Впрочем, назвать 21-летнего пианиста Андрея Коробейникова "юным дарованием" будет не совсем точно: он, пожалуй, уже перерос рамки подобных определений.
В Великом Новгороде с уникальной программой выступил петербургский пианист Андрей Коробейников
Российская газета. Андрей Коробейников – лауреат Первой премии на III Международном конкурсе пианистов имени Скрябина в Москве (2004), также Второй премии и Приза публики на II Международном конкурсе пианистов имени Рахманинова в Лос-Анджелесе (2005). Андрей Коробейников. Эту фразу пианист Андрей Коробейников написал сразу после выступления на сцене Свердловской филармонии. За роялем — талантливый и очень самобытный артист — Андрей Коробейников, который точно не оставит вас равнодушными.
Андрей Коробейников
Не помню, была ли здесь эта статья, пусть будет Лирик среди физиков 27-летний пианист Коробейников искренен, свеж, ненапряжен, без двойного дна и заумных речей. Драпать из России не собирается хотя очень востребован в Европе. Нынешнюю «бездуховную» жизнь не ругает, находя в ней бездну интересности. Прогремел на всю Россию после триумфального непрохождения в третий тур на конкурсе Чайковского 2007 года, когда во время исполнения 24 прелюдий Шостаковича был неожиданно остановлен Николаем Петровым, тогдашним председателем жюри… Скандал разросся до космических масштабов, «общественность» объявила Андрея некоронованным победителем конкурса, но лично меня этот сиюминутный ажиотаж очень пугал: этим так легко было парня испортить, поставив в зависимость от чаяний жаждущей крови толпы… Он не стал примерять шкуру обиженного. Сказалась цельность натуры. И сейчас Андрей дает по 80 концертов в год.
В отличие от многих — без называния имен — лауреатов последних трех «чайников». Сначала да, было неприятно и странно. Они [члены жюри] сначала не пустили в финал, а потом раздали все возможные дополнительные премии, как будто откупаются… Выглядело это по-советски. Потом, впрочем, всё рассосалось. Николай Арнольдович — спасибо ему большое — рекомендовал меня в Нижнем Новгороде, в других городах: мол, приглашайте Коробейникова… Пытался поддержать.
Уже после всего. Карьера как развивалась на Западе, так и развивается. Я вообще не понимаю нездорового ажиотажа вокруг этого конкурса… такая взвинченная обстановка. У нас так мало серьезных культурных событий, освещаемых в медиапространстве… — Ну наверное. Я тогда приобрел массу сторонников, приходили письма с поддержкой.
То есть люди по стране реально следят за «Чайковским», ну и слава богу. Это ж полное право жюри. И конкурс не Олимпиада; господи, сколько я их выиграл, сколько проиграл — это ж лотерея. Здесь тебя так услышат, в другом месте — по-иному. Причем те же самые люди.
Как пошутил однажды пианист Березовский, «слушать коллег нельзя: если плохо играет — его жалко, а если хорошо — это еще хуже». А мы теперь любим и понимаем их всех. Так что, подытоживая, в концертной практике ты себе главный конкурент. Каждый раз должен прыгнуть выше головы. Хотя знаю людей, которым важна соревновательность, она их подстегивает внутренне.
Я завожусь только от творческой составляющей. Хотя один из моих учителей — Рустем Гайнанов, рассказывал про своего соседа-гаишника, который посмеялся над ним, Рустемом, сказав: «Ну что это за профессия такая — музыкант? А Гайнанов ответил: «Вот мы сейчас сидим в зале и на тебя смотрим, а ты выходи на сцену и делай что хочешь — стулья переставляй». Так тот не смог, смущенный таким вниманием… Скажу так: если у тебя есть художественная задача — ни о каком волнении и речи нет. Интересно думать об образе, о том, как ты покажешь музыку с разных сторон.
Если часто играешь — на сцене как дома. Там самый возвышенный и лучший вариант меня, Коробейникова. Там очищаюсь. И лучше себя понимаю.
Жизнь кипучая; тут больше драматизма, больше поэзии, чем в приглаженной и томной Европе. Мы, слава богу, еще не страна третьего мира, не Руанда благодаря насыщенной культурной жизни, хотя назвать нас сытой страной тоже язык не поворачивается.
Интересное такое сочетание. Ужас не в том, что есть воры, а в том, что есть люди, считающие, что это нормально. Это снижает моральную планку и уничтожает стержень в человеке… Определенная часть общества между тем почувствовала, что дело плохо, и стала стремиться к честности, к активным действиям: добровольцы то в Крымск едут, то тушат пожары, то пытаются найти исчезнувших детей. Налицо самоорганизация общества, направленная на здравый смысл. Это, славу богу, уже появляется. Хотя противостоит этому рвению сильная инерционная сила — наглая, хамская… Это столкновение идиологем очень любопытно.
Когда Союз себя изжил, открылись шлюзы, с водой выплеснули морального царя в голове, и у многих людей, которые из рабов были брошены в господа, враз сложилось примитивное понимание жизни… Я не раз играл на Рублевке на закрытых концертах, был на Лазурном Берегу, видел наш контингент: суть этих людей одна — нахапать и презирать всех вокруг. За исключением одного периода — начала XX века, когда рубль стал золотым, пошло фантастическое промышленное развитие, а какой культурный взрыв — в живописи, в поэзии, в музыке, в театре! Но как раз этот период закончился жутчайшей катастрофой. Так что ничего, выживем. Выживаемость — тоже черта русского народа. Единственное, сейчас сильно упрощается образование.
Или взять такую вещь, как музыкальные школы, которые в некоторых регионах переводят на самоокупаемость. Это очень плохо, потому что выборка сужается… — Чтоб взрастить 10 талантов, нужно обучить музыке 1000 человек? Образование бесплатным должно быть. Потому что у детей из состоятельных семей совершенно другая мотивация. А в музыке как нигде очень важно знать жизнь, уметь преодолевать трудности. По моему опыту очень редкие дети богатых людей способны настроиться на труд, на преодоление.
Я записывал диск в Англии с сыном миллиардера — нет, он замечательный скрипач, но жизнь знает куда меньше — а музыка отражает жизнь в полной мере. Посмотрите на фантастические судьбы композиторов… Музыканту нельзя расти в алмазном кубе. А так, вы правы, есть солисты, в которых вкладывались огромные средства, и не только частными лицами, но и целыми государствами. Ходит слух, что именно так Китай раскручивал Ланг Ланга, желая видеть его этакой международной гордостью… — А я слышал обратное: они им совсем не гордятся как раз за попсовость, но не суть. Но в массе своей музыканты должны добиваться всего сами, иначе они просто не смогут отразить всей глубины музыки… — Завершая тему России: что должно стать национальной идеей? Потому что мы наелись уже потребительством, наелись мракобесием… — Нет, ну обижаете, мракобесие будет изливаться еще ого-го сколько времени… — Я православный человек, но люди должны осознать, что гораздо лучше построить школу, или больницу, или институт, чем плодить сорок храмов.
Наука, образование, медицина — вот куда должны уходить деньги. А не выяснять, какой бог главнее. У нас явно повестка дня сейчас национальная, и спускается она сверху. Разбавляется мифами, идиологемами странными… — И подпирается Уголовным кодексом. Это все ненужная и абсолютная нехристианская практика. Но именно снизу в обществе начинает произрастать здоровая тенденция.
Людям надоело жить во лжи. Дурная бесконечность. И мат, увы, это только начало… Еще есть порох в пороховницах.
Затем он продолжил обучение в Королевском колледже музыки в Лондоне. Сейчас Коробейников — известный на международной сцене пианист, обладатель более 20 премий различных конкурсов как в России, так и за рубежом. Что особенно замечательно, несмотря на высшую степень одарённости и гениальности, как музыкальной, так и интеллектуальной, Андрей Коробейников очень скромный и лёгкий в общении человек. После концерта он с радостью подписал программки поклонникам, а нашему изданию дал интервью, в котором поделился своими размышлениями. Получается, у них на самом деле много общего, что конкретно? Принципиальная разница в том, что музыка у Скрябина как бы парит над землёй, а у Рахманинова, напротив, к ней тяготеет. В остальном из того, что их объединяет — по сути, они оба устремились к символизму, хотя Рахманинов об этом не говорил, абстрагировался от определений. Если взять его поэму «Колокола» на стихи Эдгара Алана По, то сам её предмет протосимволистский. Или, например, он использовал видоизменённый мотив из всенощного бдения в конце «Симфонических танцев» — и это тоже символизм. Смысл, который воспринимается на подсознательном уровне. Скрябин исповедовал символизм открыто, у него была своя философская система. Рахманинов занимался тем же самым, только не преподнося это таким образом, не афишируя. Реальными антагонистами, чем-то противоположным и несочетаемым именно в музыкальном ключе, можно назвать скорее Скрябина и Прокофьева или Рахманинова и Шостаковича. Кто Вам ближе из двух композиторов? У кого-то это более рационально, кто-то определённые паттерны использует, а кто-то — нарушает традиции. Я бы даже сказал, что вживаться нужно не в образ самого автора, а в его мечту — Скрябин, например, в своей музыке скорее продуцирует некое альтер эго. Подходить нужно скорее не с точки зрения понимания характера личности, а с точки зрения её видения. Мне по-разному близки оба композитора: Скрябин — как мечтатель, а Рахманинов — как что-то именно про реальную жизнь. Они ведь и в самом деле очень похожи: родными братьями их, конечно, не назовёшь, но двоюродные — точно.
Точно так же сотрудничает с известными дирижерами. Тем не менее за географией его мастер-классов сложно уследить: это Япония, Канада, Франция. На вопрос, почему такой известный музыкант не пренебрегает приглашением из далекого сибирского города. Вот к нам приезжают музыканты именно такие, высокого морального и духовного уровня и понимающие, что их принимают душевно. Я приглашаю, это будет потрясающее выступление. Кроме того он, как и принято, проводит мастер классы в субботу и воскресенье, понедельник с 10 и до 12.
Скандал на конкурсе Чайковского
Но в случае с Живаго у доктора получались гениальные стихи, потому что за него писал Пастернак. Специально я стихи не пишу. Они приходят ко мне из «выдающихся» состояний — из бурной радости или грусти. Хотя иногда приходят строчки, совершенно не связанные с твоим состоянием, диктуя мне, «что будет дальше». Не зря же Василий Аксенов говорил, что он не знал, что будут делать его герои.
Писатель хотел одного, а его персонажи поступали иначе. Они «обманывали» автора, меняя развязку. А как был прав Саша Черный?! Даже с бородою».
На ней вас можно принять совсем не за пианиста. Просто я очень люблю тельняшки и не переношу на дух лицемерия, — снова улыбается Андрей Коробейников. Я против элитарного снобизма как со стороны артистов, так и со стороны слушателей. Надо оставаться простым человеком и стараться хорошо делать свое дело.
Суть человека не в его происхождении, а в том, каков он по отношению к людям, к миру и тому, что он делает. На скамейке запасных в «команде Гилельса» В отечественном пианизме раньше ходила забавная байка о том, как Рихтер и Гилельс «захотев сыграть… в футбол, набирали пианистов в свои команды». Фантазируя на заданную «футбольную тему», Андрей Коробейников, между прочим, болельщик «Спартака», осторожно «записал» себя в «команду Гилельса».
Андрей Коробейников родился в 1986 году в Долгопрудном.
Начал играть на фортепиано с пяти лет. В семь лет одержал свою первую победу на III Международном конкурсе юных музыкантов им. К 11 годам окончил экстерном Центральную музыкальную школу и поступил в Московское областное училище искусств. Стажировался в аспирантуре лондонского Королевского колледжа музыки у профессора Ванессы Латарш.
Параллельно получил высшее юридическое образование: в 17-летнем возрасте окончил Европейский университет права Justo в Москве 2003 , после чего обучался в аспирантуре юридического факультета МГУ.
За дирижерским пультом — заслуженный артист России Анатолий Оселков. Гайдна, легкую и радостную.
Здесь тебя так услышат, в другом месте — по-иному. Причем те же самые люди. Как пошутил однажды пианист Березовский, «слушать коллег нельзя: если плохо играет — его жалко, а если хорошо — это еще хуже». А мы теперь любим и понимаем их всех. Так что, подытоживая, в концертной практике ты себе главный конкурент.
Каждый раз должен прыгнуть выше головы. Хотя знаю людей, которым важна соревновательность, она их подстегивает внутренне. Я завожусь только от творческой составляющей. Хотя один из моих учителей — Рустем Гайнанов, рассказывал про своего соседа-гаишника, который посмеялся над ним, Рустемом, сказав: «Ну что это за профессия такая — музыкант? А Гайнанов ответил: «Вот мы сейчас сидим в зале и на тебя смотрим, а ты выходи на сцену и делай что хочешь — стулья переставляй». Так тот не смог, смущенный таким вниманием… Скажу так: если у тебя есть художественная задача — ни о каком волнении и речи нет. Интересно думать об образе, о том, как ты покажешь музыку с разных сторон. Если часто играешь — на сцене как дома.
Там самый возвышенный и лучший вариант меня, Коробейникова. Там очищаюсь. И лучше себя понимаю. Играю, а в мыслях — о своем… — Сбылась детская мечта? Ситуация в семье была такая, что папа от нас ушел, а маме [физику по образованию] пришлось пожертвовать своей карьерой ради меня. Был 92-й год. Выбор простой: либо идти по распределению в «ящик» [закрытый институт], либо возвращаться в деревню [откуда мама приехала поступать в Физтех]. Мама выбрала третье, учитывая, что я уже успешно занимался музыкой.
Мы 2,5 года жили вообще без дома, в музыкальной школе города Долгопрудного. Она устроилась туда сторожем, и мы тихонечко нелегально ночевали, так что целая трехэтажная школа была под моим ночным контролем. И после «Советский Союз» у меня шли мурашки по коже. Невдомек было, что СССР уже развалился. Далее что-то играл с листа, сам себе аплодировал и, как по радио, завершал: выступал такой-то. Звания «народного» у меня еще нет, но всё остальное уже сбылось. После телепередачи о молодых талантах, где я принимал участие. Бизнес-тактика заключается в том, что лет десять их крутить, а потом обновлять обойму.
Индивидуальностей всегда мало. И очень жаль, что в одних странах вы на первых позициях, а в других неизвестны вовсе. А без нее стали бы заниматься? Вот тут и надо ребенка немножко подтолкнуть… Сделать рывок на каком-то этапе, сверхусилие, иначе мастерства не достигнешь. Хоть у нас и не такое трудное искусство, как балет, но тоже очень многое должно войти в подкорку. Тем естественнее ты будешь… Как про пианиста Березовского говорят: абсолютно натуральный минимализм.
Andrei Korobeinikov
Но в первую очередь пианист Андрей Коробейников стал открытием в музыке 90-х и 2000-х годов. Главная» Новости» Коробейников андрей пианист ближайший концерт. В Ярославль приехал один из самых титулованных пианистов современности, лауреат международных конкурсов Андрей Коробейников. Андрей Коробейников раскрывает тайны конкурса Чайковского, сравнивает себя с Мальчишом-Кибальчишом и читает стихотворение на Korobeinikov re. Наиболее впечатляющим на сегодня поздравлением родной земле Рахманинова с юбилеем его великого сына можно смело назвать фортепианный вечер петербургского пианиста Андрея Коробейникова.
Андрей Коробейников: «Я нашел удивительный рояль»
ФОТО: предоставлено Андреем Коробейниковым В начале апреля в столице Золотого кольца вместе с Ярославским академическим губернаторским симфоническим оркестром выступит один из самых ярких музыкантов современности — Андрей Коробейников. За дирижерским пультом — заслуженный артист России Анатолий Оселков.
Турецкие зрители имеют регулярную возможность знакомиться с творчеством ведущих музыкальных коллективов России. В середине апреля в стране стартовал гастрольный тур Ансамбля песни и пляски Российской армии. В программу вошли концерты в крупных городах Турции.
Нынешняя программа называется «Два гения одной эпохи» — звучат произведения Сергея Рахманинова и Александра Скрябина. Андрей Коробейников, пианист: «Они шли параллельными дорогами, друг друга не понимая. Я бы сказал, что Скрябин все время в воздухе, все время над землей. А Рахманинов, наоборот, из земли. На самом деле, они оба очень удобные, пианистичные композиторы. У них — разный пианизм, но это ветви одного древа, листовского. Все очень удобно написано! Когда очень много играешь каких-то произведений, что у Рахманинова, что у Скрябина, бывает, удивляешься: как будто руки сами играют!
Он не следует академическим шаблонам и стереотипам, а демонстрирует непривычную для любителей традиционной классики исполнение. Андрей Коробейников хорошо знаком слушателям филармонии. Он не раз выступал с Воронежским академическим симфоническим оркестром, а также сольно. На этот раз в первом отделении концерта он в сопровождении Воронежского академического симфонического оркестра исполнит Концерт для фортепиано с оркестром ля минор Роберта Шумана.
В филармонии Воронежа пианист Андрей Коробейников сыграет музыку XIX века
Андрей Коробейников окончил Московскую государственную консерваторию им. П.И. Чайковского в классе доцента Андрея Диева (2006 г). Получив на выпускных экзаменах по специальности наивысшую оценку – «5», 19-тилетний пианист повторил достижение. Пианист Андрей Коробейников открыл сезон в воронежской филармонии. Андрей Коробейников родился в 1986 году в городе Долгопрудном Московской области.
Лирик среди физиков
Интересно, что музыкант, поддержав общую идею концерта, исполнил произведения Бетховена. Надеемся, что А. Коробейников и В. Федосеев не перестанут радовать зрителей новыми идеями и будут устраивать подобные концерты чаще. В ближайшем интервью обязательно осветим этот вопрос. Навигация по записям.
У меня есть коллеги, которые говорят, что устали играть Первый концерт Чайковского. А для меня он каждый раз как новый". Трактовка во многом зависит и от событий, которые артист переживает или наблюдает. Может, жизненный опыт и дан исполнителю для того, чтобы трансформировать его художественно, рассуждает пианист. А кое-где так и происходит. Да, нужно знать и уметь исполнять произведения в условно аутентичной манере. Но наше искусство сродни театру - оно происходит здесь и сейчас, поэтому со сцены надо говорить в том числе о сегодняшнем дне, - уверен Коробейников. Ее спросили, в чем дело, а она ответила: "Война же идет! Но надо давать дорогу своему нутру…" В сентябре публику воронежской филармонии также ждут концерты симфонического оркестра с приглашенными солистками - скрипачками Дарьей Ушаковой и Анной Савкиной. В международный день музыки 1 октября состоится премьера абонемента "Говорит и показывает дирижер" - Игорь Вербицкий представит "Путеводитель по оркестру" с музыкой Бенджамина Бриттена.
Впервые в Воронеже сыграет Донецкий симфонический оркестр: в программе - фрагменты из русских опер и Первый концерт Чайковского солистка - Валентина Лисица. Также в октябре ожидается премьера концертной версии оперы Сергея Рахманинова "Скупой рыцарь". Партии исполнят приглашенные солисты Большого театра Владимир Байков бас-баритон и Леонид Бомштейн тенор , солист Астраханского театра оперы и балета Роман Завадский тенор и заслуженный артист Воронежской области Алексей Тюхин баритон.
Поскольку музыканту интересно звучание андеграунда и современного хип-хопа. Также корреспондент «Абирега» поинтересовался, какое отношение к российским музыкантам в зарубежных странах. Андрей Коробейников отметил, что «всё относительно» и страны, которые хотели провести концерт классической музыки, провели его. Сам пианист надеется остаться на плаву. Он не желает отказываться от выступлений за границей.
Оно зависит и от публики, и от зала, и от акустики, и от рояля. И слава Богу, потому что каждый раз это должно звучать по-новому. За роялем вы высказываетесь, на мой взгляд, очень по-русски. Для вас принципиально, где жить? Для меня достаточно принципиально. Допустим, когда я был в Лондоне, мне очень везло там. Я не могу ничего плохого сказать ни об Англии, ни об англичанах. Гостеприимство по отношению ко мне было феноменальным. Более того: я себя там очень хорошо ощущал, это мой город. Но в какой-то момент я начал чувствовать в ребятах, которые там долго находятся, этот конфликт. Они уже не русские, не наши по логике мышления. Но и не до конца англичане. То же самое видишь во Франции, в Германии. У меня где-то через месяц пребывания на западе начинается небольшая истерия: я начинаю читать по-русски, петь русские песни. Я помню, было у меня турне где-то полтора года назад по Англии. Две недели. И вот я куда-то еду, и вокруг такие пейзажи, как у Гейнсборо. А у меня вдруг — это уже был конец турне, перед последним концертом, я вроде должен настроиться на Элгара, на Генделя — а у меня в голове звучат «Валенки» в исполнении Руслановой. И я понял, что мне надо жить в России и ощущать себя дома. Я выезжаю, конечно, с удовольствием, но мне очень важно находиться здесь. И, кстати, от места многое зависит. Даже такой композитор, как Скрябин, казалось бы, очень абстрактный, у него свой мир абсолютно, но это все равно очень московская музыка того периода. Это Трубецкой, это Бальмонт, это арбатские переулки, волшебство той Москвы, которую мы найдем у Цветаевой, и так далее. То же самое — Петербург, Воронеж. У каждого города своя жизнь, и это важно. Достаточно приехать к Чайковскому в Клин, где он в последний год писал Шестую симфонию. Ты видишь эти клочки на его столе, на которых быстрым почерком записана кульминация, и понимаешь, что вид на этот парк, вот это окно — это тоже имеет значение. В России к вам неравнодушны. Наверное, это хорошо, когда к человеку относятся либо с горячей любовью, либо, наоборот. Говорят, что вы — странный пианист. Либо странный, либо — так нельзя играть. Я тоже к искусству отношусь достаточно резко: либо мне нравится, либо нет. Но мне всегда непонятны обвинения в эпатаже. Я вам даю честное слово, что эпатаж мне абсолютно чужд. Я всегда стараюсь идти от своего ощущения музыки. Собственно, я только передаю те вещи, от которых сам получаю огромное удовольствие. Вы уже около пятидесяти стран посетили с концертами, а кто из иностранных слушателей вас поразил своей реакцией? Самые эрудированные слушатели — это не обязательно самые чувствующие, но самые эрудированные — конечно, в Австрии и Германии. Даже с Францией и Англией это не сравнимо. Там невероятное количество любителей, которые разбираются в музыке до деталей. Классическая музыка там живет на каком-то ином уровне. Она уже вплетена в быт образованных людей. В России, наоборот, встречаются глубоко чувствующие люди. После концерта получаешь такие письма, с такими мыслями… Пишут от руки? Ну, сейчас меня легче найти в социальных сетях. Пишут и на бумаге, стихи пишут. У нас, конечно, уникальная публика в том плане, что у нее такие глубокие ассоциации. А что касается неевропейских слушателей, например, у японцев совершенно удивительное ощущение трагизма. И лиризма. Они немножко более статичны, чем европейцы, там меньше диалектики развития. А вот эти состояния им очень близки. Поэтому там любят Чайковского. Но, мне кажется, они ближе к его лирической стороне, нежели к огромным симфоническим формам, колоссальной палитре образов. А в Южной Америке народ очень музыкальный, но у них все основано на мелодии, поэтому они безумно любят Рахманинова. А мы Рахманинова любим за ностальгию, может быть, больше всего.
Андрей Коробейников удивил смоленского зрителя виртуозной игрой
Хоть у нас и не такое трудное искусство, как балет, но тоже очень многое должно войти в подкорку. Тем естественнее ты будешь... Как про пианиста Березовского говорят: абсолютно натуральный минимализм. Убирает за роялем всё лишнее. Это следующий этап, это уже профессиональная мотивация, а то есть классные пианисты, но они всего лишь иллюстраторы по жизни, а не художники. А просто иллюстрировать в наш век ни к чему — все записи есть в компьютере...
Нужен процесс, рождение музыки здесь и сейчас. Только на живом концерте можно ощутить невероятный подъем, когда ты понимаешь, что на твоих глазах разворачивается нечто небывалое. Сама музыка часто вытекает из разных жизненных обстоятельств. Люди, пережившие блокаду, совершенно иначе воспринимают симфонии Шостаковича. Вспомнить историю с Софроницким, когда его ученик стал копировать у учителя исполнение мазурки Шопена, а Софроницкий сделал замечание: «Ты не знаешь, что такое блокада, и не пытайся так играть».
А я, например, до какого-то момента не понимал Шумана. А потом ужасно к нему прикипел в силу событий своей жизни. На Фантазию Шумана у меня абсолютно шовинистический взгляд: ее может играть только мужчина. Вот я и играл. А главное, не надо загонять музыку в какое-то элитное сообщество: категорически убежден, что если человека не настраивать, что «тут все сложно и непонятно», а, напротив, говорить, что классическая музыка говорит с тобой о жизни, она очищает, помогает и надо всего лишь-то прийти с открытым сердцем, — музыка сама сделает свое дело.
Более того, некоторую музыку даже плохим исполнением не испортить. Шостакович так говорил про Баха: я, говорит, плохой композитор, меня можно исполнением испортить, а вот Баха нет. Мне не хватает профессионализма, зато есть что сказать. В формате себя не ограничиваю — что хочется, то и сочиняю. Очень всё это трудно, конечно, столько анекдотов ходит про несчастных композиторов, что им никуда не пробиться и проч.
Но главное — верить в себя. Я знаю композиторов, которые работают на шести работах, с шестью детьми... Их нечасто исполняют, но им сочинительство нужно для жизни, и они абсолютно счастливы. Необязательно быть всемирно известным. Разве мы знаем тех гениев, создавших космической красоты Пергамский алтарь?
Надо быть в гармонии с самим собой. Суметь себя реализовать. Это главная победа. А не слава или деньги, навязываемые глобальным обществом и массовой культурой. Для меня лично Христос, Бетховен, Кант и Рафаэль — это равновеликие пророки.
То, что они творили — это фантастика, и других слов у меня нет. Столько человечного в каждом и столько божественного... Всё было прекрасно, кроме одного — чувствовал себя гостем в тамошней атмосфере. Туристом в плане мышления. Не знаю кому как, но мне очень важно иметь связь с домом, с корнями.
Даже просто с воздухом. Я понимаю композиторов, творчество которых изменилось с отъездом.
Где угодно! И вдруг я узнаю, что у меня концерт с ним в Москве с госоркестром. И даже я у него бывал дома Андрея Коробейникова воронежская публика знает давно, в наш город пианист приезжает не в первый раз.
Говорит, здесь всё родное и знакомое, ведь детство прошло в соседней, Белгородской области. Наверно, поэтому он очень любит Платонова. А ещё — Цоя. Юрист, знаток эсперанто, член международной академии наук, поэт и композитор. И это не считая многочисленных международных наград и гастролей по всему миру.
Разносторонность интересов помогает пианисту глубже понимать музыку и воплощать тот или иной образ на сцене. Пианист, лауреат международных конкурсов Андрей Коробейников: — Жалко, что на федеральном уровне как будто Воронеж оказывается немного в тени. И незаслуженно.
Осенний сезон в Саратовской филармонии: юбилей Бернстайна и Уэббера и новые имена на афишах Добавлено 17 сентября 2018 волонтер Саратовская филармония , Юрий Фаворин фортепиано , Александр Рудин виолончель, дирижер , Денис Мацуев фортепиано , Андрей Коробейников фортепиано , Артём Варгафтик , Алёна Баева скрипка Завтра, 18 октября, в Саратовской областной филармонии имени Шнитке откроется 82-ой концертный сезон. О том, что ждет зрителей и слушателей, сегодня рассказала журналистам на пресс-конференции директор музыкального учреждения Анэта Николаева.
Это такая методика? Это чуть ли не под защитой закона. Если нет похвальбы в начале и в конце занятия, то педагога могут засудить.
То есть, ученик имеет право сказать: это мое дело, как я играю на рояле? Нет, педагог в середине урока может сделать какие-то замечания. Но в начале и в конце я насчитал штук тридцать английских слов, выражающих восторг.
А в нашей стране есть профессора, которые, наоборот, только ругают. И многим это нравится. Но ученик в любом случае должен в какой-то момент оторваться от педагога.
Когда вы почувствовали, что можете работать самостоятельно? Из-за того, что у меня в детстве было много педагогов — так решила мама, у меня всегда был выбор. Естественно, все говорили немножко разные вещи.
Концертов тоже было достаточно, не так много, как сейчас, но некоторое количество, и, соответственно, ты уже сам выбираешь. А когда ты сам выбираешь, тебе это нравится. И потом, если у тебя засела какая-то идея, ты уже не можешь от нее отказаться.
Все мои педагоги знают это. Даже если говорят: «Ну, это что-то странное, зачем? А я говорю, что хочу вот так.
Я стараюсь представить, почему все-таки композитор это написал. Потому что композитор тоже, в принципе, интерпретатор. В том смысле, что к нему идет какая-то мысль, и он над ней работает.
Думает, как ее выразить. И я надеюсь прикоснуться именно к тому состоянию и к той энергии, которая идет к композитору. Серьезная классическая музыка тем и велика и уникальна, что это какой-то удивительный способ прикоснуться к сверхъестественному.
Безумно сложно, хотя это — главная задача. Это главная задача, потому что текст ты понимаешь, условно говоря, когда слушаешь, как композитор играет свое сочинение в разные годы. Например, с Рахманиновым это можно сделать: есть записи, и ты видишь, как совершенно по-разному он играет в разные годы.
То есть, нет ничего законченного. Есть эта энергия, и есть ее варианты воплощения. Как известное стихотворение Пушкина «Мороз и солнце, день чудесный».
Есть черновик, по которому видно, сколько он работал над первыми двумя фразами. Некоторые исполнители говорят, что во время репетиции получается лучше. У меня так никогда не бывает.
На репетиции ты выкладываешься, но на концерт ты выходишь с каким-то новым окрылением. Понятно, что бывает по-разному: это вопрос случая, вопрос дня: когда-то этот подъем больше, когда-то меньше. Многое зависит от публики, от ее состояния, идет или не идет этот ток.
Актеры тоже чувствуют, как их слушают: насколько работают эти энергетические потоки, насколько они чисты, и так далее. Сцена — это как алтарь. И ты — как священнослужитель выходишь, и через тебя должна идти музыка.
Для меня в концерте всегда есть какая-то частичка священности. Спасибо вам за эти слова. Для меня очевидно, что исполнитель выходит на сцену с проповедью.
Этот посыл редко можно услышать у исполнителей вашего поколения. Сейчас на концертах классической музыки есть момент зрелищности, шоу. Некоторые музыканты даже говорят, что сорок минут наблюдать за человеком, сидящим на сцене в одной позе — это скучно.
У классической музыки есть еще одна проблема — это музейность. Мне чужд и академизм, и шоу. Я абсолютно верю в силу музыки, которую играю, поэтому никакого шоу не нужно.
И еще сегодня много конкурсов. Мне кажется, система конкурсов направляет молодых музыкантов в сторону академизма, то есть в сторону музейности. А музыка предназначена все-таки для исполнения, а не для воспроизведения.
Например, Рахманинов в 1919 году, когда только уехал из России, играет до-диез-минорную прелюдию совершенно необычно. А потом, уже в 1939 году, играет ее так, как мы больше привыкли. В 19-м она у него на этом заостренном, воспаленном нерве утраты, которая только что произошла, звучит совершенно феноменально, там совершенно другой трагизм, чем потом.
И ты понимаешь, что исполнение должно состояться здесь и сейчас.