Вряд ли сам Михаил Афанасьевич Булгаков, работая над своим романом «Мастер и Маргарита» полагал, что создаёт произведение, которое попадёт в списки самых читаемых книг мира и станет предметом споров не только литературных критиков, но и философов. это слова Мефистофеля (дьявола) – одного из персонажей драмы И. Гете «Фауст».
Цитаты из романа «Мастер и Маргарита»
И вот два разбойника и Иешуа Га-Ноцри были осуждены на эту казнь. В романе Мастера он только делает движение руками, будто бы умывает их… Прокуратор убоялся цезаря и не взял на себя смелости отпустить невиновного. На пасхальном богослужении с участием патриарха выносят кувшин с водой и белое полотенце, и патриарх пред алтарем умывает руки. Следовательно, необходимо постоянно помнить о двух временных координатах: библейской и литургической. Историческое событие отражается в храмовой службе. Литургия соединяет две полы времени: прошлое и настоящее.
Казнь Христа вспоминается в Великую пятницу. Это день всеобщей скорби. В три часа дня совершается чин погребения — вынос плащаницы с изображением Спасителя. Смерть Христа наступила еще до захода солнца. Но перенесемся вновь на Патриаршие пруды.
Пасха в 1929 году приходилась на 5 мая, тогда среда — на 1 мая! Вот почему на Патриарших прудах нет народа: с утра советские трудящиеся были на демонстрации, потом пошли «отдыхать» — отмечать праздник. Возникает аллюзия заседания с тайной вечерей, а Берлиоза с Христом! То есть происходит профанация новозаветной истории: все события в Москве происходят на Страстной седмице и разворачиваются параллельно событиям в Иерусалиме. Иностранный профессор задает литераторам весьма важный богословский вопрос: кто же управляет миром, если Бога нет?
Всеми своими дальнейшими поступками он будет утверждать, что является «князем мира сего» и что ему все подвластно, даже человеческая жизнь. Свою историю он и начнет выстраивать на Патриарших прудах: «Раз, два… Меркурий во втором доме… луна ушла… шесть — несчастье… вечер — семь …». Он астролог, маг и чародей, но не творец! Сатана может лишь пародировать Бога. Если Бог творит чудеса, то Воланд способен только на фокусы, подменяя одно другим.
И знает лишь то, что сам подстроил: «Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила», а, стало быть, Берлиозу отрежут голову! В Великую среду на службе читается Евангелие от Матфея параллель с Левием Матвеем : «Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову…». В Москве происходит не просто искажение профанация Нового Завета, но откровенное его выворачивание наизнанку. Миро на главу Спасителя возлила падшаяженщина. Анна — в переводе значит благодать.
Аннушка пролила масло, чтобы голова Берлиоза была отрезана. Здесь наблюдается явная аллюзия: голова Христа — голова Берлиоза. Вспомните, что Иисус Христос — агнец Божий; чаша потир с причастием есть символ агнца Божиего. Примечательно, что на балу у сатаны пить вино будут из кубка, сделанного из головы Берлиоза. Причем эта голова первоначально исчезнет из гроба и появится она только на балу у Воланда.
Здесь видится еще одна аллюзия — с обретением главы Иоанна Предтечи. Продолжим Евангелие: «…возливши миро сие на Тело Мое, она приготовила Меня к погребению… Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его». Это случилось в среду. В Москве в среду на Страстной седмице тоже произошло предательство Христа, а Аннушка пролила масло.
Таинственный мессир готов отправить телеграмму дяде Берлиоза в Киев: «Похороны пятницу, три часа дня». Что совершается на Страстной седмице в пятницу в три часа дня? Вынос плащаницы, символизирующий погребение Христа. То есть опять возникает параллель московских событий с церковной службой. Следует проникнуть в богословский смысл событий, которые разворачиваются в пятницу.
Иисус Христос принял мученическую смерть, чтобы сойти в ад и освободить души праведников, потому что до Его прихода в мир все души попадали в обитель диавола, ибо не было еще на земле благодати — христианского учения и не явлен был путь спасения через крещение. Теперь Иисус Христос, искупив Своей смертью грехи человеческие, освобождает души праведников и помещает их в раю на третьем небе, где они ожидают своей участи до Страшного суда. Это происходит в пятницу вечером. В Великий пяток, когда на кресте был распят Спаситель, по церковному уставу нет литургии в храме и весь день верующие соблюдают строжайший пост — воздерживаются от пищи. Что происходит в пятницу вечером в Москве?
Начинается бал у сатаны! То есть когда Христа нет на земле, сатана правит бал, который обретает смысл черной мессы — антилитургии. Если мы заглянем через открытые царские врата в алтарь, то увидим посередине него престол с семисвечником, за престолом находится горнее место, где располагается кафедра архиерея, который в некоторые моменты церковной службы символически изображает Самого Господа. В скрытой от глаз северо-восточной части алтаря расположен жертвенник с чашей потиром , где приуготовляются дары к причастию. Сатанинская месса содержит в себе идею осквернения христианских святынь, ибо диавол с латинского значит «противник» Бога.
Что же увидела Маргарита? Прежде всего «широкую дубовую кровать со смятыми и скомканными грязными простынями и подушкою» — то есть горнее место, на котором возлежал Воланд. В этих семи золотых лапах горели как и положено во время службы. Воланд «был одет в одну ночную длинную рубашку, грязную и заплатанную на левом плече». Его одежда — пародия на архиерейское облачение с застегиваемым на левом плече омофором[4].
Совершенно очевидно, что приуготовляется осквернение Божественной литургии. Если во время литургии происходит бескровная жертва — пресуществление преобразование святых даров — хлеба и вина — в плоть и кровь Спасителя, то что происходит на балу у сатаны? Кровная жертва барона Майгеля! Кровь его превращается в вино, которое пьют из чаши-головы Берлиоза. Пьет в том числе и Маргарита, королева.
Происходит еще одна профанация святыни. Иисус Христос — Царь Иудейский, противоположность Ему — королева Марго — осознанная жертва, готовая «пострадать за други своя», точнее за друга своего. Они ведь не только не венчаны, но и не женаты! К тому же, уйдя от законного мужа, она разрушила «малую Церковь» — семью. Поэтому она может пострадать только за возлюбленного своего.
Все богослужение в храме происходит в настоящем времени. Тем самым мы становимся соучастниками всех событий и действий, которые когда-то происходили в Иерусалиме. Для этого во время литургии обязательно читается Евангелие! Значит, Воланду необходимо было антиевангелие, искажающее сущность Христа — Богочеловека. Так появляется роман об Иешуа Га-Ноцри, в котором искажается Истина!
Человек сотворен по образу и подобию Божию и несет в себе образ Божий. С одной стороны, это самовластие — проявление свободы воли, с другой — умение творить. Сатана, или Люцифер, или падший ангел, не имеет телесной природы и не имеет возможности творить.
И он — Твое созданье. Я Дьявола за то люблю, Что вижу в нем — мое страданье. Борясь и мучаясь, он сеть Свою заботливо сплетает… И не могу я не жалеть Того, кто, как и я, — страдает.
Когда восстанет наша плоть В Твоем суде, для воздаянья, О, отпусти ему, Господь, Его безумство — за страданье. Глубоко трагическим является сатана как евангельский персонаж в концепции религиозного мыслителя С. Булгакова: "Здесь выражена и зависть, и ненависть, все его христоборство, но все это, под своим отрицательным коэффициентом, имеет положительное содержание: отвергнутую, поруганную, но глубоко затаенную, непобедимую любовь к Нему, которая ждет своего урочного часа, вернее века, последнего в веке веков... Тогда покорится и "князь мира сего" не внешним насилием, но внутренним покорением. Это может свершиться через раскаяние сатаны в своем сатанизме"2. Сложный и многозначный образ булгаковского Воланда, если говорить о христианской эсхатологии, вполне допускает такую возможность, поскольку за внешним противостоянием его Иешуа ясно ощущается загадка, недоговоренность, нечто внутренне близкое той божественной силе, которой он на поверхности антагонистичен.
Тройка двинулась в Патриарший, причем кот тронулся на задних лапах. Иван устремился за злодеями вслед и тотчас убедился, что догнать их будет очень трудно. Тройка мигом проскочила по переулку и оказалась на Cпиридоновке. Сколько Иван не прибавлял шагу, расстояние между преследуемыми и им ничуть не сокращалось. И не успел поэт опомниться, как после тихой Cпиридоновки очутился у Никитских ворот, где положение его ухудшилось. Тут уж была толчея, Иван налетел на кой-кого из прохожих, был обруган.
Злодейская же шайка к тому же здесь решила применить излюбленный бандитский прием — уходить врассыпную. Регент с великой ловкостью на ходу ввинтился в автобус, летящий к Арбатской площади, и ускользнул. Потеряв одного из преследуемых, Иван сосредоточил свое внимание на коте и видел, как этот странный кот подошел к подножке моторного вагона «А», стоящего на остановке, нагло отсадил взвизгнувшую женщину, уцепился за поручень и даже сделал попытку всучить кондукторше гривенник через открытое по случаю духоты окно. Поведение кота настолько поразило Ивана, что он в неподвижности застыл у бакалейного магазина на углу и тут вторично, но гораздо сильнее, был поражен поведением кондукторши. Та, лишь только увидела кота, лезущего в трамвай, со злобой, от которой даже тряслась, закричала: — Котам нельзя! С котами нельзя!
Слезай, а то милицию позову! Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается платить! Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным зверем. При первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь кондукторша рванула веревку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий, кого изгоняют из трамвая, но которому все-таки ехать-то надо. Пропустив мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив, таким образом, гривенник.
Занявшись паскудным котом, Иван едва не потерял самого главного из трех — профессора. Но, по счастью, тот не успел улизнуть. Иван увидел серый берет в гуще в начале Большой Никитской, или Герцена. В мгновение ока Иван и сам оказался там. Однако удачи не было. Поэт и шагу прибавлял, и рысцой начинал бежать, толкая прохожих, и ни на сантиметр не приблизился к профессору.
Как ни был расстроен Иван, все же его поражала та сверхъестественная скорость, с которой происходила погоня. И двадцати секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок с покосившимися тротуарами, где Иван Николаевич грохнулся и разбил колено. Опять освещенная магистраль — улица Кропоткина, потом переулок, потом Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный. И вот здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен. Профессор исчез.
Иван Николаевич смутился, но ненадолго, потому что вдруг сообразил, что профессор непременно должен оказаться в доме N 13 и обязательно в квартире 47. Ворвавшись в подъезд, Иван Николаевич взлетел на второй этаж, немедленно нашел эту квартиру и позвонил нетерпеливо. Ждать пришлось недолго: открыла Ивану дверь какая-то девочка лет пяти и, ни о чем не справляясь у пришедшего, немедленно ушла куда-то. В громадной, до крайности запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком, на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка, и длинные ее уши свешивались вниз. За одной из дверей гулкий мужской голос в радиоаппарате сердито кричал что-то стихами. Иван Николаевич ничуть не растерялся в незнакомой обстановке и прямо устремился в коридор, рассуждая так: «Он, конечно, спрятался в ванной».
В коридоре было темно. Потыкавшись в стены, Иван увидел слабенькую полоску света внизу под дверью, нашарил ручку и несильно рванул ее. Крючок отскочил, и Иван оказался именно в ванной и подумал о том, что ему повезло. Однако повезло не так уж, как бы нужно было! На Ивана пахнуло влажным, теплом и, при свете углей, тлеющих в колонке, он разглядел большие корыта, висящие на стене, и ванну, всю в черных страшных пятнах от сбитой эмали. Так вот, в этой ванне стояла голая гражданка, вся в мыле и с мочалкой в руках.
Она близоруко прищурилась на ворвавшегося Ивана и, очевидно, обознавшись в адском освещении, сказала тихо и весело: — Кирюшка! Бросьте трепаться! Что вы, с ума сошли?.. Федор Иваныч сейчас вернется. Вон отсюда сейчас же! Недоразумение было налицо, и повинен в нем был, конечно, Иван Николаевич.
Но признаться в этом он не пожелал и, воскликнув укоризненно: «Ах, развратница!.. В ней никого не оказалось, и на плите в полумраке стояло безмолвно около десятка потухших примусов. Один лунный луч, просочившись сквозь пыльное, годами не вытираемое окно, скупо освещал тот угол, где в пыли и паутине висела забытая икона, из-за киота которой высовывались концы двух венчальных свечей. Под большой иконой висела пришпиленная маленькая — бумажная. Никому не известно, какая тут мысль овладела Иваном, но только, прежде чем выбежать на черный ход, он присвоил одну из этих свечей, а также и бумажную иконку. Вместе с этими предметами он покинул неизвестную квартиру, что-то бормоча, конфузясь при мысли о том, что он только что пережил в ванной, невольно стараясь угадать, кто бы был этот наглый Кирюшка и не ему ли принадлежит противная шапка с ушами.
В пустынном безотрадном переулке поэт оглянулся, ища беглеца, но того нигде не было. Тогда Иван твердо сказал самому себе: — Ну конечно, он на Москве-реке! Следовало бы, пожалуй, спросить Ивана Николаевича, почему он полагает, что профессор именно на Москве-реке, а не где-нибудь в другом месте. Да горе в том, что спросить-то было некому. Омерзительный переулок был совершенно пуст. Через самое короткое время можно было увидеть Ивана Николаевича на гранитных ступенях амфитеатра Москвы-реки.
Сняв с себя одежду, Иван поручил ее какому-то приятному бородачу, курящему самокрутку возле рваной белой толстовки и расшнурованных стоптанных ботинок. Помахав руками, чтобы остыть, Иван ласточкой кинулся в воду. Дух перехватило у него, до того была холодна вода, и мелькнула даже мысль, что не удастся, пожалуй, выскочить на поверхность. Однако выскочить удалось, и, отдуваясь и фыркая, с круглыми от ужаса глазами, Иван Николаевич начал плавать в пахнущей нефтью черной воде меж изломанных зигзагов береговых фонарей. Когда мокрый Иван приплясал по ступеням к тому месту, где осталось под охраной бородача его платье, выяснилось, что похищено не только второе, но и первый, то есть сам бородач. Точно на том месте, где была груда платья, остались полосатые кальсоны, рваная толстовка, свеча, иконка и коробка спичек.
Погрозив в бессильной злобе кому-то вдаль кулаком, Иван облачился в то, что было оставлено. Тут его стали беспокоить два соображения: первое, это то, что исчезло удостоверение МАССОЛИТа, с которым он никогда не расставался, и, второе, удастся ли ему в таком виде беспрепятственно пройти по Москве? Все-таки в кальсонах... Правда, кому какое дело, а все же не случилось бы какой-нибудь придирки или задержки. Иван оборвал пуговицы с кальсон там, где те застегивались у щиколотки, в расчете на то, что, может быть, в таком виде они сойдут за летние брюки, забрал иконку, свечу и спички и тронулся, сказав самому себе: — К Грибоедову! Вне всяких сомнений, он там.
Город уже жил вечерней жизнью. В пыли пролетали, бряцая цепями, грузовики, на платформах коих, на мешках, раскинувшись животами кверху, лежали какие-то мужчины. Все окна были открыты. В каждом из этих окон горел огонь под оранжевым абажуром, и из всех окон, из всех дверей, из всех подворотен, с крыш и чердаков, из подвалов и дворов вырывался хриплый рев полонеза из оперы «Евгений Онегин». Опасения Ивана Николаевича полностью оправдались: прохожие обращали на него внимание и оборачивались. Вследствие этого он решил покинуть большие улицы и пробираться переулочками, где не так назойливы люди, где меньше шансов, что пристанут к босому человеку, изводя его расспросами о кальсонах, которые упорно не пожелали стать похожими на брюки.
Иван так и сделал и углубился в таинственную сеть Арбатских переулков и начал пробираться под стенками, пугливо косясь, ежеминутно оглядываясь, по временам прячась в подъездах и избегая перекрестков со светофорами, шикарных дверей посольских особняков. И на всем его трудном пути невыразимо почему-то мучил вездесущий оркестр, под аккомпанемент которого тяжелый бас пел о своей любви к Татьяне. Глава 5. Было дело в Грибоедове Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада, отделенного от тротуара кольца резною чугунною решеткой. Небольшая площадка перед домом была заасфальтирована, и в зимнее время на ней возвышался сугроб с лопатой, а в летнее время она превращалась в великолепнейшее отделение летнего ресторана под парусиновым тентом. Дом назывался «домом Грибоедова» на том основании, что будто бы некогда им владела тетка писателя — Александра Сергеевича Грибоедова.
Ну владела или не владела — мы того не знаем. Помнится даже, что, кажется, никакой тетки-домовладелицы у Грибоедова не было... Однако дом так называли. Более того, один московский врун рассказывал, что якобы вот во втором этаже, в круглом зале с колоннами, знаменитый писатель читал отрывки из «Горя от ума» этой самой тетке, раскинувшейся на софе, а впрочем, черт его знает, может быть, и читал, не важно это! Или: «Пойди к Берлиозу, он сегодня от четырех до пяти принимает в Грибоедове... Всякий, входящий в Грибоедова, прежде всего знакомился невольно с извещениями разных спортивных кружков и с групповыми, а также индивидуальными фотографиями членов МАССОЛИТа, которыми фотографиями были увешаны стены лестницы, ведущей во второй этаж.
На дверях первой же комнаты в этом верхнем этаже виднелась крупная надпись «Рыбно-дачная секция», и тут же был изображен карась, попавшийся на уду. На дверях комнаты N 2 было написано что-то не совсем понятное: «Однодневная творческая путевка. Обращаться к М. Следующая дверь несла на себе краткую, но уже вовсе непонятную надпись: «Перелыгино». Потом у случайного посетителя Грибоедова начинали разбегаться глаза от надписей, пестревших на ореховых теткиных дверях: «Запись в очередь на бумагу у Поклевкиной», «Касса», «Личные расчеты скетчистов»... Прорезав длиннейшую очередь, начинавшуюся уже внизу в швейцарской, можно было видеть надпись на двери, в которую ежесекундно ломился народ: «Квартирный вопрос».
За квартирным вопросом открывался роскошный плакат, на котором изображена была скала, а по гребню ее ехал всадник в бурке и с винтовкой за плечами. Пониже — пальмы и балкон, на балконе — сидящий молодой человек с хохолком, глядящий куда-то ввысь очень-очень бойкими глазами и держащий в руке самопишущее перо. Подпись: «Полнообъемные творческие отпуска от двух недель рассказ-новелла до одного года роман, трилогия. У этой двери также была очередь, но не чрезмерная, человек в полтораста. Всякий посетитель, если он, конечно, был не вовсе тупицей, попав в Грибоедова, сразу же соображал, насколько хорошо живется счастливцам — членам МАССОЛИТа, и черная зависть начинала немедленно терзать его. И немедленно же он обращал к небу горькие укоризны за то, что оно не наградило его при рождении литературным талантом, без чего, естественно, нечего было и мечтать овладеть членским МАССОЛИТским билетом, коричневым, пахнущим дорогой кожей, с золотой широкой каймой, — известным всей Москве билетом.
Кто скажет что-нибудь в защиту зависти? Это чувство дрянной категории, но все же надо войти и в положение посетителя. Ведь то, что он видел в верхнем этаже, было не все и далеко еще не все. Весь нижний этаж теткиного дома был занят рестораном, и каким рестораном! По справедливости он считался самым лучшим в Москве. И не только потому, что размещался он в двух больших залах со сводчатыми потолками, расписанными лиловыми лошадьми с ассирийскими гривами, не только потому, что на каждом столике помещалась лампа, накрытая шалью, не только потому, что туда не мог проникнуть первый попавшийся человек с улицы, а еще и потому, что качеством своей провизии Грибоедов бил любой ресторан в Москве, как хотел, и что эту провизию отпускали по самой сходной, отнюдь не обременительной цене.
Поэтому нет ничего удивительного в таком хотя бы разговоре, который однажды слышал автор этих правдивейших строк у чугунной решетки Грибоедова: — Ты где сегодня ужинаешь, Амвросий? Арчибальд Арчибальдович шепнул мне сегодня, что будут порционные судачки а натюрель. Виртуозная штука! Ты хочешь сказать, Фока, что судачки можно встретить и в «Колизее». Но в «Колизее» порция судачков стоит тринадцать рублей пятнадцать копеек, а у нас — пять пятьдесят! Кроме того, в «Колизее» судачки третьедневочные, и, кроме того, еще у тебя нет гарантии, что ты не получишь в «Колизее» виноградной кистью по морде от первого попавшего молодого человека, ворвавшегося с театрального проезда.
Нет, я категорически против «Колизея», — гремел на весь бульвар гастроном Амвросий. Оревуар, Фока! Да, было, было!.. Помнят московские старожилы знаменитого Грибоедова! Что отварные порционные судачки! Дешевка это, милый Амвросий!
А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками, переложенными раковыми шейками и свежей икрой? А яйца-кокотт с шампиньоновым пюре в чашечках? А филейчики из дроздов вам не нравились? С трюфелями? Перепела по-генуэзски? Десять с полтиной!
Да джаз, да вежливая услуга! А в июле, когда вся семья на даче, а вас неотложные литературные дела держат в городе, — на веранде, в тени вьющегося винограда, в золотом пятне на чистейшей скатерти тарелочка супа-прентаньер? Помните, Амвросий? Ну что же спрашивать! По губам вашим вижу, что помните. Что ваши сижки, судачки!
А дупеля, гаршнепы, бекасы, вальдшнепы по сезону, перепела, кулики? Шипящий в горле нарзан?! Но довольно, ты отвлекаешься, читатель! За мной!.. В половине одиннадцатого часа того вечера, когда Берлиоз погиб на Патриарших, в Грибоедове наверху была освещена только одна комната, и в ней томились двенадцать литераторов, собравшихся на заседание и ожидавших Михаила Александровича. Ни одна свежая струя не проникала в открытые окна.
Москва отдавала накопленный за день в асфальте жар, и ясно было, что ночь не принесет облегчения. Пахло луком из подвала теткиного дома, где работала ресторанная кухня, и всем хотелось пить, все нервничали и сердились. Беллетрист Бескудников — тихий, прилично одетый человек с внимательными и в то же время неуловимыми глазами — вынул часы. Стрелка ползла к одиннадцати. Бескудников стукнул пальцем по циферблату, показал его соседу, поэту Двубратскому, сидящему на столе и от тоски болтающему ногами, обутыми в желтые туфли на резиновом ходу. Ведь заседание-то назначено в десять?
Мне всегда как-то лучше работается за городом, в особенности весной. Радость загорелась в маленьких глазках Штурман Жоржа, и она сказала, смягчая свое контральто: — Не надо, товарищи, завидовать. Естественно, что дачи получили наиболее талантливые из нас... Бескудников, искусственно зевнув, вышел из комнаты. Начался шум, назревало что-то вроде бунта. Стали звонить в ненавистное Перелыгино, попали не в ту дачу, к Лавровичу, узнали, что Лаврович ушел на реку, и совершенно от этого расстроились.
Наобум позвонили в комиссию изящной словесности по добавочному N 930 и, конечно, никого там не нашли. Ах, кричали они напрасно: не мог Михаил Александрович позвонить никуда. Далеко, далеко от Грибоедова, в громадном зале, освещенном тысячесвечовыми лампами, на трех цинковых столах лежало то, что еще недавно было Михаилом Александровичем. На первом — обнаженное, в засохшей крови, тело с перебитой рукой и раздавленной грудной клеткой, на другом — голова с выбитыми передними зубами, с помутневшими открытыми глазами, которые не пугал резчайший свет, а на третьем — груда заскорузлых тряпок. Возле обезглавленного стояли: профессор судебной медицины, патологоанатом и его прозектор, представители следствия и вызванный по телефону от больной жены заместитель Михаила Александровича Берлиоза по МАССОЛИТу — литератор Желдыбин. Машина заехала за Желдыбиным и, первым долгом, вместе со следствием, отвезла его около полуночи это было на квартиру убитого, где было произведено опечатание его бумаг, а затем уж все поехали в морг.
Вот теперь стоящие у останков покойного совещались, как лучше сделать: пришить ли отрезанную голову к шее или выставить тело в Грибоедовском зале, просто закрыв погибшего наглухо до подбородка черным платком? Да, Михаил Александрович никуда не мог позвонить, и совершенно напрасно возмущались и кричали Денискин, Глухарев и Квант с Бескудниковым. Ровно в полночь все двенадцать литераторов покинули верхний этаж и спустились в ресторан. Тут опять про себя недобрым словом помянули Михаила Александровича: все столики на веранде, натурально, оказались уже занятыми, и пришлось оставаться ужинать в этих красивых, но душных залах. И ровно в полночь в первом из них что-то грохнуло, зазвенело, посыпалось, запрыгало. И тотчас тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: «Аллилуйя!!
Покрытые испариной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади, в лампах как будто прибавили свету, и вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда. Заплясал Глухарев с поэтессой Тамарой Полумесяц, заплясал Квант, заплясал Жуколов-романист с какой-то киноактрисой в желтом платье. Плясали: Драгунский, Чердакчи, маленький Денискин с гигантской Штурман Джоржем, плясала красавица архитектор Семейкина-Галл, крепко схваченная неизвестным в белых рогожных брюках. Плясали свои и приглашенные гости, московские и приезжие, писатель Иоганн из Кронштадта, какой-то Витя Куфтик из Ростова, кажется, режиссер, с лиловым лишаем во всю щеку, плясали виднейшие представители поэтического подраздела МАССОЛИТа, то есть Павианов, Богохульский, Сладкий, Шпичкин и Адельфина Буздяк, плясали неизвестной профессии молодые люди в стрижке боксом, с подбитыми ватой плечами, плясал какой-то очень пожилой с бородой, в которой застряло перышко зеленого лука, плясала с ним пожилая, доедаемая малокровием девушка в оранжевом шелковом измятом платьице. Оплывая потом, официанты несли над головами запотевшие кружки с пивом, хрипло и с ненавистью кричали: «Виноват, гражданин! Зубрик два!
Фляки господарские!! Грохот золотых тарелок в джазе иногда покрывал грохот посуды, которую судомойки по наклонной плоскости спускали в кухню. Словом, ад. И было в полночь видение в аду. Вышел на веранду черноглазый красавец с кинжальной бородой, во фраке и царственным взором окинул свои владения. Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукояти пистолетов, а его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, и плыл в Караибском море под его командой бриг под черным гробовым флагом с адамовой головой.
Но нет, нет! Лгут обольстители-мистики, никаких Караибских морей нет на свете, и не плывут в них отчаянные флибустьеры, и не гонится за ними корвет, не стелется над волною пушечный дым. Нет ничего, и ничего и не было! Вон чахлая липа есть, есть чугунная решетка и за ней бульвар... И плавится лед в вазочке, и видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то бычьи глаза, и страшно, страшно... О боги, боги мои, яду мне, яду!..
И вдруг за столиком вспорхнуло слово: «Берлиоз!! И пошли вскакивать, пошли вскакивать. Да, взметнулась волна горя при страшном известии о Михаиле Александровиче. Кто-то суетился, кричал, что необходимо сейчас же, тут же, не сходя с места, составить какую-то коллективную телеграмму и немедленно послать ее. Но какую телеграмму, спросим мы, и куда? И зачем ее посылать?
В самом деле, куда? И на что нужна какая бы то ни было телеграмма тому, чей расплющенный затылок сдавлен сейчас в резиновых руках прозектора, чью шею сейчас колет кривыми иглами профессор? Погиб он, и не нужна ему никакая телеграмма. Все кончено, не будем больше загружать телеграф. Да, погиб, погиб... Но мы то ведь живы!
Да, взметнулась волна горя, но подержалась, подержалась и стала спадать, и кой-кто уже вернулся к своему столику и — сперва украдкой, а потом и в открытую — выпил водочки и закусил. В самом деле, не пропадать же куриным котлетам де-воляй? Чем мы поможем Михаилу Александровичу? Тем, что голодными останемся? Да ведь мы-то живы! Натурально, рояль закрыли на ключ, джаз разошелся, несколько журналистов уехали в свои редакции писать некрологи.
Стало известно, что приехал из морга Желдыбин. Он поместился в кабинете покойного наверху, и тут же прокатился слух, что он и будет замещать Берлиоза. Желдыбин вызвал к себе из ресторана всех двенадцать членов правления, и в срочно начавшемся в кабинете Берлиоза заседании приступили к обсуждению неотложных вопросов об убранстве колонного Грибоедовского зала, о перевозе тела из морга в этот зал, об открытии доступа в него и о прочем, связанном с прискорбным событием. А ресторан зажил своей обычной ночной жизнью и жил бы ею до закрытия, то есть до четырех часов утра, если бы не произошло нечто, уже совершенно из ряду вон выходящее и поразившее ресторанных гостей гораздо больше, чем известие о гибели Берлиоза. Первыми заволновались лихачи, дежурившие у ворот Грибоедовского дома. Слышно было, как один из них, приподнявшись на козлах прокричал: — Тю!
Вы только поглядите! Вслед за тем, откуда ни возьмись, у чугунной решетки вспыхнул огонечек и стал приближаться к веранде. Сидящие за столиками стали приподниматься и всматриваться и увидели, что вместе с огонечком шествует к ресторану белое привидение. Когда оно приблизилось к самому трельяжу, все как закостенели за столиками с кусками стерлядки на вилках и вытаращив глаза. Швейцар, вышедший в этот момент из дверей ресторанной вешалки во двор, чтобы покурить, затоптал папиросу и двинулся было к привидению с явной целью преградить ему доступ в ресторан, но почему-то не сделал этого и остановился, глуповато улыбаясь. И привидение, пройдя в отверстие трельяжа, беспрепятственно вступило на веранду.
Тут все увидели, что это — никакое не привидение, а Иван Николаевич Бездомный — известнейший поэт. Он был бос, в разодранной беловатой толстовке, к коей на груди английской булавкой была приколота бумажная иконка со стершимся изображением неизвестного святого, и в полосатых белых кальсонах. В руке Иван Николаевич нес зажженную венчальную свечу. Правая щека Ивана Николаевича была свеже изодрана. Трудно даже измерить глубину молчания, воцарившегося на веранде. Видно было, как у одного из официантов пиво течет из покосившейся набок кружки на пол.
Поэт поднял свечу над головой и громко сказал: — Здорово, други! Послышались два голоса. Бас сказал безжалостно: — Готово дело. Белая горячка. А второй, женский, испуганный, произнес слова: — Как же милиция-то пропустила его по улицам в таком виде? Это Иван Николаевич услыхал и отозвался: — Дважды хотели задержать, в скатертном и здесь, на Бронной, да я махнул через забор и, видите, щеку изорвал!
Осипший голос его окреп и стал горячей. Слушайте меня все! Он появился! Ловите же его немедленно, иначе он натворит неописуемых бед! Что он сказал? Кто появился?
Здесь из внутреннего зала повалил на веранду народ, вокруг Иванова огня сдвинулась толпа. Кто убил? Не разглядел я фамилию на визитной карточке... Помню только первую букву «Ве», на «Ве» фамилия! Какая же это фамилия на «Ве»? Иван рассердился.
Вульф ни в чем не виноват! Во, во... Так не вспомню! Ну вот что, граждане: звоните сейчас в милицию, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами, профессора ловить. Да не забудьте сказать, что с ним еще двое: какой-то длинный, клетчатый... А я пока что обыщу Грибоедова...
Я чую, что он здесь! Иван впал в беспокойство, растолкал окружающих, начал размахивать свечой, заливая себя воском, и заглядывать под столы. Тут послышалось слово: «Доктора! Вы расстроены смертью всеми нами любимого Михаила Александровича... Мы все это прекрасно понимаем. Вам нужен покой.
Сейчас товарищи проводят вас в постель, и вы забудетесь... А ты лезешь ко мне со своими глупостями! Судорога исказила его лицо, он быстро переложил свечу из правой руки в левую, широко размахнулся и ударил участливое лицо по уху. Тут догадались броситься на Ивана — и бросились. Свеча погасла, и очки, соскочившие с лица, были мгновенно растоптаны.
Таким образом, судьбы героев произведения тесно связаны с сообщением, заключенным в эпиграфе. Они демонстрируют, как преодоление зла добром является изначальной и непоколебимой целью, способной привести к великим победам. Этот смысл эпиграфа становится ключом к пониманию и интерпретации романа "Мастер и Маргарита", придающим произведению глубину и философский залог, несмотря на все его мистические перипетии и фантастический сюжет. Переписать другими словами.
Цитаты из романа Мастер и Маргарита (100 цитат)
| Краткое содержание "Мастера и Маргариты" за 15 минут. 5 отзывов и весь роман по главам - ЧБ | Цель урока: раскрыть многоплановость и разноуровневость романа ова «Мастер и Маргарита». |
| Примеры сочичений: Образ Воланда и его место в художественной системе романа "Мастер и Маргарита" | Цитаты из романа "Мастер и Маргарита" Булгакова до сих пор будоражат сознание. |
МАСТЕР И МАРГАРИТА Цитаты из культового романа М.А. Булгакова
Коллекция самых лучших цитат, статусов, анекдотов, тостов, застольных песен. «Мастер и Маргарита» — пронзительная история любви, сатира на советское общество и борьба добра со злом. это слова Мефистофеля (дьявола) – одного из персонажей драмы И. Гете «Фауст». «Мастер и Маргарита» – блистательный шедевр, созданный Михаилом Булгаковым, завораживающая мистическая дьяволиада, обнажающая вечные темы любви, борьбы добра со злом, смерти и бессмертия. Эпиграфом к роману М. Булгакова “Мастер и Маргарита” являются слова Мефистофеля (дьявола) – одного из персонажей драмы И. Гете “Фауст”.
Эпиграф к произведению мастер и маргарита. Значение эпиграфа в романе «Мастер и Маргарита
Я решил поразмыслить на тему эпиграфа к Роману Я открываю Гёте, и о, мистика! — этой строфы не нахожу! О романе «Мастер и Маргарита» «с последующим его разоблачением». Судьба романа «Мастер и Маргарита» так же трагична, как и судьба его главных героев. Мастер и Маргарита Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» можно назвать самым прелестным сочинением в русской литературе XX века. Роман Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита» был впервые опубликован в журнале «Москва» в 1966 году, спустя двадцать шесть лет после смерти автора. Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» уникальность проблематики в том, что все проблемы завязаны на одной главной, обозначенной в эпиграфе, – проблеме добра и зла, если говорить шире – света и тьмы.
Об эпиграфе к роману “Мастер и Маргарита”
| Мастер и Маргарита. Тайна эпиграфа и Пастернак (Сангье) / Проза.ру | Литературное направление: в силу самобытности роман «Мастер и Маргарита» сложно отнести к какому-либо определённому литературному направлению. |
| «Мастер и Маргарита» (М. Булгаков) | Эпиграф романа Булгакова «Мастер и Маргарита» взят из поэмы Гете «Фауст» неслучайно. |
| «Чтобы знали, чтобы знали…»: предсмертные слова Булгакова о «Мастере и Маргарите» | Мастер и Маргарита — потрясающий роман Михаила Булгакова, который надолго запомнится. |
Мастер и Маргарита Михаил Булгаков Эпиграф
Впервые роман увидел свет только через 26 лет после смерти автора, в 1966 году, да и то лишь в сокращённом журнальном варианте. Роман сразу же приобрёл популярность и до официальной публикации в 1973 году распространялся в перепечатанных вручную сборниках.
Эпиграфом к роману М. Булгаков предваряет появление Воланда; он как бы предупреждает читателя, что нечистая сила в романе занимает одно из ведущих мест. Для эпиграфа к этой главе Пушкин взял строки из Петрарки: «Там, где дни туманны и кратки — прирождённый враг мира — родится народ, которому не больно умирать». Почему в 7 главе 3 эпиграфа?
Никогда не делайте этого. Вы можете ошибиться, и притом, весьма крупно. Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые. Кот подпрыгнул на стуле от обиды. Это чистый спирт! Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится. Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их… Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут! Интереснее всего в этом вранье то, что оно — вранье от первого до последнего слова. Все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере.
Булгакова «Мастер и Маргарита» служат строки не менее известного произведения — «Фауст», принадлежащего перу классика немецкой литературы И. Какой русский писатель в качестве эпиграфа для своего романа использовал знаменитые строки из трагедии Фауст? Уже в самом начале Михаил Булгаков заявляет о связи своего произведения с делом всей жизни Иоганна Вольфганга Гете — философской драмой «Фауст». Стоит почитать.
Эпиграф к роману
В 1940 году она подготовила сборник избранных произведений, в предисловии к которому литературовед Павел Попов рассказал о «Мастере и Маргарите» как о романе, в котором «реальное и фантастическое переплетаются в самых неожиданных формах» [27] [28]. Однотомник так и не вышел в свет; статья Попова впервые была опубликована в 1991 году в книге «Я хотел служить народу…», изданной к 100-летию со дня рождения Булгакова [27]. Как рассказывал Владимир Лакшин, в 1946 году одно из писем вдовы писателя удалось «через знакомую портниху» вручить сотруднику аппарата Сталина Александру Поскрёбышеву. Ответ из управленческих органов казался обнадёживающим: Булгаковой порекомендовали обратиться к директору Гослитиздата , который «будет в курсе». Ситуация начала меняться в эпоху « оттепели ». В 1962 году в издательстве « Молодая гвардия » вышла книга Булгакова « Жизнь господина де Мольера » [29] ; в справке, сопровождавшей роман, Вениамин Каверин упомянул о «Мастере и Маргарите» как о произведении, в котором «невероятные события происходят в каждой главе» [30] , и заявил, что роман «давно пора издать, потому что по своеобычности едва ли найдётся ему равный во всей мировой литературе» [31]. Как сообщал литературовед Абрам Вулис , написавший послесловие к журнальной версии произведения, примерно тогда же он познакомился с текстом неопубликованного романа, поразившего его «каждой главой, каждой строкой» [32].
Перед этим Главлит фактически официальный цензурный орган, но формально отвечавший за охрану военной и государственной тайны долго молчал, потом вызвал заместителя главного редактора «Москвы» и охарактеризовал анонс романа в журнале как идеологическую ошибку: «Внеклассовые категории, мракобесие, больная фантазия. Сумасшедший дом — перевоспитательный? И над нормальными людьми вообще. В каком виде они выставлены? Идиоты, взяточники, мздоимцы, подлипалы. Ни одного светлого характера.
Говорят, Булгаков умирал тяжело, был очень болен. Может быть, этот роман — плод болезненной фантазии. Не зря он Христа пытается возродить. Но это ничего не меняет. В конце концов цензурой было принято решение напечатать пока только первую книгу романа, причём с сокращениями, вторую — желательно не печатать вовсе, сославшись на преждевременную кончину автора, либо основательно переделать. Редакция журнала проявила твёрдость и в конце текста первой книги романа сообщила, что вторая книга появится в январском номере 1967 года [34].
По данным Г. Цензурные ножницы коснулись рассуждений Воланда о москвичах на сцене театра Варьете ; ревнивого восторга служанки Наташи по отношению к своей хозяйке; полёта Наташи на соседе Николае Ивановиче, превращённом с помощью крема Азазелло в борова; признаний Мастера и Маргариты в своей неприкаянности. Кроме того, в журнальный вариант не попали детали, рассказывающие об обнажённости героинь на балу у Воланда [35]. Первое однотомное издание книги на русском языке с тем же цензурированным текстом, опубликованным в журнале «Москва», вышло в 1967 году издательство YMCA-Press , Париж [4]. Булгаковой , выделив при этом цензурные изъятия курсивом, что дало основание Г. Лесскису [36] и некоторым издателям считать её «первой полной версией романа» [37] далее текст-1969 , тем не менее полный текст романа при жизни Е.
Булгаковой был опубликован только за рубежом на иностранных языках [38] [39] , а текстологическая оценка публикации издательства «Посев», данная Л. Яновской , невысока: У издательства не было подлинного «неподцензурного» текста романа. Набор делали непосредственно по журналу [«Москва»], по мере возможности вводя вставки на месте купюр — с весьма несовершенных, по-видимому, местами неразборчивых копий или даже списков. И 20 ноября того же года Е. Булгакова получила в «Международной книге» расписку: «Получены от Е. Булгаковой купюры из произведения М.
Заручившись разрешением Главлита, она уже не опасалась распространять машинописные вставки-купюры и теперь дарила книжки журнала не иначе как вспухшими от вклеек. То же делали её друзья. И остается только удивляться, что издательству «Посев» так и не удалось заполучить оригинал или добротную копию этих вставок. Волошина , О. Мандельштама , Вяч. Иванова , Н.
Клюева , М. Булгакова и других писателей 20-х годов » от 7 июня 1972 года, имевшее гриф «Совершенно секретно». В документе говорилось, что книги указанных писателей и поэтов предполагается выпустить в 1973—1975 годах «ограниченными тиражами», с обязательными «вступительными статьями и комментариями, дающими марксистско-ленинскую оценку творчества автора» [40]. Постановление фактически дало зелёный свет первой полной публикации романа М. Булгакова в СССР. Публикация 1973 года редакция А.
Саакянц [ править править код ] В СССР отдельное книжное издание впервые увидело свет в 1973 году далее однотомник-1973 , то есть после смерти Е. Тиражи переизданий в 1975 и 1978 годах составили всего 10 000 и 50 000 экземпляров соответственно; затем последовали более крупные тиражи в 1980 и 1984 годах — по 100 000 экземпляров.
Это чувство дрянной категории. Странно ведут себя красавицы. Она приходила ко мне каждый день, а ждать её я начинал уже с утра.
Ожидание это выражалось в том, что я переставлял на столе предметы. Я знаете ли, не выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом роде. В особенности ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой-нибудь крик. Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается платить! Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдёт, и я никогда её более не увижу.
Нужно было или забыть его, или самой умереть. Ведь нельзя же влачить такую жизнь. Забыть его, чего бы ни стоило — забыть! Но он не забывается, вот горе в чем. Дорогая, в том-то и штука, что закрыты!
В этом-то вся и соль! А в открытый предмет может попасть каждый! Да, погиб, погиб… Но мы-то ведь живы! Он не заслужил света, он заслужил покой. Кот оказался не только платёжеспособным, но и дисциплинированным зверем.
Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю, и там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья. У нее была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассно. Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, и еще считаю своим долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное. Вторая свежесть — вот что вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя.
А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая.
Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут! Все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Трусость — самый страшный человеческий порок 17.
Никогда и ничего не бойтесь. Это неразумно. Самый страшный гнев — гнев бессилия.
И Мастер, и Маргарита в романе не улыбаются, а неоднократно «скалят зубы» — это не только говорит об авторском отношении к ним.
Такая же улыбка была у колдуна из гоголевской «Страшной мести». Герои не симпатичны, а просто одержимы. Посмертие Мастера в романе Булгакова также не слишком привлекательно. Там мы видим пейзаж, явно заимствованный из сна Маргариты, который она видела перед встречей с Азазелло — речка, мостик, баня, «кричащее безмолвие».
Мастер в этом сне был «человеком с больными глазами». А вечно зацветающие вишни, зацвести которым не суждено, — намёк на бесплодие Маргариты. Об этом она рассказывает мальчику, мимо окна которого пролетала: «Жила-была тётя, у неё не было детей, и она стала злая». Обращаясь к Мастеру, Маргарита здесь произносит фразу: «Прогнать меня ты уже не сможешь», — так не говорят о любимой женщине.
В посмертии звучит музыка Шуберта. В одной из ранних редакций романа этот момент прописан подробнее — там упомянут романс Шуберта «Чёрные скалы — вот мой приют», который басом поёт Воланд. Не всё в порядке и с хронологией посмертия: Булгаков упоминает, что со времени Иешуа здесь прошло «12000 лун», тогда как на самом деле от времени Христа до первой трети XX века, когда разворачивается московская линия романа, прошло 22000 лун; по этому поводу существуют расчёты самого писателя. Сам же «Фауст» — с «Пролога на небесах», в котором Мефистофель выпрашивает себе подопытного Фауста, и Бог разрешает ему коснуться души и тела героя.
Эта ситуация напоминает сюжет ветхозаветной «Книги Иова» с той разницей, что там Бог касаться души праведника дьяволу не разрешал. В «Книге Иова» есть ключевой момент, ради которого она, возможно, и была включена в канон Писания. В момент, когда мучения праведника достигают наивысшей точки, приходят его друзья и начинают уговаривать его покаяться в каких-то несуществующих грехах, за которые его, якобы наказали. В конце концов, Иов прогоняет их.
По сути, «Книга Иова» — это своеобразная прививка для тех, кто хочет все отношения с Богом строить только на меновой основе, видеть в несчастиях последствия грехов. Отсутствие этой зависимости позволяет и крестную смерть Христа не воспринимать как следствия грехов. Такая подмена — превращение любящего Бога, который пострадал за человеческие грехи до креста, на мелкого божка, который только и мечтает уловить человека на каком-нибудь грехе и отправить на сковородку, присутствует в логике сатанистов. Дальше из этой ситуации делается вывод, что, если сковородка неминуема, нужно успеть в нынешнем мире «нагуляться».
Вариации обмена человеческих дел на посмертную участь встречаются в древнерусском «Прологе», нередко эта зависимость там совсем не прямая. Есть подобный сюжет и у Достоевского — это знаменитый «рассказ о луковке» в «Братьях Карамазовых». Некая злая баба после смерти попадает в кипящее озеро в аду, её ангел-хранитель пытается вспомнить хоть одно доброе дело за её жизнь и, в конце концов, вспоминает, как некогда она кинула луковицей в надоевшую нищенку. За эту нечаянно поданную луковку бабу почти удаётся вытащить из горячей смолы, однако за неё начинают цепляться и другие грешники.
Когда баба их отталкивает, луковка разрывается. В жизни Фауста Мефистофель появляется не сразу, но лишь после того, как доктор «приглашает» к себе нечистую силу. До этого он занимался изучением природы, но теперь покусился на текст Евангелия. Более того, текст, который правит Фауст у Гёте, — это начало «Евангелия от Иоанна» — строки, читаемые в храме на Пасху.
Под рукой Фауста строка «В начале было Слово» превращается во «В начале было дело». Так из пасхального текста исчезает главное — Бог-Слово, а у героя начинается период дурной дьявольской активности.
Из какого произведения взят эпиграф к роману "Мастер и Маргарита"?
Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, и еще считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное. Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! Иногда лучший способ погубить человека — это предоставить ему самому выбрать судьбу. Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются. Несчастный человек жесток и черств. А все лишь из-за того, что добрые люди изуродовали его. Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда!
О правде Цитаты Булгакова имели скрытый смысл. Булгаков считал, что сила в правде. Как ни подавай ситуацию под выгодным углом, любую ложь можно опровергнуть фактами. Всегда будут оставаться люди, которым не важно, как рассказана та или иная история. Они всегда будут обращать внимание на то, как события происходили на самом деле. О разном восприятии одинаковых вещей Михаил Булгаков через высказывания героев говорил о тайных смыслах жизни. По мнению автора "Мастера и Маргариты", у каждого человека своё восприятие той или иной ситуации. Например, бедный и богатый смотрят на одну и ту же вещь под разными углами. Когда в жизни происходят неприятности, одни люди сдаются и опускают руки, а другие находят, как из них выбраться. Также Булгаков мог иметь в виду, что люди, оказавшиеся в разных жизненных ситуациях, не поймут друг друга. Как говорится, сытый голодного не разумеет.
Первую редакцию романа в 1930 году писатель в отчаянии сжег. Спустя некоторое время Булгаков вернулся к работе над романом. Много раз он менял заглавие произведения: «Черный маг», «Великий канцлер», «Сатана», «Черный богослов», «Он появился», «Происшествие», «Копыто консультанта». В ноябре 1937 года была начата и в 1938 году набело перепечатана последняя редакция романа, получившего название «Мастер и Маргарита». Если кратко попытаться обозначить путь, который прошел М. Булгаков в своей работе над романом, то его можно обозначить как путь от злободневной сатиры к философии, к общечеловеческим, «вечным» проблемам». Учащийся 3. Булгаков последний раз работал над романом 13 февраля 1940 года умер писатель 10 марта 1940. Булгакова вспоминала: «Когда в конце болезни он уже потерял речь, у него выходили только концы или начала слов. Я предлагала ему лекарство, питье, но поняла…, что не в этом дело. Тогда я догадалась и спросила: «Мастер и Маргарита? И выдавил из себя два слова: «Чтобы знали, чтобы знали». Исполнить эту предсмертную волю автора было нелегко.
О жадности "Мастер и Маргарита" Булгакова — цитаты, которые актуальны и сегодня. Во все времена между родственниками при делёжке имущества возникали споры и конфликты. Каждый старался урвать свою часть пирога. Чтобы он был побольше, человек шёл на любые подлости и совершал жестокие вещи. Автор намекает читателям, что не нужно быть мелочным. Никакая квартира или любое другое имущество не стоят того, чтобы обрывать связь со своими близкими. О чувстве гордости Цитаты из романа "Мастер и Маргарита" Булгакова до сих пор будоражат сознание. Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут! Людей, которые занимаются попрошайничеством и вымаливают материальные блага, никто не любит. Их, наоборот, считают недостойными и относятся с пренебрежением.
Цитаты из «Мастера и Маргариты»
Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» со времени опубликования несколько раз менял свой статус среди читателей. Самый известный роман писателя, «Мастер и Маргарита», все-таки был напечатан, его пьесы вернулись на театральные сцены. Цитаты Маргариты из произведения «Мастер и Маргарита». Эпиграф к роману «Мастер и Маргарита», взятый из произведения Гёте «Фауст». Эпиграфом к произведению служит цитата из «Фауста» Гёте: «Так кто ж ты наконец?
25 цитат бесконечной мудрости из романа Булгакова «Мастер и Маргарита»
Поэтому, эпиграф романа «Мастер и Маргарита» подтверждает мысль о том, что и зло выполняет свои благие функции. Роман «Мастер и Маргарита» – это видение Булгаковым причин нашей национальной трагедии. На этот раз разбираемся, что стоит за эпиграфом к произведению. Почему знаменитый роман Булгакова называется «Мастер и Маргарита», и о чем, на самом деле, эта книга? Судьба романа «Мастер и Маргарита» так же трагична, как и судьба его главных героев. О еврейском понимании романа «Мастер и Маргарита» Булгаковым устами евреев в данном видео, правда тут образ самого Иешуа как всегда упущен(талмуд не велит его имя произносить, тем более обсуждать среди евреев).
Эпиграф к роману
| Роль эпиграфа в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» | В своем известном всем романе «Мастер и Маргарита» М.А. Булгаков использовал строфу из драматической поэмы «Фауст», написанной его любимым Гете. |
| 20 цитат из книг Михаила Булгакова | Онлайн-журнал Эксмо | Эпиграф романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо» — взят из «Фауста» Гете. |
| Из какого произведения взят эпиграф к роману "Мастер и Маргарита"? | Смысл эпиграфа «Мастер и Маргарита» заключается в том, что он предопределяет двухчастность произведения, смешение времен (прошлого и настоящего), оригинальную философскую концепцию. |
| Мастер и Маргарита. Тайна эпиграфа и Пастернак (Сангье) / Проза.ру | Почему знаменитый роман Булгакова называется «Мастер и Маргарита», и о чем, на самом деле, эта книга? |
| Мастер и Маргарита Михаил Булгаков Эпиграф | Цитаты из романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова о любви, о жизни, про людей, кота Бегемота, Воланда, Коровьева и других персонажей. |