FRANCIS FUKUYAMA is Mosbacher Director of Stanford University’s Center on Democracy, Development and the Rule of Law and a Senior Fellow at Stanford’s Freeman Spogli Institute for. Американский политолог Фрэнсис Фукуяма, известный благодаря своему труду о «конце истории», рассказал на ежегодной встрече Ялтинской европейской стратегии (YES) о том. Американский философ и политолог японского происхождения Фрэнсис Фукуяма, который приобрел в 1992 году всемирную известность трактатом о. Главные новости о персоне Фрэнсис Фукуяма на Читайте последние новости дня по теме Фрэнсис Фукуяма.
Фрэнсис Фукуяма - биография, новости, личная жизнь
| Френсис Фукуяма - последние новости сегодня и главные события по теме - Sputnik Армения | Власть поговорила с Фукуямой о состоянии либерализма и угрозах его позициям, а также о понимании нынешнего политического момента как кризисного и возможных способах его. |
| Национал-либерализм по Фукуяме: colonelcassad — LiveJournal | но и для всего мира, заявил известный американский политолог Фрэнсис Фукуяма во время ежегодной встречи Ялтинской европейской стратегии (YES), передает BBC News. |
| Фрэнсис Фукуяма — последние новости | Обруганный со всех сторон Фрэнсис Фукуяма споткнулся на вопросе о «последнем человеке», позаимствовав этот образ у ницшеанского Заратустры. |
Что общего у Фукуямы и Сороса?
- Фукуяма: вперед в 1984-й
- Конец истории не состоялся (21 августа 2023) |
- Почему политика идентичности стала угрозой для либеральной демократии
- Фрэнсис Фукуяма – о необходимости победить Россию, угрожающую либеральным ценностям:
Фрэнсис Фукуяма — последние новости
Фрэнсис Фукуяма справедливо показывает, что те крайности, которые привели к кризису современной либеральной модели, возникли в ней самой. Francis Fukuyama is the Olivier Nomellini Senior Fellow at Stanford University's Freeman Spogli Institute for International Studies. Профессору Стэнфордского университета Фрэнсису Фукуяме, известному как автор книги «Конец истории», запретили посещение Российской.
Фукуяма – последние новости
Ядром её выступила идея о линейности исторического процесса как движения к определённому конечному рубежу, символизирующему завершение идеологической эволюции человечества и универсализацию западной либеральной демократии в мире. По мнению Фукуямы, победа либеральной демократии в мире ознаменует окончание межгосударственных конфликтов, вызванных борьбой стран за верховенство в мире. Причина — в консенсусном характере либеральной демократии: государства, движимые общими ценностями свободы и равенства, не стремятся к конфронтации и господству друг над другом.
О, безусловно. Именно на это направлена политика Джо Байдена, в частности принятие нескольких крупных законопроектов, направленных на восстановление производства в США и более сильную защиту трудящихся. Я думаю, что можно еще многое сделать для усиления социальной защиты, но противодействие этому оказывает не только капитал. Это также культурная оппозиция правительству как таковому, и это нечто уникальное для Соединенных Штатов.
Критика справа, на мой взгляд, в некотором смысле более опасна, потому что эти правые националисты-популисты действительно успешны в получении власти. Но есть и такие люди, как [президент Индии] Нарендра Моди, [президент Турции] Реджеп Эрдоган, [премьер-министр Венгрии] Виктор Орбан, которые хотят создать чувство национальной общности вокруг определенной группы людей, живущих в обществе. Они не хотят принимать либеральную установку о всеобщем равенстве достоинства всех людей. Они хотят сделать акцент либо на религиозной, либо на национальной группе как на центральной форме идентичности своей страны. И [усиление правых политических сил —. В] отражает ту неудовлетворенность, которую некоторые люди испытывают по отношению к либеральному универсализму.
Они хотят иметь более крепкое чувство общности. Проблема, на мой взгляд, в том, что мы живем в очень разных обществах. И либерализм был создан как средство, позволяющее людям в разных обществах мирно сосуществовать друг с другом. Вот почему я считаю, что в конечном итоге это опасная тенденция. К примеру в Индии попытка изменить национальную идентичность на ту, которая основана на индуизме, чревата огромным количеством насилия в будущем. И это действительно одна из причин, по которой в XVII веке был изобретен либерализм.
Европейцы пережили подобную степень насилия из-за религиозных разногласий между протестантами и католиками. И я думаю, что никто не хочет повторения чего-то подобного в современной Индии. Как вы думаете, правые силы могут создать какой-то противовес либерализму и неолиберализму в виде набора идей, политической парадигмы и практик политической организации? Националистам трудно создать некую универсалистскую платформу, потому что каждый народ уникален. Быть венгерским националистом совсем не то же самое, что быть русским или французским националистом. Поэтому я думаю, что правые движения сильно отличаются от той угрозы, которую [столетие назад] представлял марксизм-ленинизм, потому что он претендовал на универсальную доктрину, применимую во всех обществах.
Да и сам либерализм имеет универсалистское измерение: считается, что все люди имеют право на свободу. Я думаю, что в каком-то смысле в эти правые националистические движения заложено самоограничение. Они объединяются с левыми, потому что многие из них на самом деле не являются либералами в части экономической политики. Они хотят, чтобы государство вмешивалось [в экономику]. Марин ЛеПен во Франции выступает за все социальные гарантии, которых традиционно требовали французские левые. Дональд Трамп не обязательно хочет демонтировать американское государство всеобщего благосостояния.
Но в культурном плане они очень разные. В этом смысле никакого сотрудничества между левыми и правыми не получится. Я думаю, что культурные проблемы для большинства консерваторов первостепенны. И заключаются они в противодействии как традиционным либеральным взглядам, так и левым, которые во многих развитых странах придерживаются своего рода политики идентичности.
Что-то пошло не так. Вернее, не так пошло всё. Войны, локальные конфликты, кризисы, беженцы, теперь вот до кучи пандемия — что-то не похоже на светлое будущее.
Нельзя сказать, будто до 1991 года всё было идеально, но хотя бы терпимо. Можно было договариваться. Нынче не могут договориться не то, что на международном уровне, но даже внутри отдельной страны. Взбесившиеся чёрные маргиналы немногим хуже тех же американских конгрессменов: разум и уважение к закону отказывают и тем, и другим. Но, может быть, самым драматичным последствием 1990-х стали размывание различных международных институтов и потеря их влияния на мировые события. Проще говоря, оказалось, что на мнение Организации объединённых наций можно наплевать и забыть. Пока это с успехом делала в основном Америка, но тут вот и Реджеп Тайип Эрдоган высказался в том смысле, что пора бы лишить права вето «горстку» стран-победителей, входящих в постоянный состав Совета безопасности ООН.
О том, что правила ВТО почём зря нарушают все, кто угодно, можно даже не говорить. А о противоречивых заявлениях ВОЗ насчёт развития пандемии не пишет сегодня лишь ленивый. Словом, всё смешалось в мировом сообществе и отдельно взятых странах — вместо светлого будущего мы получили хаос. Причём — вопреки известной западной теории — совсем неуправляемый. Как и следовало ожидать. Ибо «управляемый хаос» — не что иное как катахреза, то есть сочетание логически несовместимых понятий. Марксизм — снова в моде Собственно, труды Карла Маркса и Фридриха Энгельса никогда «из моды» и не выходили.
Разве что в новейшей России, где вчерашние преподаватели марксизма-ленинизма, переобувшись на ходу, стали яростными антикоммунистами и адептами Милтона Фридмана. За тридцать последних лет выросли как минимум две генерации «экономистов», не знающих не то, что «Капитала», но и Адама Смита которого, как известно, читал даже Евгений Онегин. Зато в лучших университетах США труды Маркса изучают — и вовсе не потому, что «врага нужно знать». Просто уровень критического анализа капитализма как социально-экономической формации, сделанного им, до сих пор прецедентов не имеет. Другое дело, что анализ этот можно принять за догму что из этого подхода получается, нам, увы, известно , а можно использовать его для того, чтобы, как говорится, по ходу дела вносить какие-то поправки в существующую модель. Так что, пока мы заучивали формулировки и лозунги, американцы — не столько в теории, сколько на практике — внедряли диалектические методы, не боясь экспериментов. Один из таких экспериментаторов — Генри Форд, оставивший по себе память не только новой организацией труда с использованием сборочного конвейера, но и своими социальными опытами: образцовый рабочий посёлок, детские сады, относительно высокая зарплата и… жёсткое увольнение пьяниц, игроков и даже тех, кто не платит алименты.
И это — в 1914 году. Только не надо подозревать Генри Форда в левых взглядах — он таки был махровым капиталистом и до поры до времени профсоюзов у себя в компании на дух не переносил. Тем не менее, до мирового кризиса, известного в истории как «великая депрессия», Форд со своими социальными заморочками выглядел белой вороной.
Его отец, теолог и доктор социологии Фукуяма Ёсио, преподавал в Чикагской духовной семинарии; мать, Кавата Тосико, была дочерью основателя экономического факультета Киотского университета. В 1974 г. В 1981 г. Профессиональная деятельность В 1979—1980, 1983—1989, 1995—1996 гг. Работал в отделе политического планирования Государственного департамента США : в 1981—1982 гг.
В разные годы преподавал в Университете Джорджа Мейсона 1996—2000 и Школе передовых международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса 2001—2010. В 2001—2004 гг.
Философ Фукуяма: переизбрание Трампа станет катастрофой для Европы
| Фрэнсис Фукуяма | Таким мнением поделился в интервью журналу NewStatesman политолог и философ Фрэнсис Фукуяма. |
| Sputnik Беларусь - последние новости и главные события. Новости Беларуси сегодня. | Биография» Рагнара Квама, «Отставание» Фрэнсиса Фукуямы, «Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали» Пьера Байяра. |
Политолог Фукуяма предрек Европе катастрофу при переизбрании Трампа
В другом месте Фукуяма пишет: «Либерализм ценится больше всего, когда люди сталкиваются с жизнью в нелиберальном мире. Сама доктрина возникла в Европе после 150 лет непрекращающейся религиозной войны, последовавшей за протестантской Реформацией. Она возродилась после разрушительных националистических войн в Европе в начале XX века. Либеральный порядок был институционализирован в форме Европейского союза и более широкого глобального порядка открытой торговли и инвестиций, созданного властью США. Он получил мощный толчок в развитии в 1989-1991 годах, когда рухнул коммунизм и народы, жившие при нем, получили возможность самостоятельно определять свое будущее». Верно, что либерализм стремится к деполитизации мира и замены политического измерения экономическим. Однако это не означает отхода от насилия и нетерпимости по отношению к инакомыслящим. Англосаксонский либерализм а другого либерализма просто нет, отцы-основатели либерализма Томас Гоббс и Джон Локк — англичане действительно возник в контексте европейской Реформации и религиозный войн. Однако он был не антитезой, а продолжением этой Реформации. Либералы были готовы и готовы сейчас быть толерантными только к тем, кто мыслит также, как они, в рамках единой парадигмы.
Объявив о защите прав человека и свободы, либералы тут же отвергли любые иные понимания человека кроме как индивидуума, наделенного специфической рациональностью англосаксонского буржуа. Именно поэтому в течение столетий либерализм шел рука об руку с откровенным расизмом. Всех, кто не вписывался в этот идеал, считали недоразвитыми и варварами или злонамеренными врагами абсолютного добра. Отсюда возрождение рабства в Новое время в европейских колониях: африканцев не считали людьми в полном смысле этого слова, потому что они не вписывались в западные представления о рациональном индивидууме как эталоне человека. Английские либеральные правительства не считали для себя зазорным навязывать продажу опиума Китаю именно поэтому. Представителей китайской цивилизации не считали полноценными людьми. Единственная позитивная свобода, которую предлагает либерализм — свобода быть либералом. Это заметно и в статье Фукуямы, где он намекает на необходимость борьбы Запада как с внешним врагом — Россией, Китаем, Венесуэлой, Ираном, так и внутренним — популистами, сторонниками Дональда Трампа или традиционных ценностей. Расизм и война: обратная сторона «либерального мирового порядка» То, что Фрэнсис Фукуяма мыслит как законченный расист, видно, например, из следующего его заявления: «Иван Крастев, проницательный наблюдатель событий к востоку от Эльбы, сказал недавно в "Нью-Йорк Таймс", что "сейчас мы все живем в мире Владимира Путина", мире, в котором чистая сила попирает верховенство закона и демократические права».
То есть, когда Билл Клинтон бомбил Югославию, когда Джордж Буш-младший вторгался в Ирак, когда Обама поддержал бомбардировки Ливии и смену режима, благодаря которому страна уже 11 лет находится в хаосе гражданской войны, это не «чистая сила» попирала международное право? Или страдания азиатов и африканцев значат меньше, чем слезы европейцев? В лучшем случае, либералы типа Фукуямы готовы признать иракскую войну «ошибкой», тогда как действия Москвы для них — преступление. Они продолжают оставаться верны высокомерному и западноцентричному взгляду на мир. Либерализм и американоцентричный миропорядок, оформившийся после 1991 года, олицетворяет для Фукуямы «мир», а те, кто подвергают его сомнению на Западе — просто избалованные люди, которые принимают «блага» либерализма как само собой разумеющееся. Это утверждение может быть отчасти верно для самого Запада. Хотя можно ли считать разрушение идентичности благом?
Поэтому современным людям, одержимым, по мнению ученых и экспертов, почти маниакальной погоней за новизной, неплохо об этих прописных истинах время от времени напоминать. Попыткой напомнить о них можно счесть и последнюю книгу известного американского политического ученого Фрэнсиса Фукуямы «Идентичность: стремление к признанию и политика неприятия». В ней автор снова выводит на первый план современной политики и международных отношений борьбу за признание индивидуальной и коллективной идентичности в качестве важнейшего объяснительного принципа современного общественно-политического знания. По его мнению, «требование признания и уважения своей идентичности — это универсальное понятие, которое охватывает многое из того, что происходит сегодня в мировой политике». Непосредственным поводом для написания книги стала победа Дональда Трампа на президентских выборах. Несмотря на диаметрально противоположные оценки этого политического события, расколовшие как представителей правящего класса США, так и рядовых американцев, приход к власти в крупнейшей державе Запада политика, которого недруги немедленно окрестили «популистом», дал старт новому раунду дебатов о том, куда идут современный мир и Америка, долгие годы считавшаяся его бесспорным лидером. Обращение к этому прецеденту потребовалось Фукуяме для того, чтобы заявить о настоятельной необходимости «конверсии» политического зрения. Он убежден, что мы сможем понять актуальные тенденции общественно-политического развития современного мира, если вернемся к подзабытому понятию «борьбы за признание» и поставим его во главу угла политического и социального анализа. В современном мире, однако, проблема признания осложняется тем, что вместо тенденции к всеобщему признанию человеческого достоинства в мире модерна, как это виделось Гегелю, возникают новые веяния, связанные с борьбой отдельных групп за признание их исключительного положения в обществе, равно как и с борьбой индивидов за признание не только их «права на особенность», но и их исключительности и неповторимости. Тем самым принцип всеобщего признания в качестве как фактического, так и нормативного принципа мира модерна ставится под вопрос. По сути дела, речь у Фукуямы идет о том, что сама борьба за признание в современном мире принимает такие неожиданные формы, что ставит под вопрос прежние универсалистские и прогрессистские притязания мира модерна.
В 1981 г. Профессиональная деятельность В 1979—1980, 1983—1989, 1995—1996 гг. Работал в отделе политического планирования Государственного департамента США : в 1981—1982 гг. В разные годы преподавал в Университете Джорджа Мейсона 1996—2000 и Школе передовых международных исследований имени Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса 2001—2010. В 2001—2004 гг. В 2005 г. С 2010 г.
Путину не пережить поражение его армии. Его поддерживают, потому что считают сильным человеком; что он сможет предложить, когда продемонстрирует некомпетентность и будет лишен своей силы принуждения? Итоги визита Александра Лукашенко для Украины 8. Эта война в определенной степени — хороший урок для Китая. Как и Россия, Китай в течение последнего десятилетия наращивал якобы высокотехнологичные военные силы, но эти силы не имеют реального боевого опыта. Китайская авиация вероятно повторит печальный пример российских ВВС, у которых также нет опыта сложных операций в воздухе. Мы можем надеяться, что китайское руководство не будет жить такими же иллюзиями, как русские, когда будут думать над возможным нападением на Тайвань. Надеемся, что Тайвань самостоятельно поймет, что нужно готовиться к бою, так же как это делали украинцы, и восстановят призыв на военную службу. Не сдаемся без боя. Турецкие дроны «Байрактар» станут хитом. Поражение России сделает возможным «новое рождение свободы», и выключит наше нытье по поводу упадка глобальной демократии.
Фукуяма – последние новости
Армия в полевых условиях достигнет точки, когда ее нельзя будет ни снабдить, ни вывести, и боевой дух испарится. По крайней мере, это верно для севера; русские чувствуют себя лучше на юге, но эти позиции будет трудно удержать, если север рухнет. До того, как это произойдет, дипломатическое решение войны невозможно. Не существует мыслимого компромисса, который был бы приемлем как для России, так и для Украины, учитывая потери, которые они понесли на данный момент. Совет Безопасности ООН в очередной раз доказал свою бесполезность. Единственной полезной вещью было голосование на Генеральной ассамблее, которое помогает выявить плохих или уклончивых игроков в мире.
Оба решения администрации Байдена не объявлять бесполетную зону и не помогать перебрасывать польские МиГи были хорошими; они сохранили голову в очень эмоциональное время. Гораздо лучше, чтобы украинцы победили русских в одиночку, лишив Москву оправдания тому, что на них напало НАТО, а также избегая всех очевидных возможностей эскалации. В частности, польские МиГи мало что добавят к возможностям Украины. Гораздо важнее постоянная поставка «Джавелинов», «Стингеров», TB2, медикаментов, оборудования связи и обмена разведданными. Я предполагаю, что украинские силы уже ориентируются разведкой НАТО, действующей за пределами Украины.
Метод либеральной демократии подрывает религиозные и прочие долиберальные взгляды, а общество, основанное на свободе и равенстве, неспособно обеспечить арену для борьбы за превосходство. Фукуяма уверен, что это последнее противоречие является главенствующим среди всех остальных. Автор начинает использовать понятие «последнего человека», которое заимствует у Ницше. Этот «последний человек» давно перестал во что-то верить, признавать какие-то идеи и истины, все, что его интересует — собственный комфорт. Он больше не способен испытывать живой интерес или благоговение, он просто существует. В кратком содержании «Конец истории и последний человек» основное внимание уделяется либеральной демократии. Последний человек здесь рассматривается, скорее, как побочный продукт деятельности нового режима правления. Также автор говорит, что рано или поздно основы либеральной демократии будут нарушены из-за того, что человек не сможет подавить свое стремление к борьбе.
Человек начнет сражаться ради самого сражения, проще говоря, от скуки, ведь людям сложно представить себе жизнь в мире, где не нужно бороться. В итоге Фукуяма приходит к выводу: удовлетворить потребности человека может не только либеральная демократия, а те, чьи потребности остались неудовлетворенными, способны восстановить ход истории. На этом заканчивается краткое содержание «Конца истории и последнего человека» Фрэнсиса Фукуямы. Сущность произведения «Конец истории и последний человек» Фрэнсиса Фукуямы — это первая книга американского политолога и философа, вышедшая в 1992 году. Но прежде чем она появилась, в 1989 году мир увидел одноименное эссе. В книге автор продолжает основные его идеи. В обществе существует определенное сознание, которое благоприятствует либерализму. Сам либерализм можно считать универсальной идеологией, чьи положения абсолютны, и их невозможно изменить или улучшить.
Под «концом истории» автор понимает распространение западной культуры и идеологии. Процесс внедрения в обществе западной культуры считается неоспоримой победой экономического либерализма. Победа экономического либерализма является предвестником политического либерализма. Об этом писал еще Энтони Гидденс, который подметил, что завершение истории — это окончание любых альтернатив, при которых капитализм свергает социализм. И это изменение международных отношений. Это победа Запада, который Фукуяма рассматривает как единую целостную систему и не видит между странами существенных различий, даже в среде экономических интересов. Одна принадлежит истории, другая — постистории. Они обладают разными качествами, характеристиками и особенностями.
В целом это и есть основные идеи «Конца истории и последнего человека» Фрэнсиса Фукуямы. Сильное государство Отдельно от «конца истории» Фрэнсис Фукуяма рассматривал такое понятие, как «сильное государство». С возрастанием политических и идеологических проблем, центральной из которых стал теракт 11 сентября 2001 года, Фукуяма радикально пересматривает свою политическую позицию и становится сторонником сильного государства. Со временем миру было представлено после «Конца истории» и «Сильное государство» Ф. Кратко говоря, эта книга произвела неожиданный фурор среди читателей.
Это своего рода политический трактат об исключительности и превосходстве либеральной демократии, её безальтернативной победе во всём мире и безоговорочном праве называться окончательной формой человеческого жизнеустройства. Конечно же, работу Фукуямы тридцать лет назад встретили не только бурными аплодисментами, но и резкой критикой, причём небезосновательной. Теперь семидесятилетний Фрэнсис Фукуяма презентовал в Алматы свою последнюю книгу «Либерализм и его критики», с грустью говоря о том, что «светлого», идеального, либерального «конца истории» не наступило. И всё же, он по-прежнему верит в окончательное торжество либеральной демократии. А может он просто пытается нас в этом убедить, потому что это кое-кому необходимо?
Что общего у Фукуямы и Сороса? Фотомонтаж А теперь, пожалуй, следует обратить внимание на явные параллели в политических и научных интересах двух фигур: Фрэнсиса Фукуямы и Джорджа Сороса. То есть книга Фукуямы стала своего рода вишенкой на торте соросовского разрушительного проекта. Далее политолог с японскими корнями устраивается работать в отдел планирования политики Государственного департамента США, а американский финансист, филантроп и миллиардер при поддержке все того же Госдепа США распространяет по всему миру свои Фонды, которые воспитывают на местах либералов — зачинщиков «цветных» революций. В 2023 году Фонд Сороса, проработавший в Казахстане 30 лет, переформатируется в экспертно-аналитический центр CAPS Unlock Central Asian Policy Studies — тот самый, что и пригласил политолога и философа Фрэнсиса Фукуяму выступить в Алматы с образовательной программой Leadership Academy for Development, нацеленной на воспитание лидерских качеств среди представителей государственного, коммерческого и гражданского секторов. И в общем-то, это залог успешного развитого государства.
As the renowned political philosopher Francis Fukuyama shows in Liberalism and Its Discontents, the principles of liberalism have also, in recent decades, been pushed to new extremes by both the right and the left: neoliberals made a cult of economic freedom, and progressives focused on identity over human universality as central to their political vision. The result, Fukuyama argues, has been a fracturing of our civil society and an increasing peril to our democracy. In this short, clear account of our current political discontents, Fukuyama offers an essential defense of a revitalized liberalism for the twenty-first century.
Политолог: Философ Фукуяма наложил санкции на Шуфутинского
В этом переводе сразу возникает коннотация с путинизмом, когда сильное государство понимается, как подавление оппозиции вкупе с агрессивной внешней политикой. Это совсем не то, что я имел в виду. В моём понимании сильное — это, прежде всего, эффективное государство. Государство, в котором уважается закон, существует независимая и справедливая судебная система, развита инфраструктура и эффективно работают системы социального обслуживания, здравоохранения», — говорил политолог из США.
Пендосы и мыслят по пендоски. Твоя аналитика опоздала... Таким людям бы вместо того чтобы такое писать дом бы построить за вечер ну или книгу прочитать на перекуре, а потом писать такое 15. Про то как США восстановили своё лидерство, позабавило отдельно.
Но мы все видим и ощущаем, что наступает нечто совсем другое — и, вероятно, по-новому суровое. Станислав Лем [ править ] Фрэнсис Фукуяма, отличающийся всесторонней некомпетентностью, особенно в излюбленных им темах, не разочаровывается, постоянно попадая пальцем в небо. По профессии он что-то вроде самозваного футуролога , которые, как известно, страдают полной амнезией в области широкого диапазона своих ошибочных предсказаний. Но он, как сотрудник редакции « Foreign Affairs », имеет право высказывать бредовые вещи. Она находилась в центре статьи, которую я прочитал не без улыбки, потому что Фукуяма мимолётно упомянул о своей хорошо известной книге, а именно о конце истории и конце человека. Но ни единым словом он не оценил эти свои два эссеистических залпа , которые оказались двойным промахом. Зато рассказал журналисту «Геральда», который вёл с ним беседу, что только что закончил писать очередной труд, на этот раз посвящённый подлинной стратегии супердержав. Это меня развеселило потому, что необыкновенная лёгкость, с которой американизированный японец поочерёдно меняет эсхатологические темы своих демонстрирующих эрудицию произведений — подобно бабочке, перелетающей с цветка на цветок, — на первый взгляд представилась мне эквилибристическим неуважением. Однако после размышления я пришёл к мнению, подытоживающему содержание упомянутой статьи, что именно теперь, то есть в ситуации постоянно нарастающего ускорения событий, быстрое игнорирование того, что написал автор, — даже если бы он был известный в мире эссеист, — это типичная тактика. Никто не воспринимает серьёзно, то есть со всей щепетильностью, очередное принципиальное изменение позиций, даже мировоззренческих. Скорее всего, это так, как и должно быть. Ведь ничто же не осуществилось так, как он представлял себе.
Однако это не означает, что международные конфликты исчезнут раз и навсегда. Дело в том, что во время «триумфального шествия» либеральной демократии мир будет временно поделен на две части: историческую и постисторическую. Последняя будет включать в себя либеральные демократии. Что будет происходить с миром историческим? Ученый утверждает, что он в течение многих лет будет служить ареной конфликтов: «Такие страны, как Ирак и Ливия, будут вторгаться в пределы своих соседей и вести кровавые битвы. В историческом мире национальное государство останется главным центром политической идентификации». Конфликты между историческими и постисторическими государствами будут возможны: «Сохранится высокий и даже все возрастающий уровень насилия на этнической и националистической почве, поскольку эти импульсы не исчерпают себя и в постисторическом мире. Палестинцы и курды, сикхи и тамилы, ирландские католики и валлийцы, армяне и азербайджанцы будут копить и лелеять свои обиды. Из этого следует, что на повестке дня останутся и терроризм, и национально-освободительные войны». Однако крупных конфликтов между мирами не предвидится, поскольку для этого нужны крупные государства, находящиеся в рамках истории, но они уходят с исторической арены. Ученый полагает, что в большинстве случаев, исторический и постисторические миры будут мало взаимодействовать друг с другом и вести почти параллельное существование. Нефть, иммиграция и вопросы мирового порядка безопасности будут возможными точками их соприкосновения. Взаимоотношения между мирами будет развиваться на основе реалистической политики. За более чем двадцать лет, прошедшие с момента публикации книги, Фукуяма неоднократно отвечал своим критикам, уточнял и пояснял отдельные позиции в своих взглядах, вместе с этим сохраняя уверенность в отсутствии жизнеспособных альтернатив либеральной демократии. После событий 11 сентября политолог отметил, что исламский вызов оказывается не сильней социалистического: «Сменит ли конфликт между западными либеральными демократиями и радикальным исламизмом мир Холодной войны? На сегодняшний момент мое собственное наблюдение заключается в том, что вызов радикального ислама намного слабее вызова, брошенного социализмом». Впрочем, некоторые взгляды Фукуямы таки претерпели изменения. Эволюция взглядов Фукуямы наиболее очевидна при рассмотрении вопроса о причинах исламского терроризма: если в книге «Конец истории и последний человек» он объясняет её как тимотическую жажду признания, то спустя десять лет с момента выхода книги учёный пришёл к выводу, что исламский радикализм является побочным продуктом модернизации и глобализации, которые влекут за собой аномию общества. Можно ли контролировать процесс модернизации таким образом, чтобы фрустрация общества не выливалась в международные конфликты? Да, отвечает Фукуяма, можно, с помощью «сильных» государств. В работах начала нового века политолог уделяет всё большее внимание проблеме авторитаризма и «сильных государств», всё более склоняясь к мнению, что авторитарные государства представляют собой реальную альтернативу либеральной демократии, тогда как ранее он полагал их нежизнеспособным временным перевалочным пунктом на пути к либеральной демократии. Free Press, 1992.
Американская политическая система прогнила насквозь — Фрэнсис Фукуяма
The second of a two-part conversation with "End of History?" author Francis Fukuyama looks at neoliberalism's threat to democracy. Тегитеория социального капитала фрэнсиса фукуямы, факел воронеж патч, регуляторы мотивации вудкок и фрэнсис, что сми писали о фукусиме, фейл перевод что значит. Таким мнением поделился в интервью журналу NewStatesman политолог и философ Фрэнсис Фукуяма.
Francis Fukuyama says Russian defeat in Ukraine will ‘make possible a new birth of freedom’
Читайте и слушайте книги автора Фрэнсиса Фукуяму: доступно 3 книги, отзывы и цитаты. На Литрес вы можете скачать электронные и аудиокниги в удобном формате или читать онлайн. : Писатель и политолог Фрэнсис Фукуяма заявил, что российские военные сейчас столкнулись с возможностью «полного поражения» на Украине.И он предупреждает президента. Фрэнсис Фукуяма: Во-первых, попадание в этот список я расцениваю как честь.
Россия в глобальной политике
| Возможен ли "конец истории" / КАРТ-БЛАНШ / Независимая газета | В своей статье 2016 года Фукуяма отмечал, что суть фундаментального сбоя американской политики заключается в том. |
| Фукуяма говорит, что России грозит «полное поражение» и «внезапный» крах на Украине | Фукуяма Фрэнсис (род. 1952), американский политолог и философ, автор концепции «конца истории». В 1980-х гг. работал в отделе политического. |
| Francis Fukuyama says Russian defeat in Ukraine will ‘make possible a new birth of freedom’ | Фрэнсис Фукуяма – политический философ, мировую известность которому принесла книга "Конец истории и последний человек". |
| Фрэнсис Фукуяма - DISCRED. RU | Фрэнсис Фукуяма – о необходимости победить Россию, угрожающую либеральным ценностям. |
| Американская политическая система прогнила насквозь — Фрэнсис Фукуяма | Американский философ, политолог, политический экономист и писатель японского происхождения Фрэнсис Фукуяма ретвитнул пост об эфире программы AzTV, в котором. |