставлением требований; за его автомобилем следили, расспрашивали караульных и шоферов. Особенно сложным окажется момент переезда Совнаркома в Москву — в марте.
Эвакуировать Петроград — правительство и стратегически важные промпредприятия — собиралось еще осенью, после взятия немцами Риги, Временное правительство; слухи о бегстве подняли волну возмущения в пролетарских районах — все понимали, что город достанется либо военным, либо действительно немцам — и не важно, кто именно из них «продезинфицирует» столицу от большевиков. В марте 1918-го Ленин, возможно, и не был стопроцентно уверен, что немцы возьмут Петроград, и опасался скорее расформированной Красной гвардии и гнева возмущенных рабочих — но в любом случае управлять страной следовало из центральной области, подальше от дамоклова меча, и Кремль для террористов был более сложной мишенью, чем Смольный. Официально Совнарком постановил: переезжаем 26 февраля. На подготовку дали две недели, за которые надо было заключить Брестский мир и созвать чрезвычайный съезд партии для его ратификации. Отъезд вечером 10 марта сопровождался эксцессами: машинисты, запуганные угрозами эсеров взорвать паровозы, отказывались вести поезда; эсерка Коноплева караулила Ленина на платформе станции Цветочная площадка с пистолетом — но охрана Ленина перехитрила потенциальных убийц; те проморгали момент отъезда. Но по-настоящему повезло Ленину все же именно 1 января, после выступления с Вильямсом. Выстрелы, которые услышал американец, как раз и были первым покушением на Ленина — в котором пострадал Платтен и в котором участвовал Герман Ушаков, тот самый, что решил не бросать бомбу и спас Ленина.
Однако и отправкой окровавленного Платтена в госпиталь бесконечный день не закончился. В восемь вечера Ленин как ни в чем не бывало ведет в Смольном заседание Совнаркома, где обсуждает инцидент с послом, вопрос аннулирования госзаймов и создания ревтрибуналов. Затем — фестиваль иностранцев в разгаре — к нему является член французской военной миссии, приятель Троцкого, «неофициальный посол» и неплохой мемуарист Садуль; точек для соприкосновения не найдено, воевать за Антанту Ленин не хочет; но рабочие контакты следовало налаживать, и Садуль, по крайней мере, фиксирует для себя, что Ленин не похож на человека, работающего на немцев. Уже за полночь Ленин отправляется в смольненскую столовую выпить чаю с норвежским социалистом, десять лет назад помогавшим РСДРП возить нелегальщину а через десять лет — активнейшим коминтерновцем ; среди прочего, Ленин признается ему в утрате ораторских способностей и двух заветных желаниях: «иметь голос Александры Коллонтай» и «полчасика вздремнуть». Третий час ночи — и тут Ленин вспоминает про проклятого Диаманди; отпускайте, звонит он в Петропавловку, румын, «заявив им, что они должны принять все меры для освобождения окруженных и арестованных русских войск на фронте»; а вдогонку отправляет еще одну записку: «взять, при их освобождении, расписку, что это заявление им сообщено». Техника Ленина состоит в том, чтобы использовать не только попутный, но любой, даже встречный ветер в своих парусах. Идет война, отваливаются территории — значит, надо представить большевиков как единственную силу, которая сможет демобилизовать исчерпавшую свои возможности армию организованно — и выстроить заново другую.
Нет денег, банковская система не работает — ну так нужно консолидировать то, что есть, избавиться от токсичных активов — и выстроить принципиально новую финансовую систему, которая должна стать прочнее прежней. Не хватает компетентных специалистов, не хватает средств и времени всех самому контролировать — значит, надо пробовать некомпетентных, да, будут ошибаться — но а как иначе? Как говорил давнишний чемпион мира в «Формуле-1» Марио Андретти, «если тебе кажется, что всё под контролем, то ты недостаточно быстро едешь». С какой скоростью перемещался Ленин, мы видим. И массам нравилась возникающая при этом алхимия; массам — которые на самом деле совершили революцию, которыми никто раньше не занимался и которых никто не спрашивал, хотят ли они строить капитализм, — тоже доставляло удовольствие участвовать в этом творческом акте, в пьесе, в Большой Истории; они испытывали благодарность за то, что оказались «перед камерами» Истории, получили свои «15 минут славы». Революция и революционное преобразование принадлежали не только Ленину и большевикам, но и им, массам. Так, по крайней мере, казалось поначалу; и в особенности — в эти уникальные первые месяцы, когда, придавая социальной стихии некое общее направление, Ленин и сам не понимал, к чему удастся прийти раньше: к государству с четкими границами и вертикалью власти — или к идеальному политическому состоянию, коммунизму.
О вере Ленина в быстрое переформатирование общества можно судить по его редкому публично высказанному — в начале 1918 года — прогнозу о том, что текущий исторический период продлится лет десять; 1 мая 1919-го он заявил, что большинство присутствующей молодежи «увидят расцвет коммунизма». Вся прочая деятельность — от охраны правопорядка до культурной политики — делегируется гражданам. Однако безудержная ненависть оттертых от власти социалистов и отсутствие средств массовой информации, способных адекватно транслировать идеи Ленина, приводили к тому, что противники и обыватели судили о нем либо по газетным нападкам, либо по слухам. Социалистам меньшевистского направления — западнической интеллигенции, вроде Горького и Мартова, — Ленин представлялся не рачительным хозяином, но отвратительным мотом, который «расходует» и без того немногочисленный в России сознательный пролетариат, рекрутируя из него кадры для армии, ЧК, административных структур — одновременно «разрушая» промышленность; место воспитывавшегося десятилетиями пролетариата в России занимает выварившаяся в фабричном котле «чернь», темные фабзавкомовцы, вчерашние крестьяне, с которыми страна оказывается дальше от Европы, чем при царизме. В январе 1918-го Горький заявил, что Ленин использует элиту русского пролетариата как горючий материал, чтобы, спалив его, зажечь европейскую революцию. Демонизация Ленина привела к тому, что любое кровопролитие, любые убийства — от расстрела демонстрации за Учредительное в Калуге до зверского линчевания матросами политических противников Ленина кадетов Шингарева и Кокошкина — приписывались приказам из Смольного, отданным лично Лениным на самом деле кадетов убили матросы-анархисты с корабля «Чайка», «в отместку» за царские репрессии; Бонч-Бруевич, председатель комиссии по погромам, провел расследование, установил виновных, хотя они так и не были наказаны. Гражданская война никогда не была для Ленина абсолютным табу — просто потому, что воспринималась не как «братоубийственное самоистребление», но как систематическое использование оружия одним классом против другого, как конфликт двух разных государств — старого и нового, красной звезды против двуглавого орла, республики рабочих против государства царизма и демреспублики буржуазии и крестьянства, если угодно; буржуазия могла вовлекать любые классы в войну против Советской республики.
Однако в первые — «смольненские» — месяцы совсем уж массового террора не было; не были арестованы даже Алексинский и Бурцев, которые в июле 17-го организовали кампанию «Ленин — немецкий шпион»; мало того, жена Алексинского, относившаяся к Ленину с еще большим отвращением, чем ее муж, вспоминает, что Ленин, через общих знакомых, в 1919-м звал Алексинского на работу. Редко вспоминают, что один из первых декретов за подписью Ленина — наряду с декретами «О мире» и «О земле» — подтверждал, что большевики обязуются провести выборы в Учредительное в срок, 12 ноября. Трудно сказать, уверен ли был Ленин заранее, что «Учредилку» придется разгонять силой — как это и произошло 6 января, однако ясно было, что большинство там будет эсеровским, и такой «Хозяин земли русской» Ленина не устраивал. Он не испытывал вообще никакого пиетета перед этой институцией, по его мнению, бесполезной и неоригинальной; очередная говорильня, которая превратится в инструмент власти буржуазии над пролетариатом. Участие в выборах большевиков — и самого Ленина — происходило по инерции, для того чтобы соблюсти декорум. Запретить выборы в стране, где девять месяцев из каждой глотки доносилось, что Собрание — аналог Второго пришествия, было политическим самоубийством. В отличие от Керенского, обещавшего выборы сначала 8 июня, потом 17 сентября, Ленин не стал затягивать организацию выборов.
Большевики получили чуть меньше четверти голосов: ничего сенсационного, ровно столько, сколько и можно было набрать пролетарской партии в крестьянской стране, ведущей войну с теми, чьими шпионами они еще несколько месяцев назад назывались. Пристрастные наблюдатели интерпретировали результаты выборов как вотум недоверия большевикам: три четверти населения недовольны переворотом; тем глубже было то презрение и омерзение, которое испытывал Ленин к этой «буржуазной» институции; по крайней мере, ясно, где теперь находится центр контрреволюции. Внимание Ленина, впрочем, привлекли результаты по Петрограду — похоже, здешний пролетариат поддерживает имеющую две с половиной недели от роду власть и полагает ее легитимной; и раз на массы можно было положиться — следовало решительнее продолжать распространять большевистскую власть на регионы, попутно дискредитируя идею Учредительного собрания. Однозначная победа эсеров давала им негласное право начать против «узурпаторов» открытую гражданскую войну. К счастью для Ленина, они колебались, брать ли на себя такую ответственность. С этим была связана и официальная, принадлежащая Ленину версия объяснения заведомой никчемности — и, стало быть, нецелесообразности — состоявшегося предприятия: значительная часть эсеров — левые — шли в общем эсеровском избирательном списке, но в постоктябрьской реальности откололись и вовсю участвовали в большевистском правительстве. Раз так, правые эсеры украли голоса левых эсеров — которые должны были отойти большевикам; выборы — по сути, не вполне легитимны.
На протяжении полутора месяцев после выборов большевики открыто «троллили» Учредительное — разговоры о том, что это кадетский проект, усилились: зачем Учредительное, когда есть подлинно пролетарские и справляющиеся с функцией управления Советы? И чем доводить до роспуска, может быть, сразу назначить перевыборы? Ленин, публично сомневавшийся в целесообразности работы Собрания с участием буржуазных партий, требовал жестких мер: объявить прошедших в депутаты кадетов вне закона, назначить перевыборы, уменьшить возрастной ценз; в ноябре с подачи Ленина Совнарком принимает откровенно издевательский декрет о том, что Советы могут отзывать депутатов Учредительного, не разъяснив, какая связь между Советами и избирателями; на практике это не работало. Весь конец ноября и декабрь Ленин проводит серию личных встреч с руководителями левых эсеров, внушая им идею поддержать разгон Учредительного — которое наверняка превратится в витрину контрреволюции. Эти маневры не составляли секрета для газет: все понимали, что Ленин хоть и выбран членом Собрания от армии и флота Финляндии, если кому-то интересно , но на деле — его противник; ясен был и механизм низложения: подменят его фальшивым съездом Советов. Депутатская неприкосновенность? Да, большевики теоретически готовы терпеть некоторую фронду на заседаниях — но никак не публичную политическую борьбу против себя.
Тем не менее мало у кого, даже среди большевиков, хватало авторитета, чтобы публично усомниться в эффективности фетишизированной институции. Именно поэтому Ленину самому приходилось участвовать в публичных атаках на Учредительное — сначала, сразу после выборов, на съезде крестьянских депутатов, затем собственно 5 января 1918 года. По любому поводу Ленин апеллировал к Советам и стращал ими Учредительное. Это бессовестное пренебрежение Ленина к Собранию усугубило его, Ленина, демонизацию — и провоцировало на решительные действия террористов — как организованных, вроде правоэсеровских и вернувшихся с фронта обиженных офицеров, так и одиночек, желавших убить Ленина. Знал Ленин и о том, что Красная гвардия и солдаты расстреляли демонстрацию в поддержку Собрания, в которой участвовали тысячи петроградских рабочих. А уже вечером 6 января «Правда» взахлеб проклинала эсеровских депутатов: «холопы американского доллара» и «враги народа». Все эти события поспособствовали закреплению в массовом сознании мысли, что большевики не остановятся ни перед чем и планируют править «всерьез и надолго».
Задним числом представляется, что именно благодаря бескомпромиссности Ленина Россия так и не обзавелась «демократической» — заведомо не естественной для своей культуры и географии — институцией, к которой страна была тотально не готова — как технически, так и идеологически; учреждением, которое, даже если и согласилось бы закончить войну, было недостаточно мобильным — и, скорее всего, просто увязло бы в дискуссиях, став еще одним очагом гражданской войны и продолжая попутно снабжать пушечным мясом фронт войны империалистической. Собственно, председатель Учредительного собрания Чернов работал и во Временном правительстве — и уже там продемонстрировал свои таланты. О том, что Ленин мыслил принципиально иными категориями — и действовал иными способами, нежели Временное правительство и, скорее всего, чем любой «обычный» политик , можно понять по той эволюции, которую пережила армия. Ленин ведь не просто назначил главнокомандующим прапорщика Крыленко вместо генерала Духонина; штука в том, что к тому моменту находящаяся в состоянии войны армия была деморализована, целые фронты разваливались, солдаты не слушались офицеров и штурмовали поезда, идущие на восток; сам Духонин, даже и не оказавший сопротивления «карательной экспедиции» Крыленко, был выволочен из крыленковского вагона своими же пьяными солдатами и убит отсюда не лишенное мрачной экспрессивности выражение «отправить в штаб к Духонину». Даже и при таких условиях мало нашлось бы в мире руководителей, которые стали бы не укреплять — как Керенский — дисциплину и применять высшую меру, а, наоборот, распустили бы армию — воюющую! Именно это, однако, и сделали Ленин с Троцким; трюк состоял в том, чтобы не просто «отменить» армию — но именно организованно демобилизовать ее. Ленин пошел на этот немыслимый шаг потому же, почему в 1902-м не хотел брать в партию профессора египтологии: нужна была организация, способная передавать и выполнять приказы, а не стадо, пусть даже единомышленников; лучше маленькая структура, ориентированная по вертикали, — несколько полков стопроцентно лояльных латышских стрелков, чем большая и опасная в силу самой стихийной своей природы ризома.
И уже в январе 1918-го Ленин выпускает декрет о формировании Рабоче-крестьянской Красной армии — теперь уже на добровольных принципах, с учетом классовой принадлежности, с рекомендациями. И когда весной 1918-го все-таки придется ввести всеобщую воинскую повинность из-за интервенции , это будет несколько иная армия; не с нуля, конечно, выстроенная, но другая. В чем разница? Удачный ответ на этот вопрос Ленину посчастливилось подслушать, странным образом, в общественном транспорте. Дело в том, что перед Новым годом председатель Совнаркома, в свойственной ему манере, вновь стал нащупывать в кармане кольцо невидимости. Время для неожиданного исчезновения было подобрано ювелирно — рождественские три дня, делегация переговорщиков с немцами только что выехала в Брест — и планировала там как следует потянуть резину, не подписывая никакие судьбоносные документы; до открытия Учредительного собрания оставалось почти две недели. Финляндию в качестве направления для каникул посоветовали А.
Коллонтай и Я. Берзин: примерно на полпути между Петроградом и Выборгом есть чахоточный санаторий «Халила», до революции принадлежавший непосредственно царской семье одна из великих княгинь даже вытребует потом с Финляндии компенсацию за реквизицию — 15 тысяч фунтов. Компетентный медперсонал, отдельный комфортный коттедж, конка-трамвай на территории, телефон. Безопасно ли? Сам Ленин на днях подписал в Смольном «вольную» Финляндии; страну формально пока контролировали большевики во главе со Смилгой; где-где, а там Ленина не тронут. Сейчас санаторий называется «Сосновый бор», и экономика этого места больше не заточена под оказание медуслуг, как в начале XX века, когда вся деревня работала на богатых пациентов из России; корпуса подобветшали, и часть территории занимает подворье, где под надзором священнослужителей разводят страусов и новозеландских козлов. Ленина сопровождали НК, Мария Ильинична, Рахья и два переодетых красноармейца; Коллонтай, зная, что у Ленина нет ничего, кроме пальто, в котором он приехал из Швейцарии, а на улице мороз, прислала Ульяновым к вагону три шубы и три ушанки — во временное пользование, со склада наркомата Ленин вернет их «с благодарностью и в полной сохранности»: «они нам очень пригодились.
Нас захватила снежная буря. Ехали в обычном вагоне — и вот там-то от какой-то финки-старушки он и подслушал фразу, которую затем часто цитировал на выступлениях перед разного рода военными людьми — от новобранцев до командующих фронтами, объясняя, чем Красная армия должна отличаться от царской. В целом финские старушки не были основным источником, из которого черпал мудрость Ленин; обычно несколько чаще он цитировал Гегеля, в частности, тезис о том, что истина всегда конкретна; в данном случае существенно, какого именно человека с ружьем можно было встретить в начале 1918 года на Карельском перешейке.
Это место стало символом начала новой эпохи в России, переломного момента, который привел к падению царского режима и установлению коммунистической власти. Картина иллюстрирует мощь и влияние Ленина, его речь, которая возбудила толпу и послужила знаком новой эры. Его образ на картины является не только историческим памятником, но и символом борьбы за социальную справедливость и равенство.
Это приурочено, в том числе, и ко дню рождения Владимира Ильича", - сообщила "Интерфаксу" в понедельник заведующая службой музея по текущему уходу и содержанию памятников Юлия Логинова. Далее, по ее словам, сотрудники службы начнут подготовку памятников ко Дню Победы. В частности, будет приведен в порядок монумент "Родина-мать" на Пискаревском кладбище, памятный знак на Невском проспекте, 14 и место на набережной Фонтанки, где находилась блокадная прорубь.
Самый знаменитый натурщик, с которого лепили и рисовали Ленина, сколотил себе состояние
С таким наказом послали меня сюда мои односельчане. Коллонтай рассказывает о безруком рабочем, который пришел в Смольный с планом, как спасти от голодной смерти текстильщиков-инвалидов: купить особые вязальные машины, вокруг которых он сам взялся бы устроить особые артели; с этим планом он и настиг в коридоре Ленина. Время от времени Ленин выезжал в город — чаще на выступления, чем на деловые встречи. С ноября, когда в жизни образовался какой-никакой ритм, они с НК гуляли вечерами в чахлом садике вокруг Смольного и вдоль Невы; без всякой охраны, никто его в лицо тогда не знал. По большому же счету после 25 октября Ленину приходилось заниматься всего двумя колоссальными задачами. Первая — удержать власть. Ради этого можно было душить демократию, гнать из Советов товарищей-социалистов, терять территории, носить на спине табличку «тиран» и «узурпатор». Ради этого следовало выстроить государство — с границами, аппаратом, репрессивными механизмами и социальной ответственностью перед инвалидами, учителями и кормящими матерями. Именно эта деятельность ассоциируется с Лениным Послеоктябрьским: история про то, как человек с репутацией шпиона и узурпатора выиграл все войны и, планомерно разрушая всё «старое», через несколько лет остановил неуправляемые процессы хаоса и деградации. О второй задаче — еще менее понятной, чем «созидательное разрушение», — Ленин объявил уже депутатам II съезда Советов: «Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка!
Большинству тех, кто оказался без касок и спецодежды на стройплощадке, казалось, что они просто должны подменить одного гегемона другим, трансформировать буржуазное государство в диктатуру пролетариата. Однако для Ленина, автора «Государства и революции», под социализмом подразумевалось ровно противоположное — исчезновение государства как машины насилия; отсюда проблема — что же такое социализм здесь и сейчас, на территории анархии? Судя по всему, конкретная, наличная реализация идеи социализма ассоциировалась у Ленина с понятием «обобществления»: не «взять и поделить», как это представляется условному «шарикову», а — «взять и начать пользоваться и контролировать сообща» дьявольская разница. Главный текст этого «головокружительного» периода — написанная в апреле 18-го брошюра «Очередные задачи советской власти»: в ней Ленин, уже обладающий опытом деструктивной деятельности как раз первых послеоктябрьских месяцев, окорачивает леваков-радикалов — и самого себя как автора «Государства и революции»; на задворках «Задач» бродит призрак Ленина с табличкой «НЭП». Да, «грабь награбленное» — но потом «награбленное сосчитай и врозь его тянуть не давай, а если будут тянуть к себе прямо или косвенно, то таких нарушителей дисциплины расстреливай». Не забастовки, а напряженная, соревновательная работа, повышение производительности труда. Не раздача привилегий «классово близким», а привлечение буржуазных спецов — с оплатой выше, чем у рабочих: ничего страшного, научимся — и всех выгоним кого-то, может, и сразу: например саботажников. Все это, однако, были инициативы сверху — тогда как идеей фикс Ленина в первые месяцы была творческая самодеятельность пролетариата: именно частные инициативы должны были диалектически преобразоваться в «общее»: социализм. В самом деле, раз уж они оказались достаточно предприимчивы и энергичны, что пришли в Советы — почему бы им не продемонстрировать свои таланты при управлении государством, не менее «своим»?
Именно сами рабочие, по мысли Ленина, — в свободное время, не выделяя из своей среды профессиональных бюрократов, — должны контролировать и учитывать работу промышленных предприятий, количество и качество труда, а также распределять дефицитные товары и продукты. На практике окажется, что привлечение неквалифицированных управляющих и замена администраций предприятий фабзавкомами только усугубят экономический кризис и усилят падение производства. Не справляющиеся с административными функциями фабзавкомы компенсировали свою некомпетентность, берясь за выполнение полицейских задач — разгоняли митинги и забастовки, поощряли лояльных рабочих при распределении продовольствия и цензурировали прессу. Что же касается достижения социализма в шестимесячный срок — а именно такие цифры поначалу назывались, то кратчайший путь к нему для обычных людей, по мнению Ленина, лежал в резком увеличении производительности труда: мир изменится от того, что работа теперь будет не из-под палки, не на хозяина, а на себя и на свой коллектив. Значит ли это, что социализм, по Ленину, есть совокупность реализованных инициатив, поступивших от разных сообществ — купальщиков Нейволы, рабочих Путиловского завода, нянек-кормилиц? Тут все дело — в отношениях с собственностью; собственность — по крайней мере, на средства производства, а может быть, и на недвижимость — должна быть обобществлена. Добровольно — или принудительно? В чью именно пользу — «трудящихся»? А если трудящиеся воспротивятся такой инициативе, что — сидеть и ждать, пока они дорастут до социалистических идей?
Или национализировать в пользу пролетарского государства? И позволительно ли вообще экспериментировать со сменой форм собственности сейчас, когда стране грозит интервенция, на которую надо ведь отвечать военным способом, а для этого нужна не демобилизованная, как армия, а работающая промышленность? И если вводить социализм будут сверху — то есть государство, не возникнет ли конфликт интересов: ведь цель коммунизма — отмирание государства? Или просто издать декрет — объявить «обычное» государство социалистическим, а там посмотрим, как будут вести себя люди, начнется ли эпидемия обобществления? Неясно — или ясно не всегда; в конце концов, Ленин был профессиональный заговорщик, строитель некрупных сплоченных структур, а не государств, тем более — государств, не имеющих аналогов в мировой истории. Есть ощущение, что, несмотря на готовность экспериментировать со строительством социализма в отдельно взятой стране, Ленин все же очень рассчитывает на поддержку заграничных революций — еще и потому, что тамошние массы сознательных рабочих смогут подсказать ему, как именно следует «вводить» социализм. Впрочем, и у них такого опыта не было: даже Парижская коммуна была историей скорее про выживание — но Делеклюз, Пиа и Варлен не доросли до инсталляции социализма. Вот чем на самом деле была занята голова у Ленина — потому что Брестский мир, разгон Учредительного, борьба с голодом — всё это рутина, проблемы, которые в принципе имеют решение: разогнали — не разогнали, заключили — не заключили. Ленин был опытным литератором и журналистом с юридическим образованием; просидев всю жизнь в библиотеке, он прочел много книжек и научился извлекать выводы об экономическом положении страны по статистическим данным о количестве безлошадных хозяйств — но ни у Гегеля, ни у Гобсона не было ответа на вопрос, надо ли поддерживать курс стремительно обесценивающейся национальной валюты в обществе, стремящемся к коммунизму, где всё равно деньги отомрут; и Ленин понятия не имел, когда именно следует после увещеваний саботажников приступать к расстрелам, если из-за их бездеятельности дети рабочих умирают с голода.
Нужно ли для того, чтобы «переходить на социализм», полностью почистить диск со старой операционной системой — или просто потихоньку удалять один за другим баги, постепенно меняя «прошивку»? Разумеется — особенно в условиях экономического коллапса — следовало быть конструктивным; и все же в первые месяцы Ленин — еще точно не зная, чего хочет добиться, в порядке бескомпромиссной войны против буржуазии — больше внимания и усилий посвящает «разбиванию машины»; следовало сломать не только государственный строй, но и систему владения землей, юстицию, национальные границы, общепринятую систему собственности государственная, частная , наконец, войну, которая была не только собственно фронтом, но и загружала промышленность военными заказами; мы плохо осознаем, что демобилизовать — организованно! И Ленин идет на это уже в конце ноября — осознавая, что куча людей останется без работы и разруха усугубится. Ха-ха-ха, и мы будем ломать и бить! Не слишком-то убедительное объяснение, если посмотреть на то, что осталось к весне 1918 года от питерской промышленности. Разумеется, в квесте для Ленина были заготовлены не только трудноразрешимые загадки и набор кувалд, но и какие-никакие подсказки. Социализм предполагает участие как можно большего количества людей в созидательном труде; на практике Россия представляла собой страну, где бегущие из армии солдаты, отвыкшие от труда и привыкшие к насилию, пробегали мимо работы, подняв воротник повыше, — по множеству объективных причин. Как вернуть рабочих на фабрики? Ответ Ленина — через профсоюзы.
Как обеспечить повышение производительности их труда на фабриках? Пусть рабочие привлекают профессиональных хозяйственников — и быстро учатся у них и при строительстве новой, классовой, рабоче-крестьянской армии Ленин согласился с Троцким: нужно и должно привлекать царских офицеров; несмотря на факты измены и саботажа. В конце 1917-го в России было множество неработающих непролетариев — ну так почему бы не заставить их работать принудительно: так появляется идея введения «трудовой повинности с богатых». Одновременно крайне остро стоял вопрос безработицы — и Ленин моментально принялся создавать рабочие места, причем не самого очевидного свойства. Уже в декабре 1917-го!! Навязчивой идеей Ленина-руководителя была артистическая — нетривиальными способами — оптимизация всего, что только можно: назначения на ключевые должности компетентных людей, даже если они были его политическими противниками как Красин или иностранцами; если бы Ленин был главным тренером разваливающегося футбольного клуба, то выбрал бы стратегию покупки звезд-легионеров. Одной из светлых идей такого рода стало предложение пересадить матроса-вестового, мотавшегося по Смольному между расположившимися в разных концах кабинетами Ленина и Троцкого, на велосипед; этот матрос, в бескозырке, шинели и с посылками, видимо, и навел впоследствии писателя Успенского на образ почтальона Печкина. Сам Ленин, спортсмен по духу, надеялся, что и другие люди устроены подобным образом, — а потому еще одной светлой идеей, направленной на стимуляцию производительности труда, стало устройство социалистических соревнований между рабочими коллективами. Соревнование — которое выглядело в голове Ленина как состязание двух деревень из рекламного ролика для домохозяек: а ну, кто быстрее помоет посуду после праздника, у кого тут больше талантов?
И раз капитализм исчерпал свои возможности как прогрессивной системы — почему не посоревноваться с ним? Ведь потенциал у социализма — строя, где средства производства принадлежат самим трудящимся, — безграничен. Принуждение к веселому соревнованию — не только завуалированная попытка заставить людей надрываться за меньшие деньги; какой бы нелепой или лицемерной ни казалась эта идея Ленина, в тех обстоятельствах, в том контексте, она выглядела перспективной. Для раздираемого классовым конфликтом и бытовыми неурядицами общества, разочарованного результатами Февральского майдана, который принес только ухудшения, строительство такого понятного — как потопаешь, так и полопаешь — социализма выглядело не таким уж плохим стимулом: поверить, собраться — и еще раз пойти на жертвы ради новой мечты. Действительность, однако, вносила в планы Ленина свои коррективы. Рабочие, которым внушали, что это они проделали колоссальный, исторический труд — совершили революцию, полагали, что теперь самое время откинуться в кресле, положить ноги на стол и насладиться привилегиями и благами, о которых позаботится их, пролетарское, государство. Ленина, трудоголика и перфекциониста, бесили «босяческие привычки» и «бестолочь», и он изо всех сил пытался внушить рабочим, что теперь-то как раз и надо засучить рукава: учись у немца, дергал он за рукав русского рабочего, учись работать так, как немец и даже позднейшее ленинское планирование, по мнению историка Хобсбаума, «вдохновлялось немецкой военной экономикой 1914—1918 годов». Поскольку, к счастью или к сожалению, мы лишены возможности вдохнуть в себя выхлоп революционного двигателя, идеи и особенно рабочие термины той эпохи «трудовой энтузиазм», «великий почин» и пр. Что касается товарищей Ленина, которые понимали, что управлять все же придется им, то идея молниеносного построения социализма, по факту, в отдельно взятой стране, озадачивала их.
Они понимали, что такого рода планы слишком расходятся с марксистскими догмами, — однако вслух не особо протестовали; само присутствие Ленина оказывало на них тонизирующее воздействие; они не знали про конспекты Гегеля в дорожных ленинских корзинах, но их завораживала способность Ленина сражаться на нескольких досках сразу — и обыгрывать противников даже в ситуации, когда выбирать приходится из плохого и очень плохого, даже когда его государственная деятельность производила впечатление авантюрной и проще всего объяснялась упрямством экспериментатора, который готов поставить на кон все что угодно — от жизни товарищей до коренных русских территорий. Вера в математически шахматный — а не авантюрный — интеллект Ленина помогала большевикам справляться с обескураживающими внешнеполитическими новостями: сама интенсивность и «регулярность» «естественного» распада России, усугубленного немецкой интервенцией и стремлением Ленина разворошить деревню, разом избавиться и от тамошней мелкой буржуазии тоже, вызывала панику — и требовала психологической опоры на какую-то сверхъестественную силу. В шахматных терминах описывает деятельность Ленина в послеоктябрьские месяцы его давний партнер П. Вот производит неожиданную рокировку — центр игры переносит из Смольного за Кремлевские стены»[22]. На протяжении осени и зимы Ленин — без особого удовольствия — наблюдает «майданный» захват рабочими транспорта, фабрик, рудников и пр. В принципе, Ленин не протестовал против подобного рода действий — на начальном этапе: да, вредно в экономическом смысле, однако полезно в политическом — инициатива масс: пусть экспериментируют, пусть почувствуют, что они и правда теперь хозяева — а не буржуазия. Нередко рабочие — видя, как владелец, частный собственник, почуяв, куда ветер дует, пытался свернуть производство, прекратить закупки сырья, продать оборудование, не заплатить, — выгоняли его, чтобы «взять всё в свои руки», после чего извещали явочным порядком, что теперь передают предприятие на баланс государству. Это были щедрые, неподъемные и не подлежащие возврату подарки — глубоко озадачивающие Ленина. Что дальше?
Должны ли рабочие просто контролировать производство — или управлять им? Была создана спецкомиссия, которая ограничивала права слишком уж далеко накренившихся влево фабзавкомов. Но и тут Ленин был крайне «демократичен»: при выборе, каким быть рабочему контролю — стихийным или государственным, он был за стихийный. И пока можно было не национализировать предприятия — их не национализировали; и, собственно, до марта 1918-го — до переезда в Москву — массовой национализации не было. До весны 1918-го Совнарком, когда мог, бывало, даже кредитовал частных собственников, поощряя их продолжать производство — разумеется, подотчетное рабочему контролю. Некоторые рабочие тоже понимали, что просто переложить свои заботы на государство — не лучший способ получить в конце недели жалованье, и преподносили Ленину светлые идеи, касающиеся компромиссных форм собственности. Тот пока и сам не понимал, как именно должен выглядеть «госкапитализм» в текущих условиях, — и, неопределенно-доброжелательно помахивая рукой в воздухе, предлагал: пробуйте, в конце концов это ведь политическое творчество. С весны 1918-го, однако, началась настоящая эпидемия национализации предприятий. Во-первых, из-за Бреста.
В число условий мира входила выплата советским правительством компенсаций немецким собственникам — и вот тут хозяева фабрик принялись правдами и неправдами продавать акции немецким гражданам и компаниям, которые с удовольствием за бесценок скупали российскую индустрию; более того, когда Совнарком все же начал национализацию черной и цветной металлургии, топливной промышленности и прочих стратегических отраслей скорее формальную, юридическую — поменявшие владельца предприятия тут же передавались бывшим хозяевам в аренду бесплатно, лишь бы те не останавливали производство , немцы подняли шум из-за нарушения прав немецких собственников; эти чудовищно наглые требования и стали одной из причин антигерманского левоэсеровского мятежа лета 1918 года. Во-вторых, к весне у заводов стали накапливаться задолженности — и они сначала переходили в казну по финансовым соображениям, а затем быстро национализировались в связи с угрозой оккупации; именно так национализировали Путиловский. Чтобы каким-то образом сбалансировать творческую самодеятельность низов и неотвратимую тенденцию к огосударствлению промышленности и финансов, в декабре создается Высший совет народного хозяйства ВСНХ. Это уникальное, не имеющее аналогов учреждение, по мысли Ленина, должно было дирижировать то есть централизованно осуществлять рабочий контроль страной, которой по разным причинам расхотела распоряжаться невидимая рука рынка. Или, ближе к реальности, решать задачки вроде того: сколько потребуется угля для выплавки такого-то количества стали, из которой нужно сделать такое-то количество плугов, для чего понадобится такое-то количество рабочей силы, транспорта — и не на одном предприятии, а на протяжении всей технологической цепочки? Идея создать нечто вроде платформы, на которой сходились бы потребители-крестьяне с производителями-рабочими: нам нужны гвозди, плуги, телеги, мануфактура и лопаты, сделайте нам столько-то, — казалась Ленину особенно удачной еще и потому, что способствовала «смычке» города и деревни. Полномочиями ВСНХ наделялся самыми широкими — он мог конфисковывать, реквизировать, синдицировать и делать еще бог знает что с предприятиями — в ответ на саботаж буржуазии, лишавшей питерские заводы заказов. Вместо конкуренции — планирование и социалистическое соревнование; вместо рынка — контроль: согласно идее Ленина, такая экономика должна была оказаться более эффективной, чем традиционная, рыночная; но еще важнее, что именно таким образом — методично, а не наскоком — буржуазия «вышибалась из седла ее собственности». Одновременно шли и обратные процессы — формирования новой элиты.
Весь конец 1917-го — 1918 год Ленин провел в охоте за своими бывшими знакомыми, которые в силу разных причин «отошли от революционной деятельности». Не мытьем, так катаньем он уговаривал их; часто эти «спецы» уже тогда получали большую, чем у других, зарплату — и неминуемо обосабливались. Возникновение номенклатуры было естественным процессом; поскольку большевистские кадры были хуже подготовлены для выполнения разного рода бюрократических должностей, приходилось брать числом, а не умением; не у всех руководителей был такой талант оптимизации, как у Ленина; но и у него аппарат разрастался. Надо было получить кабинет, обеспечить рабочую обстановку, сферу паблик-рилейшнз, канцелярию; образовался секретариат. Чтобы сломить саботаж, в декабре из намеренно разрушенной «военки» которая попыталась стать альтернативным центром было создано специальное учреждение — ЧК изначально небольшая, имеющая в подчинении несколько десятков сотрудников комиссия при Совнаркоме, то есть при Ленине по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. Она, разумеется, не могла моментально победить уличную преступность, пьяный беспредел, черный рынок и террористические заговоры против большевистских руководителей, однако сэкономила большевикам много здоровья, сил и денег: например, когда возникла тема спекуляции акциями промпредприятий, которые продавались немцам, а те требовали «возмещения». Быстро доказав свою эффективность, ЧК начала пополняться особого склада людьми профессиональных революционеров со стажем тошнило от деятельности, похожей на охранную, — и приходилось набирать туда «зеленых» партийцев, а иногда, при тогдашнем хаосе с документами, — преступников и бывших агентов охранки — которые, раз за разом отвоевывая себе полномочия вершить внесудебную и неподконтрольную расправу, обосабливались, при невольном попустительстве Ленина, в отдельный орден. Едва ли контролируемый в принципе процесс, потому что полномочия ЧК увеличивались пропорционально росту сопротивления и террору контрреволюционеров; зеркальная мера. Ленин сам никогда не участвовал в процедурах технической смены управленческих декораций «на местах» — однако обладал талантом находить нужные слова для того, чтобы его подчиненные, которые нередко переживали из-за недостаточной компетентности, выполняли свои необычные обязанности с должной твердостью.
Отказ назначаемых во власть большевиков, даже со ссылками на отсутствие опыта, житейские неурядицы, расхождение во взглядах и прочие объективные причины Ленин отвергал с гневом: «Это не власть, а работа. Отказываться от комиссарства сейчас хуже, чем отказаться машинисткой стучать: худшая форма саботажа». Идеологические разногласия? Взгляды — взглядами: надо в общую лямку». Это «надо» подразумевало необходимость являться в министерства с отрядом матросов или группой «народных контролеров», сталкиваться с демонстрацией презрения и прямой физической агрессией, за шкирку вытаскивать из-за столов саботажников, увольнять ненужных заместителей, повышать по службе малоизвестных чиновников, желавших продвинуться ценой предательства бывших хозяев. В воспоминаниях Г. Соломона Ленин жалуется на то, что его окружают «люди прекраснодушные, но совершенно не понимающие, что к чему и как нужно воплощать в жизнь великие идеи… Ведь вот ходил же Менжинский в качестве наркомфина с целым оркестром музыки не просто взять и получить, нет, а реквизировать десять миллионов… Смехота»[23]. Пожалуй, единственная задокументированная более-менее контактная «реквизиция» с участием самого Ленина — беседа по телефону с Верховным главнокомандующим Духониным. Яркий эпизод, когда Ленину требовалось: а отобрать у генерала его армию; б объяснить Верховному главнокомандующему, что никакой он больше не командующий, а вместо него приедет прапорщик Крыленко, которому следует немедленно передать всю власть; можно предположить, что опубликованная стенограмма диалога: «Именем правительства Российской республики, по поручению Совета Народных Комиссаров, мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям» — дает лишь общее представление о характере беседы.
Если первые месяцы осени здание Кваренги извергало из себя агитаторов, пытавшихся «разложить» гарнизон, то после 25 октября оно превратилось в штаб де-анархизации: большевистские наркомы должны были возвращаться сюда и докладывать о своих успехах по захвату министерств, ведомств, банков, узлов связи и коммунальных структур. Сам Смольный тоже был местом, где надо было каждый день доказывать, что власть здесь — ты, а не какой-нибудь красногвардеец с винтовкой, который в состоянии пристрелить любого, кто ему не нравится; а те, кто, имея на то весьма достаточные основания, считает тебя самозванцам, должны помалкивать — и не мешать. Первые пару дней в новом своем статусе Ленин, как и все, целый день пробавлялся исключительно бутербродами, получая нечто калорийное и горячее только поздно вечером, на Херсонской у Бонч-Бруевича. Затем какой-то приварок стала носить Мария Ильинична, едва ли не по несколько раз в день, но в какой-то момент это сделалось неудобно — и, по решению коменданта, в соседней с кабинетом комнатке поселилась мать не то Шаумяна версия Крупской , не то Шотмана версия Малькова , которая взяла супругов Ульяновых «под свою опеку»; иногда Ленин обедал в смольненской столовой. Организованная еще до переворота, славившаяся своими двухрублевыми обедами по талонам и впоследствии, в период правления Зиновьева, поставленная на еще более широкую ногу, эта институция по-прежнему на плаву, и на 200 рублей здесь можно неплохо отобедать набором из трех-четырех блюд с кофе; и если тыквенные оладьи и при Ленине были так же хороши, как при Полтавченко, то расставание со Смольным должно было причинить Ленину серьезные страдания. Даже внутри большевистской крепости требовалось соблюдать меры безопасности: квартиру — раньше там жила классная дама Е. Гут — выбрали с учетом того, что у нее было два выхода. Даму выселили — и, судя по тому, что Ленин подписал распоряжение не только удалить ее из своей квартиры, но и закрыть ей доступ вообще в какие-либо смольненские помещения, она бродила там, как привидение из викторианских романов, и предъявляла претензии; вытесненная призраком коммунизма на городские окраины, эта Гут дожила до 1942 года, работая преподавательницей музыки и немецкого языка. Тут уже было сугубо ленинское пространство, первая в его жизни настоящая казенная квартира; ему выдали ключ, и посторонние сюда не допускались.
По словам Веры Ловягиной, хранителя фонда современной живописи и графики Государственного музея истории города Санкт-Петербурга куда входит Петропавловская крепость , по началу портрет будут хранить на Валу, а потом определятся с помещением. Вещь - очень хорошая", - пояснила сотрудница музея. Рисовать Ленина с натуры доводилось не многим, и портреты кисти Бродского считаются самыми реалистичными. Большинство более поздних портретов Ленина художники срисовывали с этих работ Бродского.
Писал, что национализация совершенно не обязательна, что власть будет покупать у собственников предприятия и ставить владельцев директорами. Предполагал, что удастся убедить состоятельных людей участвовать в жизни нового государства. Сейчас мы знаем, что его планы не осуществились.
Изначально, когда в 1958 году в Выборге открывали музей, Ленинская комната выглядела очень аскетично. В 60-х сюда из Финляндии стала приезжать младшая дочь Туомаса Хайконена Хильдур. На кухне, где старшая из сестёр Лююли готовила для Ленина еду, под стеклом стоит медный кофейник. Лююли утром заваривала в нём кофе и вечером находила его пустым. В 1924 году сразу после смерти Ленина Рахья написал, что от дома до вокзала добирались на трамвае. До Райволы сейчас посёлок Рощино. Рахья говорил с Лениным по-фински, а Ленин отвечал "да" или "нет", причём часто невпопад.
Из Райволы до Петрограда Ленин ехал в паровозе вместе с машинистом. Эйно Рахья находился в первом вагоне и слушал разговоры пассажиров. Они говорили о Ленине: "Хорошо бы его поймать, вывалять в перьях, посадить в клетку, публично протащить по Невскому проспекту и после этого повесить". Поэтому и нужны были все эти предосторожности. Ленин благополучно доехал до Петрограда и вышел на станции Ланская. До революции оставалось чуть больше двух недель. Финны, скрывавшие Ленина, уехали в Россию 18 декабря 1917 года Владимир Ленин подписал постановление о независимости Финляндии.
В 1918 году оба супруга Латукка, а также братья и сестра Лююли были участниками событий Гражданской войны в Выборге.
Обе пули расположившейся возле машины эсерки Фанни Каплан попали в цель. Ленин был ранен в ногу и руку. Гиль немедленно выскочил из машины и направил револьвер на стрелявшую. Это отвлекло Каплан, и третья пуля, выпущенная ею, попала в плечо стоящей неподалеку женщины. Каплан задержали в тот же день. Ленина же доставили в Кремль, где за его лечение взялись лучшие хирурги. Охрана после покушения Даже после этого удавшегося покушения взгляды Ильича на необходимость личной охраны не изменились.
Ленин и Брянщина. Водитель машины № 46-47
Ленин на фоне Волховстроя», «Выступление В. Ленина на митинге рабочих Путиловского завода» за неё художник был удостоен Гран-при на Всемирной выставке в Париже , и многие другие. Картина «Ленин в Смольном» стала завершающей работой серии «Лениниана» и была написана в 1930 г. Здесь Бродский отошел от традиционной трактовки образа вождя. Художника часто критиковали за «добросовестную и холодную протокольность».
Портрет работы Исаака Бродского теперь не вписывается в художественную и политическую концепцию Смольного. Желание забрать ненужного Ленина проявляли разные музеи, но право владения образцом соцреализма отстояла Петропавловка.
В реставрации портрет не нуждается. Советская власть бережно относилась к вождю. Этот Ленин впервые покидает Смольный. Портрет был рожден здесь, в соседней с залом комнате. Там находилась мастерская портретиста. Холст был в три разы выше самого Бродского.
Ленин не позировал художнику. Рисовальщик ловил его на торжественных мероприятиях и писал по памяти.
Ленин был постоянным читателем Публичной библиотеки в 1893—1895 гг». Фото: «По ленинским местам» Поделиться В Публичке считают, что библиотека стала для Ленина важным центром формирования партийной деятельности. Здесь он читал книги, писал первые труды. Эти годы, проведенные в Петербурге, действительно оказались для Владимира Ильича очень плодотворными: за это время он превратился из революционера-любителя в политика и почти оформил единую социально-демократическую организацию. Как отмечала Надежда Крупская, Владимир Ильич в это время «каждодневно ходил в публичную библиотеку». Сегодня один из залов библиотеки так и называют: Ленинский. Интересующиеся революционной тематикой могут посетить экскурсию «Ленин в Публичке» и узнать, какую литературу Ильич заказывал для своих работ, а также как он проводил здесь конспиративные встречи. Неоднократно встречался, участвовал в заседаниях Жилой дом.
Адрес: ул. Марата, 33 «В этом здании в 1905—1906 годах находилась явка большевистской партии. Здесь В. Ленин неоднократно встречался с руководящими партийными работниками. Ленина» Фото: «Яндекс. Карты» Поделиться Это место связано не только с героем нашего материала, но с большевиками в широком смысле слова. В начале XX века в этом старинном доме на Николаевской так тогда называлась улица Марата располагался зубоврачебный кабинет Юлии Лаврентьевой. В нем и устроили большевистскую явку — никому бы не пришло в голову заподозрить что-то неладное в том, что взрослые люди регулярно посещают зубного врача. Члены партии говорили пароль: «Долой бонапартизм! Выступил с речью Санкт-Петербургский государственный институт культуры.
Ленин выступил с речью о мерах борьбы с локаутом»Фото: citywalls. Созданный после первой русской революции Петербургский совет рабочих депутатов в 1905 году провел несколько заседаний в здании Вольного экономического общества. Оно располагалось на улице, которая на тот момент называлась 4-й Измайловской. В частности, здесь обсуждали, как реагировать на массовое закрытие фабрик и заводов. По итогам собрания приняли резолюцию: призвать весь российский пролетариат готовиться к забастовке. Ленин и правда участвовал в заседании и действительно выступал с речью — судя по всему, под псевдонимом «товарищ Сергеев».
Но как только машина прекратила движение, на всех, кто в ней сидел, были направлены револьверы. Телохранитель в одиночку ничего поделать не мог. Выгнав всех из машины, бандиты запрыгнули в нее и скрылись. К счастью, сразу они не поняли, кто был перед ними. Просмотрев отобранные документы, бандиты вернулись, чтобы захватить Ленина в заложники. Однако Ленин и сопровождавшие его уже успели скрыться. Позднее главарь банды, ограбившей Ленина, король московского преступного мира Кошельков, был убит при задержании.
Музей им. Бродского на 93-ю годовщину оживил «Ленина в Смольном»
В 154-ю годовщину со дня рождения Ленина в Петербурге возложили цветы. 22 апреля цветы принесли к памятнику Ильичу перед Смольный. После того, в 1917-и оттуда вывезли институт благородных девиц, в здании разместился штаб по подготовке к Октябрьской революции. Картина "В. И. Ленин в Смольном", И. Бродский, Третьяковская галерея. – Когда на съезде Ленина выбирают главой нового советского правительства, Троцкий отдает ему свой кабинет. Близкие Ленина не хотели отпускать его в Смольный, так как вождя искали по всему городу шпики Керенского. Картина «Ленин в Смольном» стала завершающей работой серии «Лениниана» и была написана в 1930 г. к 60-летию со дня рождения В.И. Ленина. Здесь Бродский отошел от традиционной трактовки образа вождя.