Профессор тоже вцепляется в мину, тогда Сталкер с визгом принимается неумело, по-бабски, его избивать, валит, царапает, пинает коленками. Оставим шутки о том, что через три недели после смерти, Борис Стругацкий с того света продал права на игру по Сталкеру маленькому немецкому издателю.
В Мурманске снимают короткометражку про сталкера
В 2012 году компания выкупила права на адаптацию романа «Пикник на обочине» у самих братьев Стругацких. Американский телеканал WGN заказал пилотный эпизод сериала, основанного на повести Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине», сообщает портал Variety. Борис и Аркадий Стругацкие начали работу над сценарием с рабочим названием «Машина желаний», который и стал сюжетной основой для фильма «Сталкер».
Navigation
Тарковского — юродивый. Это юродство подчеркивается режиссером различными способами: болезненный вид героя, изуродованная лучевой болезнью голова, голос, манера общения, даже физическая слабость в финальной сцене Писатель легко бьет его — все это проявления юродства. Оно есть не что иное, как печать Зоны. Сталкер такой же странный и непонятный как она. Он плоть от ее плоти: живет по ее законам, понимает ее, тонко чувствует ее настроения. Несмотря на все опасности, в Зоне ему абсолютно комфортно и спокойно: «Ну вот… мы и дома», — говорит он попав сюда.
Здесь для него красота и покой: «Это самое тихое место на свете. Вы потом сами увидите. Тут так красиво! Тут ведь никого нет…» Ничто кроме Зоны не занимает сердце Сталкера. Она его отрада и утешение, единственное, что у него есть.
Настоящую опасность для него таит внешний мир. Сталкер томится в нем как в заточении. Не зря на причитания супруги, которая не хочет отпускать его в очередную вылазку и пугает тем, что за сталкерство его опять посадят в тюрьму, только теперь на еще больший срок, он отстраняет ее со словами: «Господи, тюрьма! Да мне везде тюрьма. Не они его вдохновляют и заставляют жить.
Живет он единственно «ради» и «по причине» походов в Зону. Это влечение основано не на жажде наживы, не на желании забыться и получить очередную порцию эгоистического удовлетворения. Тарковский намекает: влечет его в Зону нечто более глубокое, то, что до конца не зависит от его собственной натуры. Вести людей в Комнату не просто средство стабильного заработка, это именно служение. Как служитель Комнаты, Сталкер исполнен перед ней священного трепета.
Несмотря на то, что он чувствует себя в Зоне как дома, каждое его действие, слово, движение, жест, совершается словно в присутствии божественного. Ему чуждо то легкомыслие и та дерзость, с которыми ведут себя здесь его спутники. Благоговейный отнюдь не животный страх потревожить Зону обнаруживает в нем не полноправного хозяина, а всего лишь покорного слугу, который старается чутко внимать малейшему изменению в настроении этого таинственного места. Нигде в фильме нет пояснений, почему он водит сюда людей. Но становится понятным, что это не из-за денег хотя деньги, безусловно, спутники ему платят.
Скорее всего, он делает это по той же причине, по которой ходит сюда сам. Для него это как две стороны одного и того же опыта. Быть проводником в Комнату, приводить людей к Чуду, одновременно делиться с ними бесценными мгновениями пребывания в Зоне — это то, в чем он находит глубокое внутреннее удовлетворение и подлинное счастье. Более того, в этом он ощущает экзистенциальное оправдание своего существования. Этот опыт настолько желанен для него и дарит ему такую полноту жизни, что у него нет даже необходимости что-то самому просить у Комнаты.
Это очень примечательно, учитывая, что ребенок у него инвалид. С другой стороны Сталкер ощущает, что попроси он что-либо у Комнаты для себя лично — и эта хрупкая гармония и взаимопонимание между ним и Зоной навсегда прекратиться. Поэтому он и говорит, что «Сталкеру нельзя входить в Комнату! Сталкеру… вообще нельзя входить в Зону с корыстной целью». В этом смысле ему противостоит образ Дикобраза, который перестал быть служителем и стал потребителем — попросил у Комнаты что-то для себя.
Как результат, он «возненавидел Зону». В итоге, погубил здесь своего брата и с тоски повесился. Это благоговение проявляется и в отношении Сталкера к внутреннему миру других людей. Он никогда не интересуется, исполнились ли их желания или нет. Мысль потревожить внутренний мир другого человека и усомниться в чудесной силе Комнаты, перепроверяя, исполнила ли она то, что у нее просили или нет, кажется для него кощунственной.
Образ Сталкера как образ служителя подчеркивается и мотивом его молитвы за спутников. Несколько раз режиссер изображает проводника молящимся или евангельским текстом, или своими собственными словами, или же единственно еле заметным движением губ. Итак, Сталкер — юродивый, однако, его юродство не слабоумие. Это жизнь по иным законам, по тем законам, которые предлагает духовная реальность своему служителю. Однако для окружающих все это ничто иное, как странное поведение и даже безумие.
В результате между Сталкером и другими персонажами возникает конфликт. Его не понимают, подозревают, над ним издеваются. Центральный диалог картины для понимания образа Сталкера как образа служителя происходит в самый разгар этого конфликта, на пороге Комнаты. Профессор хочет ее взорвать, и Сталкер пытается забрать у него бомбу. В потасовку встревает Писатель, который избивает Сталкера.
Сев на землю, тот плачет как ребенок. Ведь ничего не осталось у людей на земле больше!
Михаил Визель Новое издание романа братьев Стругацких "Пикник на обочине" выходит в итальянском издательстве Marcos y Marcos в переводе известного слависта Паоло Нори и с обложкой классика итальянского комикса Роберто Реккьони. Эта знаковая книга вдохновила не только успешную серию видеоигр, но и прежде всего шедевр Андрея Тарковского.
Писатель считает, что Комната всё равно исполняет не благообразные обдуманные пожелания, а подсознательные, мелкие, стыдные.
А впрочем, возможно, никакого исполнения желаний и вовсе нет. Профессор перестаёт понимать, «зачем тогда вообще к ней ходить», развинчивает и выбрасывает бомбу. Они возвращаются.
С первой же его реплики автор дает нам понять, кто перед нами. Это унылый скептик, разуверившийся человек, пресыщенный всеми «радостями» этой жизни, а потому — опустошенный изнутри. Более того, скепсис и уныние Писателя граничат с кощунством. Так, в одном из эпизодов, в котором Сталкер читает стихотворение о томлении души по Богу, Писатель надевает скрученную проволоку на голову наподобие тернового венца и клоунским тоном произносит: «Я вас не прощу! Не зря, видимо, после испытания в «Мясорубке» Писатель сравнивает себя с Вечным Жидом, человеком, который ударил Спасителя, изнемогавшего под тяжестью Креста. Дойдя до комнаты, Писатель не может в нее войти. Чуду не дает причаститься унылый скепсис и цинизм, которым наполнена его душа. Чтобы преодолеть это состояние, Сталкер призывает его «сосредоточиться и постараться вспомнить всю свою жизнь. Когда человек думает о прошлом, он становится добрее». По сути, это призыв к покаянию. Однако тот не находит силы заглянуть в самого себя, чтобы понять, о чем же на самом деле тоскует его сердце. Едва ли… это пройдет. Во-первых, если я стану вспоминать свою жизнь, то вряд ли стану добрее. А потом, неужели ты не чувствуешь, как это все… Срамно? А что дурного в молитве? Это вы из гордости так говорите. Вы успокойтесь, вы просто не готовы. Это бывает, довольно часто». Для Писателя все его желания остаются всего лишь желанием «дряни», которую он не хочет вываливать на голову ни себе, ни другим людям. Этой «дрянью» и захлебывается жажда подлинного счастья. Что же с Профессором? Подобно Писателю, он также жаждет истины. Однако в отличие от своего коллеги Профессор скорее прагматик нежели философ. Она прячется, а вы ее всюду ищете, то здесь копнете, то там. В одном месте копнули — ага, ядро состоит из протонов! В другом копнули — красота: треугольник а бэ цэ равен треугольнику а-прим бэ-прим цэ-прим…» Беда Профессора в том, что в этом поиске он слишком уповает на голый разум. В итоге этот разум приводит его к той мысли, что Комнату нужно во что бы то ни стало уничтожить. В ее существовании он видит реальную опасность для человечества. Но, придя на место, он узнает, что комната исполняет желания иного рода, нежели корыстные. Более того, под влиянием малодушных рассуждений Писателя, он вообще начинает сомневаться в реальности происходящего в этом чудесном месте. Чего не хватило Писателю и Профессору, чтобы стать участниками Чуда? На это намекает сам Сталкер. Однако окончательный приговор этим двум Тарковский выносит в финале произведения. О трагедии человечества в лице Профессора и Писателя Сталкер сокрушается в разговоре с женой. Если б вы только знали, как я устал! Одному Богу известно! И еще называют себя интеллигентами. Эти писатели! Они же не верят ни во что. У них же… орган этот, которым верят, атрофировался!.. За ненадобностью! Успокойся… Успокойся… Они же не виноваты… Их пожалеть надо, а ты сердишься. Ты же видела их, у них глаза пустые. Жена дает ему лекарство, гладит его, обтирает лицо платком. Он плачет, отворачивается. Они ведь каждую минуту думают о том, чтобы не продешевить, чтобы продать себя подороже! Чтоб им все оплатили, каждое душевное движение! Они знают, что «не зря родились»! Что они «призваны»! Они ведь живут «только раз»! Разве такие могут во что-нибудь верить? Не только эти двое. Кого же мне водить туда?
Братья Стругацкие: сталкер и чародей в Комарове
Есть треугольник а бэ це, который равен треугольнику а-прим бэ-прим це-прим. Вы чувствуете, какая чугунная скука заключается в этом утверждении?.. Вот в средние века было интересно. В каждом порядочном доме жил домовой, в каждой церкви — бог… Люди были восхитительно невежественны! Как дети… И они были молоды! А сейчас каждый четвертый — старик. И все поголовно грамотные… Приятельница. Но вы же не будете отрицать, что Зона… порождение сверхцивилизации, которая… Писатель. Да не имеет Зона никакого отношения к сверхцивилизации!
Просто появился еще один какой-то паршивый скучный закон, которого мы раньше не знали… А хотя бы и сверхцивилизация… Тоже, наверное, скука… Тоже чугунные законы, треугольники, и никаких тебе домовых и, уж конечно, никакого бога… Потому что если бог — это тоже треугольник, то я просто не знаю… Сталкер выходит из парадного и кладет руку Писателю на плечо. Писатель оборачивается. Это за мной. Пардон… Забирает у приятельницы бутылку. Прощайте, моя конфеточка… Сталкер. Одну минуту. Вот эта дама любезно согласилась следовать за мною в Зону. Она — мужественная женщина, хотя и глуповата.
Ее зовут… э-э… Простите, как вас зовут? Приятельница немедленно загорается интересом. В Зону? Вы — сталкер? Сталкер принужденно улыбается. Ну какой я сталкер? Вы все шутите. А нас тем временем уже ждут.
Извините нас, мадам, нас ждут. Он крепко берет Писателя за локоть и увлекает его по улице. Писатель оборачиваясь. Прощайте, моя бабочка!
И сколько раз перечитано и переслушано, но каждый раз, как в первый… Талантливо, актуально, больно… Если б ещё научиться творить добро из зла… чаще как раз наоборот. Не понимаю зачем в комах пишут, что что-то не реалистично, что плохая копия запада, или что писали про США, а похоже на СССР, или ещё какие-то левые изыскания. Разве это важно? Я никогда не задумывалась, где это происходит, для меня совершенно это не важно, важны мысли которые авторы хотели донести до читателей.
Говорим про одну из самых читаемых из книг Стругацких, которая стала основой для компьютерных игр, циклов книг и косплея. Цитата: "С хабаром вернулся - чудо, живой вернулся - удача, патрульная пуля мимо - везенье, а всё остальное - судьба" Второй подкаст про книги братьев Стругацких. Цитата: "С хабаром вернулся - чудо, живой вернулся - удача, патрульная пуля мимо - везенье, а всё остальное - судьба" Авторы подкаста.
Задумана повесть была в феврале 1970, когда мы съехались в ДТ «Комарово», чтобы писать «Град обреченный», и между делом, во время вечерних прогулок по пустынным заснеженным улочкам дачного поселка, придумали там несколько новых сюжетов, в том числе сюжеты будущего «Малыша» и будущего «Пикника». Самая первая запись выглядит так: «… Обезьяна и консервная банка. Через 30 лет после посещения пришельцев, остатки хлама, брошенного ими — предмет охоты и поисков, исследований и несчастий. Рост суеверий, департамент, пытающийся взять власть на основе владения ими, организация, стремящаяся к уничтожению их знание, взятое с неба, бесполезно и вредно; любая находка может принести лишь дурное применение. Старатели, почитаемые за колдунов. Падение авторитета науки.
Брошенные биосистемы почти разряженная батарейка , ожившие мертвецы самых разных эпох... Почти год спустя, в январе 1971, опять же в Комарове мы разрабатываем очень подробный, тщательно детализированный план повести, но и в этом плане, буквально накануне того дня, когда мы перестали, наконец, придумывать сюжет и начали его писать, даже тогда в наших разработках нет слова «сталкер». Будущие сталкеры называются пока еще «трапперами»: «траппер Рэдрик Шухарт», «девушка траппера Гута», «братишка траппера Сэдвик»… Видимо, сам термин «сталкер» возник у нас в процессе работы над самыми первыми страницами текста. Что же касается «старателей» и «трапперов», то они нам не нравились изначально, это я помню хорошо. Словечко «кибер» тоже привилось, но, главным образом, в среде фэнов, а вот «сталкер» пошел и вширь, и вглубь, правда, я полагаю, в первую очередь все-таки благодаря фильму Тарковского. Но ведь и Тарковский не зря же взял его на вооружение — видимо, словечко получилось у нас и в самом деле точное, звонкое и емкое. Происходит оно от английского to stalk, что означает, в частности, «подкрадываться», «идти крадучись». Между прочим, произносится это слово, как «стоок», и правильнее было бы говорить не «сталкер», а «стокер», но мы-то взяли его отнюдь не из словаря, а из романа Киплинга, в старом, еще дореволюционном, русском переводе называвшегося «Отчаянная компания» или что-то вроде этого — о развеселых английских школярах конца XIX — начала XX века и об их предводителе, хулиганистом и хитроумном юнце по прозвищу Сталки. Так что, придумывая слово «сталкер», мы несомненно имели в виду именно проныру Сталки, жесткого и даже жестокого сорванца, отнюдь не лишенного, впрочем, и своеобразного мальчишеского благородства, и великодушия.
При этом мы и думать не думали, что он на самом деле не Сталки, а, скорее всего, Стоки. Конец цитаты. Прекрасно понятно, что при создании игры авторы вдохновлялись, в первую очередь, «Пикником на обочине», я даже читал об этом где-то в Интернетах, но это НЕ игра по книге Стругацких. Поэтому я её трогать не буду. Лучше уж весной посмотрим историю серии «Сталкер» от Ивана Лоева. Теперь самая трудная часть повествования. В 2008 году Федор Бондарчук снял фильм «Обитаемый остров».
Новый S.T.A.L.K.E.R. создаётся по книге братьев Стругацких!
В результате «Сталкер» — это не Стругацкие, так же, как «Солярис» Тарковского — это не Лем. 50 лет назад, в ноябре 1971 года, писатели Аркадий и Борис Стругацкие завершили работу над своей лучшей книгой — «Пикником на обочине», из которой потом получился один из самых в. История о сталкере, проводнике Рэде Шухарте, который в поисках редких артефактов проникает в Зону – территорию посещаемую инопланетянами, является лидером среди книг Стругацких. По мотивам повести режиссёр Андрей Тарковский в 1979 году снял фильм «Сталкер», братья Стругацкие выступили авторами сценария. Всегда думал, что фильм «Сталкер» Андрея Тарковского почти полностью повторяет повесть Стругацких «Пикник на обочине», но, как оказалось, в фильме оставили малую часть. Плохие новости Сталкер, Экранизация, Пикник на обочине, Стругацкие, Фильмы, Любительское кино, Длиннопост.
Это не рай: Новый трейлер S.T.A.L.K.E.R. 2 Heart of Chornobyl
3-pushca >Научили тебя стругацкие, как должен жить образцовый шабес-гой? Главная» 2012» Апрель» 15» Стругацкий отстоял права на товарный знак «Сталкер». "STALKER. Энциклопедия" дает подробнейший рассказ о событиях с момента Посещения и до наших дней и предоставляет детальное описание жизни в Зонах и вокруг них.